Правда, еще один человек мог бы стать моим свидетелем, если бы только он захотел говорить.
В середине дня я опять стоял у дверей квартиры Сюзанны Дрю. Стелла спросила из-за дверей:
— Кто там?
— Лу Арчер.
Девочка впустила меня. Выглядела он очень неважно: под глазами синие тени, да и всё лицо синеватого оттенка.
— Ты как будто испугана? — спросил я. — Что-то случилось?
— Нет. Меня угнетает только одно: надо звонить родителям, а я не хочу. Они заставят возвратиться домой.
— Вернуться все равно придется.
— Нет.
— Подумай немного и о них. Ты заставила их провести пренеприятную ночь. Не имея на то основательной причины.
— Но у меня есть основательная причина. Я хочу еще раз встретиться с Томом сегодня вечером. Он сказал, что если нам не удастся увидеться первый раз, то он будет на автобусной станции сегодня.
— В котором часу?
— В то же самое время, в девять часов вечера.
— Я встречу его вместо тебя.
Стелла не стала спорить, но было видно, что я ее не убедил.
— Где мисс Дрю, Стелла?
— Она вышла позавтракать. Я еще лежала в постели, и она оставила мне записку. Она написала, что скоро вернется, но ее нет уже почти два часа. — Стелла сжала пальцы в кулак и стала постукивать костяшками одной руки о другую. — Я очень беспокоюсь.
— О Сюзанне?
— Обо всем. О себе. Все становится хуже. Когда только все это закончится? Я и сама изменилась. Меня теперь, наверное, не узнать.
— Все кончится, Стелла, и ты вновь станешь прежней.
— Я? Вряд ли это возможно. Неужели мы с Томом сможем быть опять счастливыми? Я не представляю!
— Главное не это… — Я старался подобрать нужные слова, чтобы утешить девочку, но это плохо получалось. — Счастье само по себе приходит ненадолго, урывками. Чем старше я становлюсь, тем больше его, поверь. А твой возраст был у меня самым тяжелым.
От удивления она подняла брови.
— Действительно? Мистер Арчер, ничего, если я задам вам один личный вопрос?
— Конечно. Задавай.
— Вы интересуетесь мисс Дрю? По-настоящему? Серьезно?
Вопрос меня слегка обескуражил, но я ответил честно:
— Думаю, да. А что?
— Я не знаю, должна ли я вам это говорить… Она ушла завтракать с другим мужчиной.
— Это ее право.
— Я не знаю. На самом деле я даже не видела его, но хорошо слышала голос, а на голоса у меня отличная память. Я думаю, что это женатый мужчина.
— Ты определяешь это только по голосу? — усмехнулся я.
— Это был отец Томми, мистер Хиллман.
Я сел и с минуту не мог ничего выговорить. Африканские маски на освещенной солнцем стене строили мне рожи.
Стелла со встревоженным лицом подошла ко мне.
— Мне не надо было говорить? Вообще-то я не сплетница. Только я чувствую себя в ее доме как шпионка.
— Ты должна была сказать. Но не говори больше никому.
— Я не скажу. — Выложив все начистоту, она успокоилась.
— Они по-дружески разговаривали, Стелла?
— Не совсем. Я не видела их самих, потому что осталась в комнате, чтобы он не увидел меня. Она была недовольна тем, что он пришел сюда, это я точно уловила, но они разговаривали интимно.
— То есть?
Прежде чем ответить, она подумала.
— Ну, они так говорили, будто понимают друг друга с полуслова. И не было такой, знаете, формальной вежливости.
— Что же они говорили?
— Пересказать их разговор слово в слово?
— Да, с того момента, как он вошел.
— Я не слышала всего. Во всяком случае, когда он вошел, она сказала: «Я думала, что у тебя больше благоразумия, Ральф». Она называла его на «ты» и Ральфом. Он ответил: «Мне не до благоразумия. Положение совершенно отчаянное». Я не знаю, что мистер Хиллман имел в виду.
— А как ты думаешь?
— Наверное, Томми и вообще все. Но тут было что-то большее. Он сказал: «Я думал, ты сможешь уделить мне немного внимания». Она ответила, что она вся — внимание, а он сказал, что она тяжелая женщина, и затем что-то сделал, я думаю, что он попытался ее поцеловать, а она сказала: «Не надо этого».
— Она сказала это сердито?
Стелла посмотрела на потолок, как будто там был написан ответ.
— Нет, не очень. Только не заинтересованно. Он сказал: «Кажется, я тебе совсем не нравлюсь». Она ответила, что этот вопрос уже давно исчерпан и она не думает, что сейчас время возвращаться к нему, тем более что у нее гость. Он сказал: «Почему ты сразу не сказала об этом? Там мужчина?» Потом они стали говорить тише и через некоторое время ушли завтракать.
— У тебя хорошая память.
Она без всякой гордости согласилась.
— Это помогает мне в школе, но не всегда удобно. Я ведь помню не только хорошее, но и дурное.
— А разговор, который ты слышала утром, он тебе показался дурным?
— Да. Не знаю почему, но он напугал меня.
Он напугал и меня. Хорошее дело — узнать, что именно Хиллман, возможно, и был тем безликим мужчиной с двадцатилетней Сюзанной в «Барселоне». В разной степени, но они оба беспокоили меня. Особенно Сюзанна, так как именно через нее я собирался продолжить свои раскопки и теперь не был уверен, что это можно сделать. На данном этапе все стало зависеть от нее. Сейчас расследование представляло собой запущенную в ход машину, и никто не знал, как ее остановить. И надо сказать честно, что я не стал бы ее останавливать, даже если бы знал как. Это уже было выше моих сил.
— Покажи мне записку, которую оставила тебе мисс Дрю.
Стелла принесла из кухню записку, нацарапанную карандашом на фирменном бланке:
«Дорогая Стелла, я вышла позавтракать и скоро вернусь. Содержимое холодильника в твоем распоряжении.
С. Дрю».
— Ты что-нибудь ела? — спросил я Стеллу.
— Я выпила стакан молока.
— И еще съела вчера вечером шницель. Ничего удивительного, что ты так выглядишь. Сейчас пойдем завтракать. Это как раз то, что тебе сейчас больше всего необходимо.
— Хорошо, спасибо. А потом?
— Я отвезу тебя домой.
Она повернулась и пошла к стеклянной двери, которая выходила во внутренний дворик. Наверное, ей надо было побыть одной и о чем-то подумать. На улице небольшой ветерок шелестел в кронах миниатюрных пальм, растущих во дворике. Вернулась Стелла какая-то обновленная, словно на нее подействовали солнечные лучи и ветер.
— Я согласна. Мне надо ехать домой. Я не могу подводить маму.
— Ты добрая девочка. Позвони ей и скажи, что уже едешь.
— Я позвоню, если вы не станете слушать, — ответила она, обдумав мое предложение.
— Как я узнаю, что ты говоришь?
— Я никогда еще не лгала вам, — сказала она с чувством, — потому что и вы ни разу не обманули меня, даже для моей же пользы.
В первый раз за все утро она улыбнулась. Думаю, и мне стоило улыбнуться, хотя утро начиналось из рук вон плохо.
Я отправился в большую изысканную ванную комнату с синими ковриками на полу и с удовольствием принял душ. Затем, разыскав в шкафчике среди косметики лезвие, побрился. Днем мне предстояла целая серия важных встреч, но их еще надо было добиться.
Когда я вернулся в комнату, на щеках Стеллы гулял румянец.
— Я позвонила домой. Думаю, нам не стоит завтракать, поедем прямо туда.
— Мама очень волновалась?
— Я разговаривала с папой. Он обвиняет вас. Извините меня.
— Он прав, я виноват. Я должен был отправить тебя домой еще вчера ночью. Но мне необходимо было кое-что сделать.
«Получить еще одного мертвеца», — с горечью подумал я.
— Нет, это я виновата, — заговорила она. — Но я хотела наказать их за обман насчет Томми, меня и машины.
— Я рад, что ты понимаешь это. Отец очень расстроен?
— Очень. Он говорил даже о школе в «Проклятой лагуне». Но, конечно, не всерьез. — Однако тень пробежала по ее лицу.
Через час мы ехали по направлению к Эль-Ранчо. Неожиданно для самого себя я свернул с шоссе на дорогу, ведущую к «Проклятой лагуне». Машина прошла автоматическое устройство, ворота поднялись.
— Вы не намерены оставить меня здесь? — тоненьким голоском спросила Стелла.
— Конечно нет. Мне надо задать вопрос одному человеку.
— Вы лучше и не пытайтесь засадить меня сюда. Я убегу.
— Ты могла бы придумать что-нибудь поновее.
— Что мне еще остается делать? — проговорила она возбужденно.
— Оставаться в безопасности дома со своими близкими. Ты еще слишком молода, чтобы жить самостоятельно. У тебя не такие уж плохие родители, они даже лучше, чем у многих других, просто тебе не с кем сравнивать. Они тебя вырастили. И в том, что ты такая добрая и честная девочка, есть наверняка и их заслуга.
— Вы их не знаете.
— Зато я знаю тебя. Ты же не из духа возникла.
Строгий сторож вышел из своей будки и заковылял к нам.
— Доктора Спонти сейчас нет.
