— Постойте здесь, Стефания Алексеевна, — говорит Вадим, оборачиваясь. — Вон ее дом, — он кивает на двухэтажный кирпичный особняк довольно скромных размеров. Наш с Андреем загородный дом гораздо больше. — Я пойду посмотрю, там ли ваш муж? А вдруг они передумали и, поужинав, разбежались? Если он там, то я вам позвоню.
Я согласно киваю. Чего понапрасну вламываться в чужой дом? Одно дело, если там мой муж, тогда я имею на это право, я пришла за своей собственностью. Другое дело, когда его там нет. Тогда я банальный грабитель и нарушитель покоя. Поэтому я покорно стою под фонарем, ожидая звонка Вадима. Проходит минут пять. Время тянется бесконечно долго.
В начале улицы появляется женщина с собакой. Огромный дог без поводка. Я невольно ежусь. Хоть я и люблю собак, но вовсе не хочу стать объектом их нападения.
— Не бойтесь, он не укусит, — издалека говорит женщина, видя мою напряженную позу. — Он уже старый.
— Да? — Я пытаюсь расслабиться.
— А вы к кому? — Она с интересом принимается меня разглядывать. — Я вас не знаю.
— Я к Людмиле.
— Так вон ее дом, — женщина кивает на особняк, с которого я вот уже минут пять не свожу глаз. — Чего вы здесь-то стоите?
— Я уже иду.
Прижимая к груди сумочку, я начинаю двигаться по направлению к указанному дому. Сердце бьется где-то в горле. Мне не по себе, и отчего-то тошнит. Наконец звонит мой телефон. Голос у Вадима взволнованный.
— Стефания Алексеевна? Он здесь, так что приходите.
— Я уже тут, — при этих словах я неуверенно толкаю калитку.
Первое, что я вижу, это машина мужа. Огромный черный джип. Рядом стоит явно дамская машинка, безумно дорогая, но такая же безумно маленькая. Мой супруг презрительно называет их «косметичка на колесах». Тем не менее к обладательнице такой вот «косметички» он презрения не испытывает, он ее сейчас…
От этой мысли мне становится дурно. Нет, я не смогу!
— Эй, где вы? Стефания Алексеевна?
Вадим берет меня за руку:
— В порядке?
Я молчу. Совсем не в порядке. Сумерки все сгущаются. Еще немного, и будет совсем темно.
— Ну что, идемте в дом? — Вадим слегка подталкивает меня в спину. — Вы же сами этого хотели.
Входная дверь не заперта. В прихожей мужские и женские вещи, вперемешку.
— Откуда столько мужских ботинок? — невольно удивляюсь я.
— Людмила замужем.
— Замужем?!
— Ну да. А что вас удивляет? Ее муж уехал по делам.
— Мой тоже… Уехал по делам.
— Банальный деловой роман.
— Деловой?!
— Говорите тише, — Вадим прикладывает палец к губам. И, понизив голос, говорит: — Поверьте, я в этом специалист. Львиная доля заказов — неверные супруги. Бывают служебные романы, бывают курортные. А бывают деловые, как у вашего мужа. Так ему проще добиться ее подписи в договоре, а ей приятный бонус к полученному откату.
У меня на губах горечь. Так вот как мой супруг использует мужскую харизму! Делает дамочек сговорчивыми, ублажая их в постели. Еще один способ решить проблему.
Вадим берет меня за руку и тащит к лестнице на второй этаж.
— Вы слышите?
Да, я слышу. Сверху доносятся стоны. Сомнений нет: мужчина и женщина занимаются любовью. Ноги у меня становятся ватными. Стонет почему-то только она. Когда муж занимается любовью со мной, то кричит. Все правильно: это деловой роман. А со мной… Семейный? А есть такие? Надо спросить у Вадима.
— Знаете что, — говорю я ему, — вы идите пока один. Гляньте — что там?
— А так непонятно? — усмехается он. Но кивает: — Хорошо. Я сейчас поднимусь.
И на цыпочках крадется на второй этаж. Я зажмуриваюсь и приваливаюсь к стенке. Теперь я точно уверена: мне не хочется на это смотреть. Надо подождать, пока все закончится.
И тут я слышу женский голос:
— Ты в душ?
— Угу.
Не очень-то он разговорчив! Не понравилось, что ли? Впрочем, и со мной Андрей после секса немногословен. Приняв душ, отворачивается к стенке и тут же засыпает. Господи, пронеси! Хотя, куда пронеси, непонятно.
Я стою у первой ступеньки и вся дрожу. И тут вдруг Вадим скатывается с лестницы и шипит:
— Вы идете, наконец?
И я иду. Дверь в спальню открыта. На кровати лежит голая женщина. Увидев меня, она вскрикивает:
— Вы кто?
Вадим остался за дверью. Все правильно: это дело семейное. Он меня страхует, но я должна сделать все сама. Я достаю из сумочки пистолет. А вдруг Андрей сейчас войдет? В душе он обычно моется долго, но кто знает? Надо быть во всеоружии, а то он легко решит очередную проблему. Скрутит меня в один момент и вышвырнет из этого дома.
Увидев оружие, женщина принимается визжать:
— Помогите! Убивают!
Кричит она громко, но, видимо, мой муж ничего не слышит из-за шума льющейся воды. На отчаянный женский крик Андрей не реагирует.
— Я его жена, — говорю я, чувствуя, как голос сел от волнения.
— Жена? Господи! Я что-то такое подозревала! Погодите, я оденусь.
Она торопливо начинает одеваться. Натягивает трусы и лифчик, потом джинсы и футболку. Руки у нее слегка дрожат. Но, видимо, муж прав: я действительно дура. Я дала ей время собраться с мыслями. Потому что, одевшись, она кидается к окну, и принимается орать на всю улицу:
— Помогите! Меня убивают! Эдик!
Я кидаюсь к ней:
— Замолчите!
Она хватается за мою руку, ту, в которой пистолет. Я вдруг вспоминаю уроки самообороны. Ну уж нет! Ей со мной не справиться, как бы она ни старалась! Она отчаянно визжит и даже пытается меня укусить. Я, конечно, йог и знаю, куда бить, но я мелкая. Вот так и понимаешь преимущества роста и массы в ближнем бою! Мы пыхтим, сопим, это не драка, а какая-то возня.
Выстрел раздается неожиданно. Я совсем забыла, что у меня в руке пистолет! Кажется, в пылу борьбы я нажала на курок! Людмила оседает на пол с удивленным лицом, а мои пальцы невольно разжимаются. Пистолет с грохотом падает на пол. Я в ужасе. Освободившимися от оружия руками пытаюсь удержать Людмилу, но она валится на пол. На руках у меня кровь.
— Ты меня убила, — удивленно говорит Людмила и вдруг хрипит. На губах кровавая пена. Все. Я тупо стою у тела мертвой женщины, опустив руки. Мне кажется, что прошла вечность, а не какие-то секунды с того момента, как я нажала на курок.
— Что случилось?! — В комнату вбегает Вадим.
— Где мой муж?
— Не знаю. Был в душе. Стеша, что ты наделала!
От волнения он зовет меня Стешей и без всякого отчества. Какое уж тут отчество! Вадим бросается к Людмиле, а я все также тупо смотрю, как он пытается реанимировать труп. Потом невольно отворачиваюсь к двери. Где же Андрей? В минуту опасности я невольно взываю к мужу:
— Андрей!
И кидаюсь в ванную комнату. Там никого нет. Я бегу на первый этаж, но там тоже никого. Распахиваю дверь на улицу. Машины мужа во дворе нет. Уехал?! Бросил меня?!
Я возвращаюсь в дом и неверными шагами поднимаюсь на второй этаж. У меня еще есть тайная надежда: а вдруг? В спальне живая Людмила, черт с ней, пусть она спала с моим мужем, лишь бы была жива! Я ей все прощу, лишь бы она дышала!
Но в спальне все то же: пол залит кровью, а на полу, в темной луже лежит женский труп.
— Умерла, — севшим от волнения голосом говорит Вадим. — Стеша, подними пистолет, надо его куда-то деть.
Я послушно поднимаю с пола оружие. Из дула пахнет порохом, мне кажется, пистолет еще теплый. Господи, что я наделала?! Трясущимися руками я поднимаю с пола и сумочку, которую в разгар драки с Людмилой выронила из рук.
— Вадим, я не хотела!
— Понятно, не хотела, — он поднимается с колен.
— Представляешь: Андрей уехал!
— Ему не хочется встречаться сейчас с полицией, — хмуро говорит Вадим.
— Почему?
— Есть причина. Я тебе потом скажу. С темным прошлым Воронцова в убийстве вполне могут обвинить его. Он прекрасно это знает. Вот и сбежал.
— С каким еще прошлым?
— Стеша, давай не сейчас. Надо сматываться.
Я запихиваю пистолет обратно в сумочку. Черт меня дернул стянуть его из сейфа!
— Все, уходим, — Вадим за руку тянет меня к двери.
— А как же она? — Я киваю на лежащую в темной луже женщину.
— Чем ты ей поможешь? — сердится он.
— Она точно умерла? — Я все еще пытаюсь цепляться за соломинку.
— Да.
— Откуда ты знаешь?
— Я раньше в милиции работал.
Понятно: насмотрелся.
— Тогда надо стереть отпечатки!
— Отпечатки?
— Ну да.
— Что ж… — он протягивает мне носовой платок: — Стирай.
Я усиленно принимаюсь тереть дверную ручку. Вадим смотрит на меня с грустью:
— Стеша, а ты до нее дотрагивалась?
— Нет.
— Идем отсюда. И не смотри плохие детективы.
Он тянет меня к двери.
— Тебя кто-нибудь видел? — спрашивает Вадим, когда мы выходим на крыльцо.
