Дом художника Гордеева находился совсем неподалеку от дома Самарцева.
- Аллочка, Аллочка! - с крыльца дома бросилась к Самарцевой невысокая женщина в алом свитере и джинсах. - Аллочка, у нас горе, такое страшное горе...
- Галочка, дорогая, держись, - зарыдала Самарцева, обнимая Гордееву. - Держись, дорогая, мы все с тобой, мы не оставим тебя в беде...
- Спасибо... Спасибо... Какой кошмар, Аллочка, какой кошмар...
- А не Веревкин ли это, часом, сделал? - вдруг нахмурилась Алла Андреевна, с каким-то непонятным раздражением глядя то на мужа, то на Литовченко.
- Почему это? - пробасил Самарцев, пожимая широкими плечами.
- Да я слышала, не складывались как-то у них отношения, правда же, Олег?
- Да это соседство не из приятных, - сдавленным, срывающимся голосом процедил Олег. - Но неужели..., - он перевел дыхание. - ...Веревкин мог пойти на такое?...
- А что конкретно они не поделили? - спросила Самарцева.
- Отец постоянно возмущался этими вечными пьянками у Веревкина, отвечал, тяжело дыша, Олег. - Особенно летом. Выставляют стол на улицу, горланят песни, матюгаются, включают музыку на полную катушку... Просто невозможно выйти в сад. Раньше отец любил сидеть в беседке, думал, делал наброски, писал этюды... Но когда год назад Веревкин получил в наследство от своего дяди эту дачу, все переменилось. Появились люди, которых раньше в поселке не бывало. Веселые мужики маргинального типа, шлюхи всевозможные, какие-то сомнительные горластые личности... - Он снова перевел дыхание, видно было, что ему очень трудно говорить. - Отец сделал Веревкину замечание, чтобы они вели себя потише хотя бы вне пределов дома, на что тот нахамил ему, ответив, что на своем участке он имеет право проводить время, как ему хочется, и после этого нарочно стал делать музыку ещё громче, матюгаться он и его гости стали ещё грязнее и порой говорить такие вещи, что уши хотелось заткнуть... А позавчера отец позвонил с дачи домой и заявил, что готов убить этого Веревкина. Тот пьяный подошел к нему и сказал какую-то очередную мерзость. И отец ударил его кулаком в лицо, так, по крайней мере, он мне сообщил. А тот отвечать не стал и заявил, что скоро тот об этом пожалеет... И вот...
- Надо покараулить у дома Веревкина, - предложил Самарцев. - Чтобы не бежал до приезда милиции.
- Бесполезно, - решил вмешаться Игорь. - Именно из-за него, из-за Веревкина моя машина и попала в кювет.
- Что вы говорите? - заинтересовался Литовченко. - А ну-ка, ну-ка...
И Игорь рассказал про инцидент на дороге.
- Да... Похоже дело довольно ясное, - покачал головой Самарцев. - Вот сволочь-то... Мразь... Сбежать решил... Ну ничего, далеко он на своем "Запорожце" не уедет...
- Смотрите, уже едут, вот это оперативность, - заметил в конце улицы милицейский УАЗик Литовченко.
Через пару минут Игорь Дьяконов ещё раз убедился в правильности истины, что мир тесен. Впрочем, не было ничего удивительного в том, что оперуполномоченный Порошин был ему знаком.
Игорь стоял несколько в стороне от остальной группы рядом с Литовченко и первым заметил вылезавшую из УАЗИка тучную приземистую фигуру оперуполномоченного Порошина. Раньше Лева Порошин работал в Москве в районном Управлении внутренних дел, и им пришлось вместе с совсем тогда молодым лейтенантом Дьяконовым брать на квартире в Орехово-Борисово запершегося там озверевшего убийцу Стерлядкина. На Стерлядкине было три трупа, терять ему было совершенно нечего, он захватил заложницу - молодую женщину, живущую этажом ниже, где у неё оставалась пятилетняя дочь. Он требовал по телефону автомобиль и приличную сумму денег. Квартира находилась на шестом этаже, балкона в ней не было, и прорваться туда, чтобы не пострадала заложница, не представлялось ни малейшей возможности. Решено было согласиться на требования Стерлядкина.
... Когда Стерлядкин направлялся с туго набитым карманом к приготовленной для него "Волге", он вел под дулом пистолета совершенно парализованную страхом женщину... Он отпустил её только сев в машину. А затем Дьяконов и Порошин преследовали бандита и сумели-таки остановить "Волгу" и задержать его. Но бандит и тогда не собирался сдаваться и открыл огонь. Игорь тогда получил ранение в правую руку, а Порошин выстрелом в лоб ликвидировал Стерлядкина. Потом Игорь слышал, что у Порошина были какие-то неприятности по службе, то ли из-за пристрастия к алкоголю, то ли из-за неуживчивого независимого характера, и он перевелся куда-то в провинцию. И вот он... собственной персоной выходит из УАЗика... Да, сейчас он узнает его, и все инкогнито Дьяконова сведется на нет. А, возможно, что убийца Гордеева где-то рядом... Эх, как бы подать Леве знак...
Игорь вспомнил, как тогда, одиннадцать лет назад, когда из квартиры с заложницей вышел Стерлядкин, они подавали друг другу знаки, дотрагиваясь до разных пуговиц пиджака, у них была идея взять Стерлядкина ещё до того, как он сядет в машину, и они выработали систему немых знаков... Вспомнит ли Лева их теперь, по прошествии стольких лет?
- Ну, что тут? - тяжело дыша, спросил, подходя к ним, Порошин. Давненько на нашей территории такого не было...
Игорь резко повернулся к нему лицом, и стал нервно теребить пальцами правой руки молнию на куртке. Порошин мгновенно понял его знак и сделал вид, что не узнал его. Но поначалу какое-то мимолетное движение все же произошло, и Игорю показалось, что Самарцев заметил его. Лицо Петра Васильевича как-то слегка передернулось...
- Пошли в дом, - сказал Порошин. - Только без посторонних...
С ним был человек в форме, видимо, местный участковый и ещё один, с фотоаппаратом, очевидно, эксперт.
- Нет, - вдруг добавил Порошин. - Вы и вы, - указал он на Литовченко и Игоря, - будете понятыми. Прошу...
Молодец Порошин, сразу понял, что Игорь здесь неспроста...
...Они вошли в дом... Геннадий Иванович Гордеев лежал в небольшой комнате на спине около маленького столика, на котором стоял телефон. Под сердцем на белой рубашке чернело кровавое пятно...
- Приступайте, Родион Петрович, - обратился Порошин к эксперту. - А я буду писать протокол, пока из прокуратуры не приехали...
На диване отчаянно рыдала Галина Семеновна, Алла Андреевна, как могла, утешала ее... Около стены, сжав кулаки и стиснув зубы, стоял смертельно бледный Олег Гордеев...
"Да, убийца ударил его ножом в тот момент, когда он звонил мне", думал Игорь. - "Гордеев повернулся на шум и получил удар под сердце... "Помогите", кричал в трубку Гордеев, - "Он хочет меня убить..."..."
- Да, - в унисон его мыслям тихо говорил эксперту Порошин. - Убийца вошел, Гордеев, возможно, разговаривавший по телефону, повернулся, и тот ударил его ножом под сердце...
Эксперт сфотографировал труп, снял отпечатки пальцев и следов на полу...
- Перерезан телефонный кабель, - тихим голосом констатировал он.
В качестве понятых Игорь Дьяконов и Литовченко подписали протокол.
- Товарищ оперуполномоченный, - сказал Игорь, понимая, что терять времени нельзя. - Я обязан рассказать вам о том, что произошло со мной на дороге примерно час назад... Вполне возможно, что это имеет прямое отношение к этому преступлению...
- Слушаю вас...
Он рассказал о случае на дороге, а после рассказа Игоря, сын Гордеева Олег рассказал о неприязненных взаимоотношениях отца и Веревкина...
- Быстро к нему домой, - скомандовал Порошин, на ходу сообщая по мобильному телефону в Уголовный розыск номер машины Веревкина и его приметы...
- Эге, Родион Петрович, - прохрипел Порошин. - Гляди-ка, следы-то прямо от дома Гордеева ведут к дому Веревкина... И туда и обратно... Воистину, снег - наш помощник...
Дверь дома была не заперта. Они вошли внутрь. В доме были явные следы вчерашнего пиршества... Масса пустых бутылок, остатки еды на столе, валяющиеся повсюду разбросанные вещи...
- Да, похоже, этот Веревкин напился и пошел выяснять отношения с соседом, - сказал Порошин.
"Слишком уж все просто", - подумал Дьяконов. - "Бывает, но редко..."
- Кое-что хочу вам сказать, товарищ оперуполномоченный, - сказал он Порошину. - Можно вас на пару минут...
Постоянно находящийся где-то рядом с Дьяконовым Литовченко на сей раз отвлекся беседой с Самарцевым, и Игорь успел незаметно шепнуть Порошину:
- Лева, я тут по делу... Есть сведения, что в поселке находится беглый убийца Данилов. Именно по этому поводу мне, видимо, и звонил убитый Гордеев, который опознал его. И во время звонка он и был убит... Хочу сохранить инкогнито, внедриться в здешний бомонд, так сказать, изнутри... Нормальная идейка?
- Я учел ваши соображения, гражданин Игонин, - громко, чтобы все слышали, ответил Порошин. - А рана у вас на лбу достаточно глубокая..., заметил он, хрипло откашлявшись. - Неаккуратно ездите...
Он вышел в соседнюю комнату.
- Эй, - послышался оттуда его голос. - А ну-ка, идите сюда!
Игорь вошел, и увидел на кровати в углу комнаты спящую, совершенно обнаженную девицу лет двадцати пяти. Одеяло было сброшено на пол, и девица лежала в распластанном виде во всей своей красе, тихонько посапывая.
