Открыв нож, я сделал в одеяле прорезь на уровне губ и заткнул ему рот кляпом из туалетной бумаги. Напоследок я перевязал ему губы, чтобы он не выплюнул кляп, и, выпрямившись, вытер пот со лба.
Потом я осторожно приоткрыл дверь в кассовый зал. Никого. Я схватил пиджак и быстро вышел из туалета. Теперь меня могли увидеть через окна. Я чувствовал себя совершенно голым перед этими большими окнами. Надо было действовать быстро. Я начал шарить по всем ящикам, которые можно было открыть, разбрасывая по сторонам разную документацию и бухгалтерские книги. Наконец я все-таки наткнулся на пачки денег и быстро спрятал их в захваченный с собой мешок, сделанный из старой фуфайки.
Согнувшись в три погибели, чтобы проскочить мимо окна не замеченным с улицы, я пробежал к следующей кассе, но в этот момент услышал какие-то шорохи перед входной дверью. У банка кто-то был!
Я опять нагнулся, спрятавшись за барьером. Если человек войдет в банк, он очень удивится, что здесь никого нет. Я даже содрогнулся от страха…
И в ту же секунду я услышал, как в банк кто-то вошел.
Я боялся даже вздохнуть. Но через несколько секунд, услышав ритмичные стуки палки и шаркающие шаги, я понял, кто это вошел в банк. Мои предположения перешли в уверенность, когда я услышал голос:
— Мистер Джулиан?… Вы здесь, мистер Джулиан? Скажите, что это там горит неподалеку?
Я почувствовал, что у меня от страха задрожали коленки, но тем не менее выпрямился.
Он стоял буквально в нескольких футах от меня, и его глаза за темными очками смотрели прямо на меня.
Вот и непредвиденный случай! Вот и свидетель, случайно оказавшийся на месте преступления! Но мне еще повезло, ведь этот свидетель ничего не видел!
— Это вы, мистер Джулиан? — снова спросил он.
Откуда он мог знать, что перед ним кто-то стоит. Ведь я даже не дышал от страха. Сказать я тоже не мог ни звука. Ведь он меня потом узнает по голосу.
— Что же вы ничего не отвечаете, мистер Джулиан? Это на вас не похоже… Или вы просто решили на этот раз потешиться над старым Марти?
Надо бежать! Мои нервы были уже на пределе, и я понимал, что пройдет еще минута-другая, и они вообще не выдержат.
Я бесшумно вышел из-за барьера. Один шаг… Еще один… Еще один…
Невольно я бросил взгляд на слепого, и тут мной овладела настоящая паника — его глаза следовали за моими передвижениями по кассовому залу. Я был уверен, что он меня не видит, я также был убежден, что ни один нормальный человек не услышал бы моих шагов, но у этого человека слух был обострившимся, как у собаки.
Я снова сделал шаг, второй… и его голова снова повернулась за мной на несколько градусов, словно радарная установка, поймавшая на экран самолет.
— Что вы здесь делаете? — неожиданно спросил он.
Нервы мои окончательно сдали. Я повернулся в сторону выхода и, словно пуля, вылетел в дверь…
Улица была по-прежнему пустынна. Я быстро пробежал по переулку, добрался до машины, развернул ее и поехал на Мейн-стрит. Через минуту я подъезжал к месту пожара, но только не со стороны центральных улиц, а с противоположной стороны. Теперь мне нужно было смешаться с толпой, и сделать это незаметно.
Над домом Тейлора висело густое облако дыма. Я подъехал к веренице машин и, оставив свою на незаметном месте, быстро юркнул в толпу. Судя по всему, никто не обратил на меня внимания. Я пробился поближе.
Первый этаж уже пылал вовсю. Пожарники направили свой брандспойт на крышу здания и устанавливали другой. Все кричали друг на друга, но у них ничего не получалось. Надо было попытаться обратить на себя внимание. Я бросился к шлангу и схватился за него почти у самого начала.
Воду пустили тогда, когда никто этого не ожидал. Шланг сильно дернулся и даже повалил одного из пожарных. Я схватился за шланг в удачном месте, и мне удалось его удержать, так что я начал продвигаться вперед. Вскоре я уже направил струю воды на горящий первый этаж. Мне помогали еще несколько человек, поддерживая шланг сзади.
Прошла минута-другая, и я понял, что пожар этот с помощью двух шлангов погасить не удастся. Дом пылал как факел. Слышался лишь треск и шум полыхающего пламени. Вскоре в толпе людей мне удалось увидеть лицо шерифа и еще двух каких-то людей, которые пытались оттеснить любопытных подальше от места пожара. Я поручил держать брандспойт одному из людей, стоящих позади меня, и побежал к шерифу.
— С минуты на минуту дом рухнет! Надо убрать людей подальше! — прокричал я ему в ухо.
— А я что, стою на месте, по-вашему? — прорычал он в ответ. — Ведь я именно этим и занимаюсь.
— Что-то не видно! Во всяком случае, одним голосом вы этого не добьетесь. Давайте попробуем их отогнать с помощью воды. Дом все равно сгорит дотла. Попросите людей у помпы, чтобы они на мгновение прекратили подачу воды во второй брандспойт.
Он побежал к помпе, а я снова вернулся на свое место. Вскоре подача воды прекратилась. Мы повернули его и потянули в сторону толпы.
Когда из шланга снова начала бить вода, люди поняли, что их ожидает, и сразу отступили на приличное расстояние.
Между тем горящий дом весь уже превратился в факел, перекосился от пламени, но все еще никак не хотел падать. Впрочем, я считал, что свое дело уже сделал. Шериф и его люди наверняка меня приметили, а мне только это и нужно было. Поэтому, щедро полив водой ближайшие сараи, мы стали ждать, пока дом не догорит до конца.
В этот момент завыла сирена полицейской машины. Вскоре она же остановилась у пожарища. Один из полицейских вышел из нее и побежал к шерифу. Тот удивленно посмотрел на него, когда полицейский начал ему о чем-то говорить. Двое из его людей сразу же побежали по направлению к Мейн-стрит.
— Что там еще случилось? — спросил я у одного из них.
— Какая-то банда ограбила банк, — бросил он на ходу. — Пока мы тут возились с пожаром, они похитили десять тысяч и скрылись!
— Ну, далеко не уйдут! — прокричал я.
— У них была машина!…
Автопарк бурлил. Там уже было известно, что нападение на банк совершили четверо вооруженных гангстеров и умчались на черной машине в неизвестном направлении. Причем обо всем этом говорилось с такой компетентностью и убежденностью, что я сам чуть было не поверил.
Полиция, правда, ничего не говорила. Она отмалчивалась. Они наверняка догадаются, что пожар был вызван с определенной целью.
А мне тоже было нечего делать. Теперь оставалось только ждать. Судя по всему, я не оставил после себя никаких следов.
Через какое-то время я сказал, что съезжу домой переодеться. Но мне главным образом была нужна не новая одежда, а изрядная порция спиртного. Приняв душ, я вынул из чемодана бутылку и устроился на кровати. Выпив первую рюмку виски, я задумался, сколько же денег спрятано в багажнике моей машины?
Вскоре я вернулся на службу. Судя по всему, весь город был в сильном волнении. Ходили слухи, что пожар был вызван специально для того, чтобы отвлечь внимание людей. На душе у меня было неспокойно, тем более что в багажнике моей машины лежали украденные деньги. Но раньше чем стемнеет о каких-либо действиях нечего было и помышлять.
С Джулианом все было в порядке. Его даже не ранили, говорили люди. Только он был сильно напуган. Бандитов он не видел, потому что на него внезапно набросили одеяло. Не слышал он и голосов бандитов.
Центральной фигурой в эти часы стал слепой негр Марти. Он слышал дыхание одного из гангстеров и находился рядом с ним на таком расстоянии, что даже мог дотронуться до него рукой.
Этот день тянулся для меня очень медленно, а когда наступил вечер, я поехал на Южное шоссе. Казалось, никто не обратил на меня внимания. Прежде чем свернуть на проселочную дорогу, я внимательно посмотрел назад. Никого. Небо было покрыто тучами. Не доехав немного до покинутой фермы, я остановился и выключил фары. Подождав, пока мои глаза привыкнут к темноте, я снова нажал на газ. Объехав ферму, я остановился.
Открыв багажник, я взял мешок с деньгами и вошел в сарай. Там, выбрав удобный уголок, я включил карманный фонарик и высыпал деньги.
Большинство купюр были достоинством в пятьдесят, двадцать и десять долларов. Зрелище было восхитительное. Я быстро пересчитал деньги. Тринадцать тысяч триста! Нужно уезжать, и как можно скорее!
Но куда?!
Если я внезапно исчезну, полиция сразу же все поймет. Мне, наоборот, нужно было как можно терпеливее ждать, ждать и ждать, пока не придет мой звездный час. Дело заглохнет лишь через месяц-два, и только тогда можно будет что-то предпринять.
Я собрал деньги в мешок и вышел из сарая. Мешочек я зарыл в одном из стойл конюшни, на глубине приблизительно тридцать дюймов, и тщательно утрамбовал это место, а после этого засыпал его сухой соломой и навозом.
Выйдя на улицу, я глянул на главный жилой дом фермы. Я вспомнил о Глории, когда она приезжала сюда рисовать, и о ее встрече с Саттоном. Интересно, что он ей тогда сказал? Странные все же у них отношения. Она не должна была знать Саттона, а тем не менее она его знала…
