– Ай спасибо! – сказал он, очухавшись и решив, видимо, после всего, что с нами было, перейти на «ты». – Браток, как ты меня выручил! Вот спасибо! Век не забуду! А ты говорил – крыша! Слушай, а ты не хочешь к нам охранником устроиться, а? Как ты их раскидал!..
– Не хочу, – сказал я гордо.
– Сам-то кем работаешь?
– Я адвокат.
– Адвока-ат… – протянул с уважением водитель. – Да, тогда конечно… И много зарабатываете? – Он опять почувствовал классовую разницу.
– Много, – соврал я.
– Ну и я много, – примирительно сказал водитель. – Так что денег я с вас по такому случаю не возьму. Приехали!..
Действительно приехали, а я и не заметил.
– Ну ладно, браток, бывай! – сказал я ему, невольно подделываясь под его разговор. Людям так больше нравится. И понимают они тебя легче, когда ты с ними говоришь на одном языке…
– Спасибо. И вам того же… – И машина с вежливым водителем, развернувшись, укатила в неизвестном направлении.
Вздохнув, я начал подниматься по ступеням. Работа, работа… Теперь еще несколько часов не расслабишься. У меня же после такой гимнастики все тело болело, и хотелось развалиться в кресле, закрыть глаза и принять кофе с сигареткой. Вздохнув, я отложил это на после обеда… В приемной меня уже ждали несколько посетителей. Начался рабочий день.
«Тихонов Вячеслав Карпович. Генеральный директор таксопарка», – бежали по экрану компьютера строчки. Строчки увеличились в размере, стали жирнее, толще. «Бизнесмен», – добавилось через секунду на экране. Визитная карточка была готова.
Экран компьютера вспыхнул, замигал разноцветными звездочками, погас. На экране появилось красивое лицо пятидесятилетнего мужчины. Это и был директор таксопарка Тихонов. Горизонтальные морщинки над самой его переносицей приняли сливообразную форму, похожую на плоский глаз без зрачка – Тихонов нахмурился: судя по всему, визитная карточка его не устраивала.
Сигарета легла на край фарфоровой пепельницы, сделанной в виде полулежащей обнаженной женщины. На фарфоровую женщину упал пепел. Пальцы Тихонова с золотой печаткой на мизинце постукивали о край стола. Покачивалась начищенная до блеска изящная черная туфля.
Вячеслав Карпович Тихонов сидел в своем кабинете. Настроение, прямо-таки, скажем, было у него неважнецкое. Вчера вечером жена закатила истерику: «Хочу в Италию! Ленка вон уже третий раз ездила. А я…»
Ленка – это соседка по даче, ее муж – одноклассник Тихонова, директор шиноподшипникового завода. Тихонов, конечно, понимал, что поездка жены в Италию не повлияет существенным образом на его семейный бюджет, но какая-то часть его мужского самолюбия протестовала. Протест вылился в семейный скандал приблизительно такого содержания:
– С какой стати? Я сам не был в Италии ни разу… – возмущался Вячеслав Карпович. – Попробуй вначале заработать себе хотя бы на один сапог, тогда поймешь, как она дается, копеечка…
Вот и сейчас, когда раздался телефонный звонок, Вячеслав Карпович невольно вздрогнул. Приподнял трубку телефона, секунду помедлил: «Может, дать отбой?» – потом решительно заговорил.
Конечно, Тихонов лукавил. Деньги были. Но почему-то не хотелось тратить их таким, как он считал, совершенно бездарным способом. К тому же что-то внутри него напрягалось, заставляло беспокоиться по каждому, даже незначительному поводу. Словно он чувствовал: что-то должно произойти.
Это ощущение впервые появилось у него несколько дней назад, после звонка Трофима. Трофим вел себя странно, почему-то спрашивал о ближайших планах, зачем-то предлагал просто встретиться. Тихонов понимал, что у этого человека ничего не бывает «просто». Но что крылось за всем этим, он не знал.
– Я вас внимательно слушаю.
Трубка молчала.
«Проверяют…» – подумал Тихонов и сам удивился своим мыслям. Кто и с какой стати мог его проверять? Его, директора таксопарка, в общем-то не последнего человека в их городке… Чувство беспокойства не покидало Тихонова, он встал с кресла и прошелся по кабинету. Массивные дубовые стулья, когда-то так нравившиеся ему, длинный овальный стол, зеркало округлой формы – все, так любимое раньше, теперь раздражало, вызывало беспокойство и тоску.
Тихонов остановился у зеркала. Каштановые волосы с проседью, правильной формы нос, подбородок с ямочкой, карие глаза… Тихонов поправил ворот рубашки – пятидесятилетний все еще красивый мужчина в зеркале сделал тоже самое. Тихонов улыбнулся ему:
– Такие вот дела, Вячеслав Карпович…
Что и говорить, Вячеслав Карпович всегда испытывал к самому себе… некоторое чувство влюбленности, можно сказать, он считал себя идеалом мужчины, недаром ведь у него такая замечательная фамилия – Тихонов! И даже то, что все вокруг, не сговариваясь, окрестили его Штирлицем, казалось Вячеславу Карповичу самым настоящим комплиментом: еще бы, красавец мужчина, умный, смелый, одним словом – герой. Правда, с некоторых пор что-то дрогнуло в душе «героя». Когда же это произошло?
Тихонов перебирал в памяти события прошедших нескольких дней: работа, работа и работа. Ничего особенного. Ничего примечательного. Кроме загадочных звонков и ссоры с женой.
В последнее время они часто ссорились. Тихонов понимал, что не давал жене необходимых ей любви и ласки. Честно говоря, ему в последнее время было абсолютно не до нее. Он даже не мог ответить себе, любит ли он ее? Вряд ли. Ему почему-то стало очень жаль ее. Вячеслав Карпович вспомнил, как они познакомились…
Было жаркое лето.
Ялтинский берег переполняли отдыхающие, несмотря на заходящее солнце, все лежаки на пляже были заняты. Тихонов лежал на животе у самой воды. Теплые волны касались его ног, размывали под ними песок. Словно приглашая к себе… В себя…
Тихонов не выдержал, поднявшись, резким движением с размаху плюхнулся в волны, обдав при этом брызгами какую-то пожилую особу. Пожилая особа сделала недовольное лицо, пробурчала что-то типа: «Понаехали… нахалы…» Но Тихонов уже не слышал этого. Он плыл все дальше и дальше, щурясь от лучей заходящего, но все еще слепящего глаза солнца… Неожиданно он услышал, точнее, вначале увидел пузыри на волнах, метрах в пятнадцати от себя, потом догадался, различил слова: «П-ма-ма-а…ги-и…» Вячеслав (тогда еще его никто не называл Вячеславом Карповичем) понял: кто-то тонет. И еще он понял, что тонет девушка. Мгновенно оценив ситуацию, он быстро подгреб к тонущей, схватил ее одной рукой за волосы, второй за талию, успев оценить гибкость ее тела, стройную фигуру…
Так они познакомились. Роман, начавшийся столь романтично, был бурным и довольно быстро перерос в решение – жениться. Решению способствовало и то, что у будущей жены были довольно значимые по меркам того времени родители: папа – директор ресторана, мама – бухгалтер банка… Тихонов тогда был счастлив.
А теперь он испытывал перед женой горькое чувство вины и разочарования. Вины – от того что так и не смог сделать ее счастливой, а разочарования – потому что не стал счастлив сам.
Перебирая в памяти события прошлых лет, Вячеслав Карпович снова вспомнил вчерашний разговор с женой и его собственное беспричинное (он совершенно отдавал себе в этом отчет) раздражение.
Вдруг он понял почему. Конечно же! Тихонов просто не хотел, чтобы жена уезжала. Неважно куда: в Италию ли, на дачу, к своей маме, к первому мужу… Потому что он боялся. Чего? Вячеслав Карпович сам не мог понять, но это неведомое ранее состояние все нарастающей тревоги не покидало его ни на минуту, подчиняя все, что происходило вокруг, одному – поиску объекта опасности.
Объект не заставил себя долго ждать.
– Слава? Слушаешь? – Это звонил Шишков. – Алло, ты здесь?
По голосу Шишкова было заметно, что он нервничал.
– Слушаю, – выдавил из себя через силу Тихонов.
– Я везу к тебе Трофима, ты все понял? – Шишков говорил тихо, словно боясь, что их услышат.
– Как тебе это удалось? – Вячеслав Карпович услышал, как бьется его сердце, почему-то оно, вопреки всем его познаниям в области физиологии, сейчас билось у него прямо в горле.
– Бензин кончился… На бензоколонке…
Шишков говорил что-то еще. Но Вячеслав Карпович уже не слушал его, положив трубку на стол, он налил в стакан газированной воды, выпил залпом, позвонил секретарше.
Благоухая только что купленными духами (такой вывод можно было сделать потому, что она вылила их на себя достаточное количество), вошла секретарша.
– Леночка, – оценил аромат Тихонов, демонстративно глубоко втянув в себя воздух, – у вас чудный вкус… – Он протянул ей для приветствия руку, чуть придержал в своей руке ее тонкие длинные пальцы, поцеловал ладошку изящной руки.
Секретарша просияла, присела на край стола своего шефа, облокотилась на спинку его кресла.
– Леночка, – продолжил Тихонов теперь уже другим тоном, привыкшая к переменам настроения шефа Леночка встала со стола, – я вас очень прошу, пожалуйста, не пускайте ко мне никого.
