— Вот, деньги я упаковала. Здесь рубли и валюта вместе, — молодая женщина повернулась к двум сумкам, стоящим на сдвинутых стульях.
Андрей выхватил из-под куртки прут и, пока она на него не смотрела, ударил по голове. Глухой шлепок, негромкий стон, сначала подогнулись колени, потом тело свалилось на бок. В волосах показалась кровь. Андрей ударил не со всей силы и надеялся, что просто «отключил» кассиршу. Он бросил прут, перешагнул через тело и взял неожиданно тяжелые сумки. Развернулся, глянул в окошко — никого. Андрей вышел из пункта, притворил плечом дверь и быстрым шагом направился к выходу, стараясь не показать своего нетерпения. Его никто не окликнул.
Андрей дошел до машины, забросил сумки в салон, сел за руль и вывел машину со стоянки. Вот и все. Граждане не паникуют, милиция безмолвствует. Как-то слишком все легко и просто получилось. Или только в кино не бывает ограблений без погонь?
Андрей доехал до проспекта Димитрова и остановился, не успев миновать перекресток на зеленый свет. А на желтый решил не рисковать. Теперь ему следует быть особенно осторожным.
Зойка поставила на прилавок перед покупателем вазу, фарфоровую собачку и такую же кошечку. Тот впал в созерцание.
— Санечка, — вкрадчиво обратилась Зойка к другу, — покупки положено обмывать. А то носиться не будут, — закончила она совсем мягко.
— Обязательно… — задумчиво ответил Саня, глядя, как инкассатор, постучав, входит в обменный пункт. — А место у вас бойкое.
— Очень людно, — подтвердила Зойка. — Шляется, кто попало.
— Да все с деньгами, — продолжил Саня.
— А при чем здесь деньги? Мы же обсуждали как отметить…
— Деньги всегда при чем, — перебил Саня. — Инкассатор что, один всегда?
— Конечно, — удивилась Зойка. — Тут же милиции полно. И люди…
— Бараны!
Дверь обменного пункта отворилась, оттуда вышел парень в камуфляже. Он прикрыл дверь локтем, так как в руках держал два солидных мешка с деньгами. Инкассатор быстро пошел к выходу.
— Мне кажется, что вазочка выглядит значительно изящней, — заметил покупатель.
— В кассу, — привычно сказала Зойка и добавила: — Странно…
— Ты о чем? — не понял Саня.
— Да что инкассатор один ушел, без кассирши… В кассу, я говорю, выбивайте.
— А кассирша должна идти с ним?
— Обычно ходит.
— А это кто? — кивнул Саня на приостановившегося у двери пункта подростка.
— Да это же ее брат, он выходил недавно, — узнала Зойка.
— Интересно, — сказал Саня и шагнул вперед. — Где же кассирша?
* * *
Нина Митьку, к сожалению, не отпустила. Поэтому он так же, как Андрей, поболтался между разноцветно мерцающих витрин и вернулся обратно. На витрины смотреть было противно. Это покупать приятно, а глазеть… Денег-то у него нет. Митька вернулся к пункту и остановился невдалеке, чтобы, как только появится сестра, отпроситься и уйти на весь вечер гулять. Он видел, как снова подошел инкассатор, стукнул в окошко, как открылась дверь и тот скрылся. А потом вышел и — ходу.
И Нинку не подождал. А она все не появлялась. Митька чуть не окликнул парня. Еще получит за нарушение инструкций, в банке с этим строго, говорила Нинка. Красивый парень. Форма полувоенная, пистолет на боку. Митька тоже хотел поскорее стать взрослым и уверенным. А инкассатор исчез в бесконечном потоке покупателей. Митька подошел ближе — сестры все не было. Может быть, инструкции изменились?
Митька остановился перед пунктом. В окошке Нина тоже не показывалась. В чем же дело?
* * *
— Ты куда, Саня? — спросила Зойка.
— Подойдем поближе.
— Да брось, чего там смотреть?
Саня повернулся к ней спиной и пошел к будке. Зойка, оглядываясь на прилавок, двинулась следом. Саня заглянул в окошко, потом обогнул угол и дернул за ручку. Дверь отворилась. Из-за его спины Митька и Зойка увидели на полу тело и лужицу свежей крови.
— А-а-а! — завыла Зойка. Ближайшие покупатели оглянулись на звук.
Саня отпрянул от двери. Зойка и Митя заняли его место. Нина лежала на полу в очень неудобной позе, но это ей не мешало, она была без сознания. Из-под свернувшейся набок головы натекла лужа крови. Рядом с ней валялся прут.
— Убили! — заголосила Зойка, удесятеряя этим мгновенно цементирующуюся вокруг толпу. Она наклонилась к кассирше и потрогала зачем-то лоб (конечно, теплый), а затем нашла на запястье пульс.
— Жива, — сказала Зойка, и толпа донесла это слово до самых дальних рядов. Зоя повернула голову раненой в нормальное положение.
— Зови «скорую»! — толкнула она подростка. И, поскольку тот не реагировал, попросила ближайший ряд: — Пусть позовут милицию и «скорую».
Толпа послушно передала просьбу.
Митька в первый момент не узнал Нину. Подумал, что это не она. С чего бы это Нинка лежала На полу, в крови? Потом он понял — она, но ничего не чувствовал. Разве что легкую приятность от того, что его собственная голова не пострадала. Хотя могла — этот парень в камуфляже его видел, был рядом.
Зойка подложила под голову Нины платок и озабоченно заглядывала ей в лицо, но та в сознание не приходила.
Митя очнулся наконец и хотел пробиться сквозь толпу, позвать на помощь, но это оказалось ему не под силу. Плотное кольцо людей напоминало сжимающееся тело огромной змеи.
— Нет!… — крикнул Митя и осел на пол. Звуки отступили, краски стерлись.
— Саня, помоги, — позвала Зоя, стараясь развернуть Нину.
Она оглянулась — Саня исчез. Куда же он? С другой стороны, при его темных делишках встречаться лишний раз с милицией резона нет. А вот и она — долго жить будет.
— Разойдитесь, товарищи, ничего интересного… — твердил кто-то, пробираясь к будке обменного пункта от внешнего периметра людского кольца.
«Тогда что же он считает зрелищем интересным?» — пронеслось в голове у Зои. Ближний ряд заколыхался и из толпы вышел на свет божий милиционер.
— Старший сержант Дубровский. Что случилось? — представился милиционер. За ним следом протолкался еще один, который сразу стал теснить ближайший народ назад, освобождая оперативный простор.
— Кассира ограбили, — сказала Зоя, разгибаясь.
Дубровский заглянул в дверь, осмотрел Нину.
— Это налет, — констатировал он. — Ничего не трогать на месте преступления. Сколько времени прошло?
— Минут пять-десять, не знаю, — растерялась Зоя. Из толпы полетели подсказки: две минуты, семь, пятнадцать.
— «Третий»! Я — «семнадцатый». Совершено нападение на обменный пункт в помещении ЦУМа, — доложил Дубровский по рации. Спросил у Зои: — Вы свидетель?
Она кивнула.
— Сколько налетчиков?
— Один. Парень.
— Внешний вид?
— В камуфляжном костюме, среднего роста, волосы короткие, брюнет.
— Возраст?
— Лет тридцать.
— Оружие?
— Пистолет в кобуре на поясе.
— Пистолет на поясе? На виду?
— Он же инкассатор, — пожала плечами Зоя.
— Денег много, не видели?
— Два мешка брезентовых, банковских.
Милиционер присвистнул, пересказал в рацию полученную информацию.
— …прошло пять-десять минут… Да. Да какую собаку, здесь народу полно! — прокричал он в микрофон, перекрывая шум толпы, усваивающей информацию на всем своем пространстве. — Камуфляж серый или хаки?
— Серый вроде… — сказала Зоя.
— Отлично. На какой машине приехал преступник?
— Не знаю, он сюда не въезжал, — огрызнулась Зоя.
— Кто видел? — обратился милиционер к близстоящим. Они хором отозвались: «Я!»
— «Жигули» зеленые…
— «Форд» бежевый…
— «Чероки» черный…
— «Москвич»…
— Да какой еще «Москвич»?
— Белый…
— Пошел ты с «Москвичом»!
— Ясно, — сказал Дубровский. — Тихо, товарищи, вас допросит опергруппа, выехавшая на место преступления. — И доложил в рацию: «Марка и цвет машины не установлены».
Угроза допроса операми на зевак подействовала. Из толпы стали выбираться «чероки» с «Москвичом» и «фордом», вдоволь насмотревшиеся на дверной проем и молодую женщину с разбитой головой, лежащую на полу. Стало немного свободнее.
— Разрешите, пропустите, разрешите, пропустите, — к месту действия пробились, монотонно бубня, врач и санитары с носилками. Толпа за ними опять сомкнулась.
— Он раненый? — спросила врачиха, указывая на присевшего у стенки Митю.
— Нет, он в шоке. Он родственник, — сказала Зоя. — Раненая здесь.
Врач вошла в дверь, наклонилась к Нине, заглянула в зрачок. Осмотрев рану, достала из саквояжа перекись, бинт, сделала перевязку, а потом укол. Нина пошевелилась.
— Что с ней? — спросила Зоя.
— Ничего страшного. Видимо, сотрясение, рассечена кожа, шок.
Санитары погрузили Нину на носилки.
— Эй, парень, ты ей кто? — тряхнул Митино плечо Дубровский.
