– Все это звучит очень подозрительно, – еще больше возбудился сержант. – Откуда вы знаете, что мы ни с кем не сможем созвониться, поскольку вот уже несколько часов телефонная линия повреждена и неизвестно, когда появится возможность восстановить связь?
Вот это новость! Значит, мы полностью отрезаны от внешнего мира. Очень удачная ситуация для того, кто страдает манией преследования. Вполне возможно, сейчас достаточно одного автомата (ну разве что еще стамески), чтобы объявить себя хозяином этих мест. Жаль только, я не гожусь на эту роль. Во-первых, согласно сегодняшнему диагнозу у меня мания преследования, а во-вторых, я уже не хозяин даже на собственном корабле.
– Но вы превратно истолковываете мои слова, – попытался я успокоить сержанта. – В конце концов, мы здесь всего лишь на службе, точно так же, как и вы.
То, что я оказался не скучающим аристократом, а всего лишь мелким государственным служащим, произвело на сержанта благоприятное впечатление. Мне даже показалось, что в душе он уже согласился не расстреливать нас на месте, а подождать с этим, пока против нас появятся неопровержимые улики.
– Мы тоже на службе, – выступил вперед один из таможенников. – Поэтому позвольте нам осмотреть корабль. Все мы понимаем, что это чистая формальность. И тем не менее, она должна быть выполнена. Для нас ваш корабль ничем не отличается от соседних кораблей.
– Конечно, конечно. Мы рады вам помочь, мистер...
– Томмас, с вашего позволения. Благодарю за понимание. Предъявите, пожалуйста, судовой журнал и прочие бумаги.
Я предъявил ему документы. В дополнение к ним я с удовольствием предъявил бы наркотики, нелегально ввозимое оружие, а также любое количество химикатов концерна «Ай-Си-Ай». Единственный груз, который мне не хотелось бы предъявлять, болтался на большой глубине, помогая якорю удерживать наше судно на месте. Следовательно, моя совесть могла быть чиста: там он был гораздо полезнее, чем здесь.
Томмас передал документы своему помощнику и снова обратился ко мне, на этот раз исключительно деловым тоном:
– Мой коллега господин Дюран сделает фотокопии. Лучше будет, если он займется этим в радиорубке. Вы не против?
– Пожалуйста, но мне кажется, здесь было бы удобнее и светлее.
– Не волнуйтесь, у нас современная аппаратура, она может работать даже в полной темноте. А мы пока займемся досмотром. Начнем с лаборатории?
Он сказал «чистая формальность». Но это был самый дотошный обыск, какой только вы можете себе представить. Впрочем, и не пытайтесь – у вас не хватит фантазии. Создавалось впечатление, что они решили отыскать что-нибудь размером с крышечку от кока-колы, что не входило бы в инвентаризационную ведомость судна. Сначала Томмас, а потом пришедший из рубки Дюран засыпали меня сотнями вопросов относительно всех электрических и механических приспособлений нашего катера. Они заглядывали во все шкафы и рундуки. Они тщательно перерыли ящик с веревками и канатами, и я поздравил себя с тем, что не поленился и не спрятал там лодку, мотор и акваланг, как хотел с самого начала. Они проверили даже клозет. Может быть, им показалось, что там мог быть оборудован неплохой тайник для похищенного грузовика с химикатами.
И все же самое пристальное внимание они обратили на машинное отделение. Оно того заслуживало. Без преувеличения, это была наша гордость. Здесь все было новым, надежным и блестящим: два мощных мотора, под сто лошадиных сил каждый, генератор, несколько дополнительных источников питания, помпы, резервуары для топлива, воды и масла и, наконец, два длинных ряда аккумуляторов, которыми Томмас особенно заинтересовался.
– Зачем вам такой огромный запас энергии, господин Петерсен? – обратился он ко мне по имени, которое прочитал в моих документах.
Я (то есть господин Петерсен) объяснил, что, наоборот, этого запаса явно недостаточно, поскольку на корабле кроме двух больших двигателей есть еще пять электромоторов в лаборатории, плюс к этому электрическое освещение, центральное отопление, радар, автопилот, зонды, радио, навигационные приборы...
– О, достаточно, достаточно, – прервал меня Томмас, который стал вдруг очень вежливым и предупредительным, – все равно я не слишком ориентируюсь во всех этих корабельных тонкостях. Пойдем дальше.
Дальше обыск почему-то происходил в ускоренном темпе, и уже через несколько минут мы смогли вернуться в рулевую рубку.
Здесь за время нашего отсутствия настроение также изменилось к лучшему: старший Макдональд позволил уговорить себя отведать чего-нибудь горячительного из запасов «Огненного креста», и хотя его поведение все еще нельзя было назвать джентльменским, но в его глазах можно было угадать что-то человеческое и даже теплое. Впрочем, его сын оставался таким же неприступно-официальным, как и в момент нашего вынужденного знакомства. Чувствовалось, что он не одобряет либеральность отца в общении с потенциальными злоумышленниками.
А темы досмотра все росли, и, несомненно, в ущерб качеству. Если на корме казалось, что они собираются разобрать корабль по винтикам, то во время осмотра носовых помещений впору было включать секундомер. Это стоило поощрить:
– Простите меня, господа, что я встретил вас не слишком вежливо. – Если в моем голосе в этот момент присутствовало что-то, кроме меда, то это, разумеется, была патока. – Я, знаете ли, сова, мне трудно вот так, сразу... В четыре часа утра... Может быть, сто граммов на посошок?
– С удовольствием, – ответил Томмас. – И вы нас простите за столь раннее вторжение.
Все это напоминало церемонию обмена верительными грамотами с соблюдением всех тонкостей дипломатического этикета. Но теперь все это не имело никакого значения. Они ничего не нашли. Мы были чисты. Но перед законом ли?
И вот уже их большая, казалось, очень мощная лодка исчезла в утреннем тумане.
– Любопытно, – подумал я вслух.
– Что?
– Их лодка. Я не смог ее разглядеть. Вы не заметили, на что она похожа?
– Нет, не заметил. Меня не научили видеть в темноте. – Дэвис был разражен, а может, просто так же, как и я, не выспался.
– Как раз это я и имел в виду. Они идут совсем без огней – ни прожекторов, ни габаритов, даже кабина не освещена, самая яркая точка – фосфоресцирующая панель компаса.
– Сержант Макдональд уже восемь лет не вылезает из этой дыры. Вам был бы нужен свет, чтобы пройти по собственной гостиной?
– Вообще-то нет. Но в моей гостиной обычно не стоят на якоре штук двадцать кораблей, а если даже такое случается, они стоят на одном месте и не меняют ежеминутно положение в зависимости от ветра и течения. В моей гостиной вообще нет ни ветра, ни течения, дорогой Дэвис. И тем не менее, проходя из коридора в спальню, я предпочитаю включить свет.
Это было попадание в «десятку». Там, откуда все еще доносился стук мотора патрульной лодки, внезапно возник сноп белого света, который словно прорезал ночную темень. Прожектор был достаточно сильный. Он осветил яхту, стоящую метрах в ста впереди, потом скользнул по поверхности моря вправо, где нащупал другой корабль и, не задержавшись на нем, продолжил свой поиск.
– Вы произнесли слово «любопытно». Слово подобрано точно. Что вы думаете об этих полицейских?
– А вы? Пока я проводил экскурсию по кораблю с Дюраном и Томмасом, вы могли приглядеться к ним.
– Мне было бы приятнее думать, что это переодетые бандиты. Это бы упростило ситуацию. И все же мне кажется, что это самые настоящие Макдональды, самые типичные полицейские Макдональды, которых я когда-либо встречал.
– Значит, их обманули так же, как и нас. А кстати, как они нас обманули?
– Если цель их визита – ваша лодка, то, скорее, мы обманули их.
– Не знаю, не знаю, Дэвис. Поведение Томмаса в машинном отделении было очень странным. Вы ведь этого не видели. Может быть, это напрасные опасения, но когда мы пытались разглядеть, куда плывет их лодка, я вспомнил одну его реплику. В конце досмотра машинного отделения он сказал: «Корабли? Я не слишком в них разбираюсь». Судя по всему, он испугался, что задал мне слишком много вопросов, и хотел как-то успокоить меня. Он не разбирается в кораблях! Да таможенники полжизни проводят на кораблях! Они знают корабль лучше судостроителей. А вы обратили внимание на их мундиры? Такое впечатление, что их только что доставили от перворазрядного портного.
– Ну, у таможенников пунктик насчет аккуратности.
– Что вы, Дэвис, я не хотел оскорбить честное племя таможенников. Но, по их словам, мы – тринадцатый досмотренный корабль за сегодняшнюю ночь. Вы считаете, можно провести такую же детальную ревизию, как у нас, на двенадцати кораблях и не помять стрелки на брюках? Больше похоже на то, что они сняли свои костюмы с вешалок как раз перед визитом к нам. Или вы считаете меня слишком мнительным?
– О чем вы еще говорили с ними? – Дэвис спросил это так тихо, что его голос не перекрыл звук отдаляющегося и уменьшающего обороты мотора. Луч прожектора с лодки осветил вход в порт. – Может быть, их что-то особенно заинтересовало?
