Так и есть - тетя Вера смотрела во двор, а поскольку целительной для глаукомы луны на небе ещё не было, то лечением зрения своё неуемное любопытство уже не обьяснишь.
Яров поднялся по лестнице до четвертого этажа и нажал на звонок.
Тетя Вера открыла двери, Артошка радостно залаял.
- Тетя Вера, я бежал из тюрьмы, убил охрану! Вы меня укроете?! вытаращил глаза Яров, а она смущенно засмеялась.
- Хватит, Илья Иванович. Вы и так из меня дуру сделали! И что я к телефону бросилась в милицию звонить, когда просто надо было спросить, что вы там возле убитого делали?
- Запуганы мы все, тетя Вера. - Яров ступил в комнату. - Но сейчас я вас ещё больше запугаю.
- Куда уж больше! Телевизор нынче без валерьянки и смотреть невозможно! Кровища, кишки наружу, труп на трупе! И голые девки с мужиками по всем программам греховодят.
- Голых можно не смотреть, выключить, хотя они не страшные.
- Ага! Так ведь интересно, как они там голяком кувыркаются! Я ж такого во всю жизнь не знала, не видала!
- То-то и оно. Скучно мы с вами жили.
В комнате тети Веры царил уют одинокой, аккуратной старой женщины. Яров опустился в кресло и предупредил.
- Ни чаю, ни кофеев.
- А водочки? - лукаво предложила она. - Все-таки вы ж, Илья Иванович, через меня безвинно пострадали, из лап милиции живой вырвались, а это всегда большое счастье!
- Правильно. По такому случаю водочка только на пользу. Но у меня к вам дело, точнее просьба.
Она метнулась к буфету, спросив через плечо.
- Какая?
- Опасная, скрывать не буду. Можем оказаться вместе там, где сегодня в полдень встречались. И то и ещё что похуже.
Она поставила на стол графинчик и вздохнула.
- Все-таки, вы уголовник, Илья Иванович. Культурный, интеллигентный такой уголовник. Который извинится, зарежет и свечку за упокой поставит. Вы понимаете, да?
- Понимаю. Но надо выручить одного безвинного человека... Может и не совсем безвинного, но беда, в которую он попал, не по масштабу его грехов.
Она ответила просто.
- Если вы говорите, что надо - значит надо.
- Вот и хорошо. Где-то за полночь я привезу к вам одного человека, которого надо ненадолго припрятать. Если можно - пусть поживет в комнате вашего сына. Дня два. От силы - три.
- Пусть так. - тут же ответила она. - И больше ничего не говорите. Вы поселите у меня своего родственника. Так?
- Так. С оплатой двести рублей в день, плюс питание за его счет и сохранения тайны присутствия.
глава 4. Расплата по долгам.
К вечеру пошел дождь, что по мнению Ярова только способствовало намеченому освобождению Чингиза. Необходимая тьма ночная сгустилась где-то к полуночи. Яров спустился во двор, дошел до машины и убедился, что окно в квартире тети Веры светится - ждала своего постояльца.
На второй контрольной точке, которая требовал наблюдения - тоже все казалось спокойным: проезжая мимо бензозаправки "РБ-Люкс", Яров притормозил, чтобы убедится, что на станции сидит только операторша и малознакомый охранник в комуфляже - Широкова не было, что ещё неизвестно как оценить. Допустимо предположение, что он в данный момент лично охраняет охраняет Чингиза.
За пеленой мелкого дождя приветливо светились огни веранды шашлычной. Яров вырулил с трассы, остановилась поодаль и прошел на веранду. Кто-то с ним поздоровался, но Воробья здесь опять не было.
Оказалось, что в своем кабинете он занят самым праздничным, самым важным и самым достойным делом трактирщика - подбивал балланс, считал выручку. Сидел за столом и по левую руку его высилась кучка уложенных стопкой купюр, а по правую - деловые бумаги. Посредине - кружка пива.
- Чирик-чирик! - бодро поздоровался Воробей и захихикал. - Как тебе, Илья Иванович, казенный харч в тюряге?! Похуже чем мои шашлыки?! Зачем девчонку понасиловал? Зачем дурня Витьку-Шланга зарезал, а?
- Да так, скучно стало. - Яров присел за стол и кивнул на деньги. Множаться доходы?
- Да куда там! В убыток работаю!
- Ага. А за то, что содержишь частную тюрьму, разве мало получаешь?
Воробей откинулся на спинку кресла и бесстрашно спросил.
- О чем это вы толкуте, Илья Иванович?
- Да о тюрьме в твоей сауне!
Не растерялся и нашелся старый шельмец почти мгновенно.
- М-м... Я, конечно, по просьбе родственников содержу там одного больного человека...
- Воробей... Звать милицию или как? - скучно спросил Яров.
- Милицию?... Подожди. Я так полагаю, хотя мало что знаю, милиция тебе самому не с руки. А мне она вовсе не страшна. Меня попросили присмотреть за человеком, пока у него приступ буйной болезни. Я пошел навстречу и оказал эту услугу. Приступ кончится и его заберут.
Яров невольно засмеялся.
- Ты все-таки фантастически хитрая птица! Никогда за решотку не сядешь, чтоб там не творил.
Воробей искренне возмутился.
- Илья Иванович! Я же говорил тебе, что свое положенное уже отсидел! Курс наук прошел, в обстановке ориентируюсь! Зачем ты меня обижаешь и что имеешь против того, чтоб я на свой кусочек хлеба подработал паюсной икорочки?
- Хорошо, хорошо. Кто тебя просил держать у себя Чингиза?
- Так его Чингиз зовут? Буду знать. А то все молчит, спит, да жрет.
- Перестань. Ты его прекрасно знаешь. Но дело серьезней, чем ты думаешь. Кто просил?
- Родственники. - подмигнул Воробей.
- Какие? Кто конкретно?
- Ты. Вы, Илья Иванович.
- Это как?!
- Так. Вы при свидетелях просили меня отпускать дешовые служебные обеды семье киргизских беженцев. Вы их опекали. А когда Чингиз заболел буйством, то вы его поместили у меня. А я вас так уважаю, что в просьбе отказать не могу!
Яров помолчал, потом сказал уважительно.
- Все-таки, порой ты предельно опасно играешь, старый прохиндей. А ведь это не преферанс с краплеными картами.
- То-то и оно! - беззаботно подхватил Воробей. - И главное, что в этом преферансе, Илья Иванович - вист очень ответственный! Можно считать, что голову свою на кон ставишь! Ставки больше, чем жизнь!
- Значит, Алик Черный тебя под себя окончательно подмял?
- Такого, Илья Ианович, я допустить не могу. - сурово возразил Воробей. - В "шестерках" ходить, авторитетам подчиняться, лакейничать перед всякими - мне уже ни возраст, ни самоуважение не позволяет. Я б в таком разе свое заведение закрыл. Но, что бы существовать тихо-мирно, трактирщик Воробей должен считаться с соседями. И оказывать им мелкие услуги, по их просьбе. В одиночку не выжить, Илья Иванович. И уж тем более быстро околеешь, если не будешь ладить с соседями. Ясно я прописал свою позицию?
- Да.
Яров понял, что у этого хитрющего, аки змий, человека не только готов на все ответ, но, что печальней, под любой свой неблаговидный поступок он умеет подводить оправдательное и весомое обоснование - из разряда несокрушимой житейской философии.
- Значит, ты содержишь Чингиза по моей просьбе?
- Правильно. Есть свидетели.
- Тогда прошу выдать ключи от палаты. Я забираю пациента.
- Да сколько угодно!
К удивлению Ярова Воробей тут же извлек из стола связку ключей, отсоеденил от кольца самый длиный и подал его с веселой улыбкой.
- Баба с возу, кобыле легче. Надоело мне кормить этого клиента.
Покладистость Воробья обьяснилась через минуту, когда Яров вышел из шашлычной и ступил на подворье, направляясь к сауне, чтоб освободить заточенца.
Он опоздал. Или - почти опоздал.
Все ещё сыпал мелкий дождь. В темноте, возле открытых дверей сауны кипела драка. В отблеске далеких фонарей, в сверкающей пелене дождя несколько человек яростно возились между сараем и черным, незнакомым Ярову внедорожником с включеными фарами. Слышался мат, хрип, удары и, как успел различить Яров - двое пытались затащить в машину третьего.
- Эй! - крикнул Яров, бросаясь вперед. - Всем стоять! Милиция! Стрелять буду!
Какое там! Ныне этот окрик не действует, подобно удара паралича! Или действует, если на тебе милицейская форма и добрый "Калаш" в руках. А сейчас из машины выскочил парень огромного роста, в два скачка подлетел к Ярову и только то, что Яров упал, поскользнувшись, спасло его от удара в голову - кастетом, блеснувшим на кулаке гиганта. Яров дико закричал, поскольку иной защиты просто не было.
Гигант перепрыгнул через него, развернулся и с лету пнул ногой в живот Ярова, тут же отдав команду в свалку драки.
- Быстрей вы там, придурки!
Но слова не помогли, возня на мокрой земле не прекращалась и гигант метнулся сам, ввязался в побоище, раздавая щедрые удары.
У Ярова достало сил только для того чтобы сесть - теперь от боли у него и голос пропал.
Из кучи переплетенных тел вдруг вырвался невысокий, плотный человек, в правой руке его сверкнуло длинное лезвие ножа. Он принял приземистую боевую стойку и с очень сильным акцентом закричал.
- Подходи первый! Зарежу, как овечку!
Чингиз! И никто другой!
Все трое нападавших тут же выстроились полукругом, который шаг за шагом двинулся фронтом на Чингиза. Яров все так же не различал лиц, но все же он умудрился встать на ноги и ухватить с земли увесистый булыжник.
