Видимо, желая продемонстрировать свою силу, он сгреб меня за ворот рубашки сзади одной рукой и, как паршивого котенка, за шкирку поднял вверх. Рубашка затрещала, но материал выдержал и не порвался. Этот трюк был для меня полной неожиданностью. Честно говоря, мне очень не понравились открытое хамство и демонстрация грубой силы. Не зря у меня на ногах были тяжелые туфли, в подошву и в каблук которых были вделаны металлические пластинки. Сделав «ножницы» в подвешенном состоянии, я отвел правую ногу вперед и резко назад. По толчку, ощутимому ногой, я понял, что попал. В ту же минуту рука амбала разжалась, опуская меня на землю, он издал вопль, а потом выдохнул:
– Ты че, мужик?..
Я хорошо знал, какую боль сейчас испытывает этот амбал, когда я попал по гребню большой берцовой кости. Но ему повезло, что я не стоял обеими ногами на земле. В таком случае, удар мог окончиться переломом.
Амбал выл, одновременно извергая массу нецензурных выражений, иногда повторяясь.
– В следующий раз подумай, прежде чем показывать свою силу. Запомни: к силе нужно иметь хоть немного ума.
Сказав это, я быстрым шагом направился к остановке автобуса, но не сел в автобус, а, остановив «частника», доехал до центрального рынка.
Открыв калитку, я увидел, что Нина сидела на крылечке, а рядом у ее ног лежал Шарик.
– Ужинать будешь, Степан? – спросила Нина, поднимаясь.
– Нет, спасибо, у меня сейчас только одна мечта: добраться до подушки и уснуть. Я ведь почти не спал прошлую ночь в поезде, а сегодняшний день оказался очень насыщенным. Поверь, еле движусь на ногах, – как бы оправдываясь, закончил я.
– Тогда спокойной ночи, – сказала она, заходя в дом.
– И тебе спокойной ночи.
Но это легко было сказать. Раздевшись и растянувшись на чистой простыне, я мысленно проигрывал весь прошедший день.
Должен был признать, что первый же день оказался намного плодотворнее, чем я мог предположить. Теперь у меня не было и тени сомнения. Я даже примерно знал, как все это произошло. Также я догадывался, за что могли убрать Виктора Кравцова. В свое время, начиная бизнес, Виктор собрал некоторую информацию, чтобы обезопасить себя от «наездов». Думаю, что свои запасы информации он продолжал пополнять. Когда Виктор мне обо всем рассказал, я предполагал, что все так кончится. Вот отговаривать его не имело смысла. Виктор успокоил меня, что при таких козырях, как у него на руках, все будут оберегать его, чтобы не началась междоусобица. Вероятно, так и было некоторое время. Но вот что произошло потом?
Я невольно мысленно вернулся к последнему письму Виктора. Одного я не смогу узнать: знал ли что-то Виктор или только предчувствовал, когда писал мне это письмо?
Теперь закончить это дело было, как говорится, делом техники. Завтра я постараюсь узнать имя владельца машины, гудевшей в тот момент, когда Виктор выпал с балкона, а там уже предстояло поговорить с ним «по душам». Я не сомневался, что он быстро и охотно расскажет мне много интересного. После этого всем виновникам придется платить по счетам.
Только одно не входило в общую картину: откуда взялся амбал?
В том, что за мной не было слежки, я был уверен. Я не сомневался, что практически никто не знал о моем приезде. Этот амбал не был похож ни на пьяного, ни на обычного уличного хулигана. И потом для хулигана его действия были неадекватны, его цель была, запугать меня и заставить убраться.
Но какой в этом смысл?
Если убийство было так тщательно спланировано, то никакого смысла пугать меня, показывая, что мое расследование стало кого-то беспокоить, не было.
Нет, здесь что-то было не так.
С этими мыслями я уснул.
На следующее утро на новом месте я проснулся рано, но вот делать обычную зарядку мне было негде, да и не в чем. Быстро одевшись, я тихо вышел из дома и отправился на вокзал.
Едва я переступил порог дома, вернувшись со своей дорожной сумкой, как уловил вкусный аромат.
– Доброе утро, Нина, – сказал я, постучав в открытую дверь.
Она выглянула в проем двери, одетая в простенький халатик.
– О, Степа. А я думала, что ты все еще спишь. Хотела закончить готовить завтрак и пригласить тебя. Вот заканчиваю жарить оладьи.
– Аромат я уловил еще во дворе. Я успел съездить на вокзал и привести свои пожитки.
– Вот и хорошо. Теперь давай за стол. Почти все готово. Даже чай заварен.
Завтрак был что надо. Сначала я съел яичницу с салом, а потом подналег и на оладьи с джемом, запивая чаем.
– Спасибо, Нина, угодила, – сказал я, отодвигая пустую тарелку и чайник. – Скажи, у тебя есть хотя бы молоток и гвозди?
– Зачем это тебе?
– Хочу немного попробовать подправить твой забор. А то от такой кормежки и ожиреть недолго.
– А ты его совсем не завалишь?
– Пока не знаю, – пожал я плечами. – В крайнем случае, придется ставить новый.
– Звучит заманчиво. Я сейчас дам тебе ящик с инструментами, остальное посмотри в сарае.
В сарае я нашел довольно хорошо сохранившиеся доски и обрезки труб небольшого диаметра, хотя и немного поржавевшие. Опыт у меня был. Старый дом покойной тети я ремонтировал своими руками.
При более близком осмотре все оказалось намного проще: в одном месте просела земля, в другом – подгнила доска. В общем, через пару часов работы забор стоял у меня по стойке «смирно», да и петли на калитке и дверях дома больше не скрипели. Потом я успел пройтись по забору скребком, сдирая лишнюю, готовую отвалиться, краску.
Взглянув на часы, я попросил Нину полить на меня из ведра, чтобы не плескаться под краном.
– Ну ты и мастер на все руки, Степа, – восхищенно похвалила она, поливая мне на спину воду.
– Жизнь заставила, – ответил я, отфыркиваясь. Надев свежую рубашку, натянув на голову бейсболку и надев солнцезащитные очки, я взглянул на себя в зеркале: вид был, что надо.
Я вышел в центр города и бродил около часа, вглядываясь в лица гаишников, которых теперь переименовали в ГИБДД. Как ни называй, но сущность осталась прежней. Наконец, я нашел подходящий по всем статьям типаж. Это был среднего роста сержант, с круглым лицом и хитроватыми глазами. Было видно, что он не так давно сменил профессию хлебороба на городскую жизнь.
Ни для кого не секрет, что все любят деньги, а такие типы, как этот, любят их беззаветно. Он чем-то мне напомнил Шуру Балаганова из «Золотого теленка». Внешне я тоже соответствовал выбранному образу.
– Добрый день, сынок, – сказал я, подходя к нему и тут же поправился с улыбкой. – Извините, товарищ сержант.
– Ничего, папаша, – кивнул он. – Что случилось?
– Да вот мне помощь нужна. Вот так нужна. – И для полной убедительности я провел ребром ладони по горлу.
– Подвозил меня тут утром один мужик на машине, машина хорошая, – уточнил я и тут же добавил: – Бес попутал старого дурня поехать на машине, а не как все, на автобусе. Хотел быстрее.
Видимо, у меня был такой растерянный вид, что на его лице мелькнула снисходительная улыбка.
– Так что случилось, папаша?
– Да забыл я в этой машине чертовой бумаги. Чужие бумаги. За них с меня голову снимут. А где искать этого водилу, ума не приложу. А уж он-то меня искать не станет. Просто выбросит мои бумажки и делу конец. Мне бы найти его.
– Для этого, папаша, надо пойти в управление ГАИ, – начал он.
– Что ты, милок, что ты, – перебил я его, махнув рукой. – Там столько дверей и начальников. Начнут гонять меня от одного к другому. Заставят писать всякие заявления. Если говорить правду, то пишу-то я не шибко грамотно.
– А чем же я могу помочь?
– Как чем? – удивился я. – Ты же в форме. Ты многое можешь, – уважительным тоном сказал я. – Я случайно запомнил номер машины – 556. Да и машина видная. «Лада» такая обтекаемая. Серого цвета, – перечислял я. – Ты бы постарался узнать для меня фамилию водителя и где его можно найти, а я тебя уж отблагодарил бы.
Я заметил по глазам, что последнее слово о благодарности больше всего заинтересовало его. Но в то же время на его лице мелькнуло сомнение. Для такого типа, каким выглядел я, предел благодарности мог выражаться в бутылке водки или в двух червонцах.
Чтобы рассеять его сомнения, я сказал:
– Я буду попросту. Не знаю я этих городских выкрутасов. Будь добр, не заставляй старика ломать голову, что тебе купить. Могу ведь и не угадать. Сделай, пожалуйста, эту работу за меня.
С этими словами я потихоньку сунул ему в руку банкноту в 500 рублей. – Я знал, что для получения такой суммы ему нужно остановить и потрепать нервы в разговоре с десятком ни в чем не виновных водителей. Виновные сами платят больше.
Сперва бросив взгляд на купюру, которая моментально исчезла в кармане его брюк, он с удовлетворением кивнул и сказал:
– Хорошо, папаша, подходи сюда ко мне минут через двадцать. Сделаю все, что в моих силах.
– Только на это и надеюсь.
С этими словами я отошел в сторону и прикурил сигарету. Я был уверен, что через двадцать минут у меня будет полная информация о владельце машины, которая сигналила, когда Виктор Кравцов упал с балкона. Хоть мой знакомый и напускал для важности тумана, но я то знал, что все делается предельно просто. Он по рации получит все сведения о владельце машины, нарушавшей правила дорожного движения, назвав марку и номер машины. Но меня интересовал только конечный результат.
