- Ясно...
- Пока держись за мной, из лифта я выхожу первым...
* * *
Гарик сделал ещё шаг.
- А я ведь тебя любил, Наташа. С остальными так, искал разнообразия, а тебя любил. Мне с тобой было так хорошо...
Наташа попыталась отступить, нога уперлась в диван, девушка покачнулась, неловко села, опершись на выставленную руку...
- ...так хорошо, так покойно... Я приходил к тебе отдохнуть душой. Я тебе доверял. Самое важное в своей жизни доверил, а ты меня предала. Из глупой бабской ревности предала. Мне так горько, Наташа, так обидно... Никого у меня ближе не было, а ты меня предала...
Гарик говорил - и сам верил своим словам, потому что в них была правда. Робкая Карина пробуждала в нем гордость владыки, буйство Веры вызывало звериный, неандертальский восторг, ночи с Катей были сродни фехтовальным поединкам, с Ираидой он чувствовал себя, как ландскнехт в захваченном купеческом городе, - а у Наташи находил душевный покой. И хоть твердо знал, что никогда не оставит Галину и детей, но если бы вдруг... то, конечно, ушел бы к Наташе. Нет, не отказался бы и от остальных, но постоянно рядом с собой предпочел бы видеть именно её.
И вот это чувство как бы подкрепляло в нем право на обиду - и на месть.
- Наверное, лучше было бы тебя убить тихо, задушить... - его передернуло, - но я не смогу, рука не поднимется. Ладно, пока соседи хватятся, я успею уйти.
Наташа молчала, только глаза её раскрывались все шире и нелепо шарила по дивану отставленная назад рука.
- Да, ты верна себе. Ни слова, ни крика, ни мольбы. Ты - замечательная женщина, Наташа, но ты меня предала. Прощай, Наташа...
Рука с пистолетом пошла кверху, палец напрягся на спусковом крючке. Ствол ходил ходуном - наверное, это не имело значения на таком расстоянии, но Лаврентьев вспомнил занятия на военной кафедре... Подполковник Иванов учил: "на полувыдохе задержать дыхание и плавно нажать второй фалангой указательного пальца на спусковой крючок"...
Он перевел дыхание, сдвинул палец глубже в скобу - и в этот момент резко зазвонил звонок у двери.
Рука дернулась, грохнул выстрел, а Наташа с размаху ударила его по руке пластмассовой хлопалкой.
* * *
Ася ещё не успела отнять палец от кнопки, как в квартире бахнул выстрел.
Я оттолкнул её в сторону и ударил локтем в стекло. Просунул внутрь руку, повернул головку замка и рванул дверь. Куда теперь? А, звонок был справа...
- Направо! - крикнула Аська прямо за спиной.
- Назад, не лезь! За стенку!
Дверь была заперта, я налег плечом, услышал, как затрещала фанера, в квартире тут же раздался второй выстрел, сразу за ним - третий, мне в лицо брызнули щепки от простреленной двери, я шарахнулся в сторону. Еще выстрел - и отчаянно закричала за спиной Ася.
- Шеф, я! - выкрикнул Андрей. - Посмотри Асю!
Я бросился на колени. Ася сидела, привалившись спиной к стенке напротив двери, почему-то без шапки, по правой щеке стекала кровь из раны на голове.
- Больно как! - простонала она.
У меня поплыло перед глазами. Господи, жива!
* * *
Я прижался спиной в угол, вывернул руку с "вальтером" и дважды выстрелил в замок. С развороту долбанул дверь ногой - она распахнулась, оттуда выстрелили ещё раз, и тут мимо меня пролетел шеф. Понизу, рыбкой, с выходом на кувырок.
- Бросай оружие! - завопил я, пригнул голову и рванулся внутрь. Еще ничего не видя, выстрелил вверх. - Руки, гад!
* * *
Он стоял в дверях комнаты прямо напротив входа, в каких-то трех шагах, и я ударил его ногами на выходе из кувырка. Он отлетел в комнату и упал на диван, но оружия не выпустил.
Сзади выстрелил Андрей, посыпалась штукатурка с потолка, Лаврентьев дернулся мне навстречу - и тут у него за спиной промелькнуло что-то черное и ударило по руке с пистолетом. Это задержало его на полсекунды - и мне хватило.
* * *
"Волга" затормозила у подъезда, Казьмин уже на бегу успел заметить две машины - какую-то иномарку и темное "зубило". Лифт оказался наверху, Казьмин чертыхнулся и крикнул:
- Бегом, сто семьдесят первая!
Ткнул в кнопку, вверху загудело. Он и сам мог бы л(том взбежать на седьмой этаж, но все же не так быстро, как молодые, только дорогу им перекрыл бы...
Сверху донесся звук выстрела, ноги на лестнице затопали быстрее. Ударило ещё несколько выстрелов, майор выругался сквозь зубы.
Наконец неторопливо раздвинулись двери лифта, Казьмин впрыгнул в кабину, следом за ним - кто-то из райотдела. Дверь закрылась, кабина пошла кверху. Здоровенный сержант развернулся к дверям с автоматом на изготовку и, не церемонясь, локтем задвинул майора себе за спину, толстую от бронежилета. Лифт еле полз...
На площадке их встретил Воропаев, тяжело переводя дыхание:
- Все уже, Илья Трофимыч...
Дверь направо стояла нараспашку, на полу валялось битое стекло. В тамбуре кто-то из ребят, опустившись на колени, перевязывал голову сидящей на полу женщине. Майор осторожно протиснулся мимо них, шагнул в распахнутую дверь.
В коридорчике лейтенант Новиков вызывал по рации "скорую помощь", объяснял, что нужны три машины. В комнате против двери толпились люди в бронежилетах, на диване, головой к двери, лежала ещё одна женщина в разорванной одежде, кто-то прижимал ей тампоном рану под левой ключицей, пытаясь остановить кровь, второй быстро бинтовал, потом поднял голову:
- Ребята, ещё пакет!
На полу лежал человек в черном пальто, откинув в сторону правую руку, вывернутую под неестественным углом.
- Лаврентьев! - воскликнул майор. - Это вы?
Лаврентьев отвернул голову в сторону. Под глазом у него постепенно наливалась кровью свежая ссадина.
- Товарищ майор! - доложил Корзухин, старший лейтенант из райотдела. Вот эти двое стреляли.
Казьмин повернулся. У стены стояли два человека в кожаных куртках с руками за спиной.
- Я один стрелял, - сказал меньший. - В замок и в потолок.
- А я, увы, не успел, - добавил второй, высокий, худощавый. - Только рукояткой двинул... Илья Трофимыч, что там с Асей?
Казьмин присмотрелся:
- Елки-палки! Колесников! Вы-то как тут оказались?
- С Асей что?! - заорал Колесников.
- Ася?.. Это ваша жена там, в тамбуре? Сейчас...
Вернулся через минуту:
- Кажется, ничего серьезного. Чиркнуло пулей по черепу. В сознании. Ну, так что это вы тут пальбу устроили... э-э... Вадим Андреич?
- Спасательная экспедиция... Чуть не опоздали...
- Успели... Спасибо... - едва слышно донеслось с дивана.
- Молчите, Наташа, вам нельзя разговаривать.
Казьмин повернулся:
- Ожила, дочка? Ну и молодец. Лежи спокойно, сейчас "скорая" приедет.
Снова обернулся к Колесникову, вздохнул:
- Это мы опоздали. Поздно нам дали команду.
- Скажите, пусть снимут наручники. Мы драться не будем.
- И то верно... А парень этот - что, с вами?
- Мой сотрудник и друг, Андрей Сычев. Андрюша, это майор Казьмин, который нас из Дальнего Кута выручил.
Корзухин, покосившись на Казьмина, снял наручники.
Вадим Андреич перевел дух, отлепился от стены.
- Я Асю занесу сюда. Что ж ей там на полу сидеть...
Казьмин покачал головой:
- Не будем пока трогать, пусть сперва врач глянет. Может, контузия, сотрясение... - Поднял глаза, присмотрелся. - Вы бы сами присели, вид у вас...
- Присесть? И в самом деле, что-то ноги не держат... - Колесников опустился на стул, перевел дух. - Вроде и годы небольшие, а прыгать уже тяжело. - Задумался, пробормотал едва слышно "Чернобыль чертов", потом поднял голову: - Говорите, поздно вам команду дали? А кто давал команду, не Кучумов?
Илья Трофимович долго смотрел на него, наконец разлепил губы:
- Отдыхайте, Вадим Андреевич. Сейчас приедет "скорая", отправим женщин и этого... кандидата... А после уж будем разбираться. Нам с вами много ещё толковать придется... про всякое-разное.
Эпилог
До выборов осталось...
Ни в какую больницу я, конечно же, не легла. Еще чего! Понятное дело, для непривычного слуха слова "скальпированная рана", "сотрясение мозга" звучат довольно устрашающе. А значит это всего-навсего, что сотрясенный мозг нужно врачевать усердным лежанием. А скальпированная рана прекрасно лечится швом и перевязками. Что и дома несложно осуществить. Тем более при той заботе, которой меня окружили сразу же мои знакомые, полузнакомые и вовсе незнакомые друзья.
Совершенно незнакомые доктора из чернобыльской клиники делали перевязки, уколами баловала меня Виточка из соседней квартиры (и ворчала: "Инъекции бывают внутривенные и внутримышечные, а внутрикостных не бывает"). Хорошая девочка с золотыми руками. Это все Димка организовал. А Виту привел со словами: "Вот тебе прикольная девушка". И ему неплохо, что я дома. Во всяком случае, гораздо лучше, чем по три раза на дню через весь город возить в больницу корма, белье, медикаменты, шприцы и все прочее.
Короче говоря, я отвалялась дома. За окошком зима нехотя уступала весне. По утрам у нас на балконе пели птички, иногда даже солнышко в комнату заглядывало. Я физически чувствовала, что поправляюсь - как будто медленно выныриваю из темной глубины к свету.
