Такси остановилось возле большого многоквартирного дома, заселенного в основном рабочими.
— Это здесь, мистер, — извиняющимся тоном сказал водитель.
Джек расплатился и вышел из машины. Поднявшись на несколько ступенек, он позвонил. Ему казалось, что его разглядывают изо всех окон. Неопрятная старуха в засаленном переднике открыла дверь, подозрительно уставясь на него.
— Здесь живет мистер Флетчер? — спросил Джек, снимая шляпу.
— Последний этаж, — старуха неохотно отступила в сторону, давая ему возможность пройти. — И скажите ему, чтобы заплатил за квартиру. Самой мне уже надоело напоминать об этом.
Не обращая на нее внимания, Джек начал подниматься по лестнице, так как лифт в доме отсутствовал. На лестничной клетке последнего этажа женщина внушительной комплекции чистила картошку, сидя на маленьком стульчике. Не произнеся ни слова, она пальцем указала на дверь нужной квартиры.
Джек постучал и, не дожидаясь ответа, толкнул дверь. Она оказалась незапертой. Человек, лежащий на грязном матрасе, сел с испуганным видом. Джеку сразу бросилась в глаза его трехдневная щетина и подбитый левый глаз.
— Кто вы и что вам надо? — спросил он.
Джек окинул взглядом нищенскую обстановку, и лицо его омрачилось.
— Я Джек Эллинджер, репортер газеты «Сан-Луи». Хотел бы с вами поговорить.
— Я ни с кем не собираюсь разговаривать, — буркнул Флетчер, вставая. Он был невероятно худ. Приступ кашля заставил его сесть обратно на матрас.
Джек присел на краешек стула.
— Не горячитесь. У вас очень болезненный вид. Не могу ли я быть чем-то вам полезен?
Откашлявшись, Флетчер красноречивым жестом указал на глаз:
— Посмотрите, что они со мной сделали. Сбросили меня с лестницы, а один из этих недоносков к тому же ударил кулаком в глаз.
Джек закурил сигарету. В комнате стоял тяжелый запах давно не проветриваемого помещения.
— Именно поэтому я и пришел повидать вас. Что произошло? Если это окажется в моих силах, я вам помогу.
— Но почему? — недоверчиво спросил Флетчер. — Почему вы мне поможете?
— Не волнуйтесь. Вы уже некоторое время без работы. Начинайте рассказывать.
— Это все из-за Дженни, — худое лицо Флетчера вдруг сморщилось, и он заплакал.
Джек сдвинул на затылок шляпу. Ему было неловко.
— Вам нужно выпить. Подождите минуточку, я сейчас раздобуду что-нибудь.
Флетчер постарался взять себя в руки.
— Нет, прошу вас, это не с похмелья. Просто я не ел несколько дней.
— Понимаю. Давайте сходим куда-нибудь и позавтракаем.
Флетчер покачал головой.
— Может быть, позднее. Прежде я хочу все рассказать.
— Начинайте, — Джек уселся поудобнее.
— Все началось, когда однажды Дженни поехала искать работу и не вернулась. Я искал ее повсюду, обратился в полицию, но она словно в воду канула.
Джек вздохнул. В Сан-Луи это было нередким явлением. Девушки уходили искать работу и не возвращались.
— Может быть, она сбежала и вышла замуж или уехала в Голливуд? Подобное случается достаточно часто.
— Неужели вы в самом деле верите в подобную чушь? — подбитый глаз Флетчера засверкал от гнева. — В полиции сказали то же самое.
Джек поерзал на стуле.
— Но что еще могло с ней случиться? Не умерла же она. В таком случае ее тело было бы в морге.
— Это было бы лучшим выходом для нее! — Флетчер ударил себя по колену. — Но с ней случилось еще худшее. Ее украли сутенеры.
— Ну, это уж чересчур! Чтобы в наше время… Что-то я не знаю о подобных случаях в нашем городе.
— Совсем наоборот! Это происходит очень часто. Честные девушки выходят из дома и попадают в западню. И никто ничего не делает, чтобы отыскать и вызволить их из беды. Полиция в курсе происходящего, но молчит. А тем, кто что-либо узнает, либо платят, либо… Словом, надежно затыкают рот.
— Чтобы утверждать такое, нужны неопровержимые доказательства. Расскажите мне лучше о скандале в клубе «Двадцать девять». Из-за чего он произошел?
— Неужели вы не поняли? Грентом — босс банды сутенеров.
— Да вы с ума сошли! Грентом? Не говорите глупостей…
— Я долго следил за этим клубом. Однажды ночью, уже после закрытия, возле двери остановилась машина. Из салона вытолкнули девушку, голова которой была обвязана платком. Ей удалось каким-то образом сбросить платок, и она закричала, зовя на помощь. Но улица была совершенно пустынна. Они чем-то ударили несчастную по голове, потом еще и еще… Затем, подхватив на руки, втащили в здание. Что вы на это скажете?.. Или вот еще что. — Его здоровый глаз сверкал от гнева. — На следующую ночь я исхитрился подняться на крышу этого проклятого заведения. Лежа на животе, приложил ухо к крыше. И я услышал! Услышал рыдания какой-то девушки. И глухие щелчки, словно ее стегали плетью. — Флетчер наклонился вперед, беря Джека за лацкан пиджака. Джек весь напрягся, слушая и дрожа от возбуждения. — Может быть, вы думаете, я все это выдумал? Понимаете, что все это значит? С моей сестрой произошло то же самое. Они насильно затащили ее в клуб и избивали до тех пор, пока она не стала делать то, что приказано. Она где-то в городе и продает себя первому встречному, который готов заплатить. Понимаете? И всем на это наплевать. Еще бы, Сан-Луи — это же такой благополучный город, полиция здесь на высоте, и серьезных преступлений не происходит. Но это продолжается все время… каждый день…
Джек осторожно усадил Флетчера на кровать.
— Спокойнее. Я вам верю, но не нужно так волноваться. Вас вызовут как свидетеля, а пока предоставьте действовать мне. Вы дали мне достаточно информации, чтобы припереть эту банду негодяев к стенке.
Немного позднее, позаботившись о Флетчере, он взял такси и вернулся к себе в редакцию.
22 часа 40 минут. 5 июля
Бокс совершенно перестал интересовать Генри Перминджера. Сначала, оценив возможности соперников, он положил на весь бой три раунда, но шел уже пятый, и ничего не происходило. Эти болваны только обмениваются ударами, делая вид, что борются, а на самом деле забавляются.
Генри разочарованно вздохнул и откинулся назад. Вот это да! Его уши скользнули меж двух шелковых чулок. Не каждый день голова попадает в объятия женских коленей! Тут уж Генри совершенно перестал интересоваться схваткой двух боксеров-тяжеловесов.
Дама отпрянула достаточно резво, но от этого мало что изменилось, голова Генри по-прежнему покоилась между ее ног. Сидя в третьем ряду, она, скорее всего, очень увлеклась зрелищем поединка двух мужиков и была очень возбуждена. Он искоса взглянул на Сади. Однако та почти уснула и не смотрела в его сторону.
Бокс совершенно не интересовал Сади, но она взяла за привычку сопровождать его на все матчи, хотя больше предпочитала кино. По крайней мере, Генри там так не возбуждался и не пялил свои бесстыжие глаза на чужих женщин.
Бой несколько оживился, но Генри уже абсолютно не интересовало происходящее на ринге. Ему очень хотелось посмотреть на женщину, сидящую сзади. Но он понимал, сделав это, можно нажить неприятности. Он устремил взгляд на ярко освещенный ринг, гадая, как же выглядит незнакомка. Но продолжалось это недолго. Нарисованный его воображением образ был настолько заманчивым, что он не мог больше оставаться спокойным. В программе было еще три поединка, но они его уже не могли удержать.
— Пойдем, дорогая, эти дурацкие боксеры мне просто надоели, — сказал он, поднимаясь.
Они прошли по ряду и вышли в проход. Как Сади и ожидала, Генри оглянулся. Когда он увидел женщину, сердце его готово было выскочить из груди. Она была потрясающа! Он задрожал, вспоминая, как уши его касались ее чулок.
— Мне кажется, тебе не следует придавать значение столь примитивной ловушке для мужчин, — ехидно заметила Сади.
Генри ошарашенно уставился на жену.
— Интересно, от тебя ничего не скроется!
Не отреагировав на его замечание, Сади пошла вперед, чувствуя на себе взгляды многих мужчин. Генри пришлось догонять ее чугь ли не бегом.
— Опять ты ревнуешь меня, — раздраженно сказал он. — Ну сколько же можно…
Сади бросила на него взгляд через плечо.
— И какого же цвета у нее трусишки? — не останавливаясь, осведомилась она. — Если, конечно, они на ней были…
Генри споткнулся. Итак, она все видела! Бог мой! Хотя он ведь знает, что Сади из тех женщин, которые ни на миг не выпускают мужа из поля зрения. Теперь ему приходилось бежать, чтобы не отстать от жены.
— Ты злишься из-за никчемной истории, — нервно сказал он. — Ты же понимаешь, это была чистая случайность…
— Разумеется, — с горечью проговорила она. — Но весьма для тебя приятная, не так ли?
Они остановились возле машины. Генри едва успел открыть ей дверцу, как она уже забилась в угол машины. Он включил двигатель и медленно тронулся с места.
