- Ну не знаю, еще Кузьмич так многообещающе сказал, что она, мол, все расскажет...
- Ну и что?
- Приезжаю я туда, с замиранием сердца спрашиваю, как там Анджела? Кузьмич мне широко улыбается и ведет в кабинет к Кораблеву, там сидят Анджела, Ленечка и еще один опер, я его раньше не знала, симпампунчик такой, косая сажень в плечах. Анджела пьет кофе, курит, а они вокруг с зажигалками вьются и воркуют над ней. Анджела улыбается, хихикает, с ними заигрывает, меня увидела и говорит: а что же вы так долго не шли, я хочу дать показания, давайте писать протокол... Я ей - сейчас ваш адвокат придет, а она - мне не нужен адвокат, давайте записывайте, чего я буду говорить.
- Ну ты хоть подождала адвоката? - спросил Горчаков.
- Обижаешь... Конечно, я ее с адвокатом допрашивала, в качестве дополнительной гарантии добросовестности следствия. Полный расклад, Денщиков в дерьме по уши, она еще эпизод вымогательства дала, о котором мы не знали. Причем она рассказала, что ей известно про обыск у Скородумова, что инструктаж оперов происходил при ней, Игоречек Денщиков им втолковывал, что им надо искать любые кассеты, где фигурирует его особа, иначе им кран-ты. Потом, когда стало известно, что Скородумов в больнице, Денщиков ужом извивался, чтобы заполучить его вещички, поскольку подозревал, что тот кассеты с собой носит. А потом она по поручению Денщикова звонила регулярно в больницу и интересовалась состоянием Скородумова, поскольку имела жесткие инструкции - в любое время, если станет известно о его смерти, сообщить на пейджер Игоречку.
-Как себя в травмпунктах вести, мол, мазочки на стекла, и тэ пэ... Это Денщиков ее учил?
- Вестимо, - кивнула я.
- Лучше бы этот гад смрадный по своим делам вещдоки хоть раз правильно упаковал, - в сердцах сказал Лешка. - Слушай, а где Денщиков такую способную девушку подцепил?
- Ха, это самое интересное. В бассейне, как и Костенко. А бассейн, знаешь, где?
- Где?
- В клубе "Фамилия".
- Где?!
- Да-да, у Нателлы Ивановны. Там, конечно, только избранные отдыхают, но Игоречка прокурор города привел, а Костенко пришел вместо своего генерального директора, тот не смог почему-то и отправил Костенко вместо себя с абонементом. Только они там плавали, а Анджела массажисткой трудилась, чего нигде не афишировала, ни в каких травмпунктах. Не работает, и всё. Кроме того, она мне игриво сказала, что она, конечно, "би".
- Чего?!
- Деревня! Объясняю: бисексуалка...
- Что, сразу с двумя может?
- Дурак!
- Ну, "би" она, и что?
- А то, что она хоть с рубоповцами и кокетничала, но мне тем не менее заявила, что мужики - это так, фигня, женщины ей нравятся больше, а вот, в частности, ее хозяйка, Нателлочка- это что-то! При этом именно Нателлочка ее приучила к садомазохистским игрищам, так что с потерпевшими по вымогательствам она не особо себе на горло наступала
- Маша, у тебя телефон надрывается, наверное, Сашка тебя уже с фонарями ищет, - прервал меня Горчаков.
Я поднялась, но трезвон в моем кабинете прекратился, зато зазвонил Лешкин аппарат. Сняв трубку, он протянул ее мне:
- Это Василий Кузьмич.
- Я слушаю, Василий Кузьмич, - сказала я в трубку.
- Хорошо, что я тебя застал, Машечка. Приезжай-ка срочненько, я тебе машинку пришлю.
- А что случилось-то, Василий Кузьмич?
- Мы по взрывникам работаем, есть интересная информация. Сейчас мы кое-какие действия предпринимаем, может потребоваться твое присутствие, чтобы сразу и закрепить.
Я встала и пошла к себе одеваться.
- Маш, может, с тобой поехать? - крикнул мне вслед Лешка.
- Да ладно, Лешенька, отдыхай.
В РУБОПе мне первым делом налили чаю и придвинули тарелку с большим бутербродом с вареной колбасой. Но я отказалась. На бутерброды с колбасой, хоть батон был очень свежим, а колбаса вкусно пахла, я уже смотреть не могла, организм просил чего-то горяченького.
Василий Кузьмич мне объяснил, что они тут еще побеседовали с Анджелой покурили, кофейку попили, полюбезничали, - и она назвала им один адрес, где, Кузьмич уверен на сто один процент, находится мастерская по изготовлению радиоуправляемых подарочков. И как раз после этого "наружка" отчиталась: подхватили бывшего опера Сиротинского наконец и довели его прямиком до этого самого адреса, где он и засел. Надо сейчас выписать обыск на этот адрес, без санкции прокурора, неотложный, рабочий день уже кончился, и хорошо бы проехаться вместе с ребятами в адрес.
- Ты в машине посидишь, пока они там хату посмотрят, а потом сразу сориентируешься - допросить кого, изъять, задержать, ну сама увидишь. Сиротинского возьмут, так надо будет с ним вопрос решать. Ладно, Машечка? - Он заглядывал мне в глаза.
- А кто поедет? - спросила я, смирившись с неизбежным.
- Твой другая Кораблев и наши старшие товарищи из ГУУРа и ГУОПа.
- Да-а? - удивилась я. - Неужто тряхнут стариной и покажут, как надо работать?
- Ну! - подтвердил Кузьмич. - Потом будешь рассказывать, как тебе повезло, с такими зубрами выезжала.
- Это им повезло, раз они со мной выезжают, - мерзким голосом сказала я.
- Ну ладно, это вы там с ними определитесь.
Пришел Кораблев, а за ним подтянулись москвичи.
- Ну что, никого больше не надо в подмогу? - спросил их Василий Кузьмич.
- Не надо, - загрохотали в два голоса эти здоровяки.
Кораблев только плечами пожал. Пока спускались вниз, он обратил внимание на мои грязные сапоги, сообщил, что некрасиво женщине расхаживать по присутственным местам в нечищеной обуви, и посоветовал купить специальную губку, которую можно носить с собой, и в случае необходимости протирать грязные сапоги. Вот он без такой губочки никуда не выходит, и в доказательство он достал из кармана куртки и продемонстрировал мне губочку в пластмассовой коробке.
В машине нам было никак не рассесться, поскольку мужики галантно предоставляли мне переднее сиденье, но москвичам даже вдвоем было не поместиться сзади, а уж Кораблеву там было совсем некуда головушку приклонить. Я плюнула и пошла назад, села в угол, все равно мне сразу на месте не выходить; ко мне всей тушей прижался москвич с блестящим галстуком (из ГУОПа, подумала я, гууровец сегодня в галстуке в полосочку), а на трех квадратных сантиметрах у двери устроился Ленька. По дороге добрые дяди из Москвы рассказывали про эту самую банду взрывников и про то, что бандитские умельцы там взяли обыкновение минировать оставленные ими помещения, и даже не оставленные, просто вышли в магазин - и заминировали. Два участковых у них так подорвались, устройство сработало один раз на открывание двери, второй раз - аж на голос.
Когда мы подъехали к нужному дому, москвичи стали выяснять, куда выходят окна искомой квартиры. Высчитали с большим трудом окна, после чего один из них спросил Леньку:
- Парень, ты вооружен?
- Вооружен, - Кораблев показал им пистолет.
- Ну давай иди вперед, мы тебе спину прикроем. Сначала лучше нам всем гуртом по лестнице не топотать, а как войдешь, мы сразу за тобой.
- Ладно, - согласился Кораблев.
Он вышел из машины. Я видела, как он достал из кармана губочку и протер свои и без того сверкающие ботинки. Потом аккуратно губочку упаковал обратно, вытащил ствол, передернул затвор, дослав патрон в патронник, и вошел в парадную.
Мы стали ждать. В машине тихо играла музыка. Москвичи притихли и даже не разговаривали друг с другом. Я закрыла глаза и откинула голову на спинку сиденья. Почему они не идут за Ленькой? - подумала я. Вроде бы уже пора, он давно подошел к квартире. Они же обещали ему спину прикрывать! Я открыла глаза, подняла голову и убедилась, что москвичи сидят, как и сидели. Я, конечно, не особо сильна в их оперских манерах, но ведь они русским языком обещали ему спину прикрыть... Они сидели не шелохнувшись, глядя перед собой, а я ругала себя за то, что стесняюсь задать им вопрос: чего они ждут? Почему не идут вслед за Кораблевым? Из подъезда, в котором скрылся Ленька, донесся какой-то звук. Я вздрогнула, но они даже не шелохнулись. И вдруг я поняла, чего они сидят: они ждут, подорвется он или нет. Если нет, спустится за ними, а если хата заминирована, они услышат. И словно отвечая на мои мысли, в парадной глухо ухнуло. Послышался звон стекол, грохот. Чуть погодя кто-то крикнул.
- Что же вы сидите?! - резко спросила я.
- Нормально, нормально, - забормотали они в два голоса.
- Да что нормально-то?!
И в этот момент ухнуло еще раз, только в два раза громче.
- Опа! - довольно сказал один, с переднего сиденья.
Полуобернувшись ко мне, он подмигнул и сообщил, что "эти ребята", взрывники, за которыми мы охотимся, всегда "двойку" закладывали: у самой двери один заряд, слабенький; он рванет, только чтобы попугать, бдительность притупить, и те, кто входит в квартиру, пережидают, думают, что уже все, и идут дальше, и вот тут-то ухнет по-настоящему.
Мне было не выйти из машины, дверь с моей стороны не открывалась, и я с силой пихнула в бок москвича, сидящего рядом со мной:
