Сами понимаете, что с автотранспортом тогда было тяжело, если не сказать больше. А уж в зимнее время, когда стоит сорокаградусный мороз, а вместо дороги двухметровые сугробы, - и говорить нечего. С таким бездорожьем только лошадка и справится. В принципе то же самое и весной и осенью, когда автомобиль по уши погружается в грязь. Но государству золото нужно постоянно, и ему плевать на наше бездорожье и ненастье.
Вот и наладились мы, да и не только мы, возить отснятое золото зимой в санях, а летом на телегах, хорошо помня пословицу: "Тише едешь, дальше будешь".
Такой караван зимой состоял из двух саней, которые тащили по паре лошадок. То же самое и летом, с той лишь разницей, что вместо саней снаряжались телеги. Обычно сопровождали этот груз два вольнонаемных съемщика, а для безопасности и охраны от лихих людей к ним прикрепляли двух хорошо вооруженных охранников. Вам понятна ситуация?
- Вполне, - наливая третий стакан крепкого чая, понимающе кивнул Макс. - Продолжайте.
- Так вот, в декабре, перед Новым годом, мы собрали очередной ежемесячный обоз и, пожелав им счастливой дороги, отправили в город Бийск. Старшим в этот обоз был назначен Петр Арбузов. Обычно дорога туда и обратно занимала четыре, много пять дней. Однако уже через сутки на рудник вернулся раненый Арбузов и рассказал нам странную историю. Ехали они, как и положено, гуськом. Впереди старший съемщик с контейнером золота и охранник, а в двадцати метрах от них налегке второй съемщик и сам Арбузов.
По его рассказу получается, что не успели они одолеть и пятидесяти километров, как в передних санях громко вскрикнул охранник и мертвый вывалился из саней. Конечно же Арбузов тут же осадил лошадей и поспешил на помощь товарищу, но было слишком поздно. Длинный нож старшего съемщика поразил его друга в самое сердце. Недолго думая Арбузов начал погоню и тут краем глаза увидел, как второй съемщик вытаскивает из-за пазухи финку. Бросив поводья, Арбузов в упор его пристрелил и возобновил погоню.
Он был уже близок к цели, до беглеца оставалось не больше сорока метров. Арбузов уже праздновал победу, и тут съемщик открыл по нему стрельбу из карабина убитого охранника. Опасаясь, что таким образом он может лишиться лошади, Арбузов начал стрелять в ответ, но промахнулся и наповал убил лошадь съемщика, до которого оставалось не больше двух десятков метров. Съемщик же, увидев, в каком положении он оказался, спрыгнул с саней и сиганул по сугробам в таежную чашу.
Плюнув на свою безопасность и движимый лишь одним чувством мести, Арбузов выпрыгнул из саней и бросился следом. Однако драгоценное время было потеряно, и враг сумел уйти довольно далеко. Впрочем охранник не отчаивался, он знал, что рано или поздно настигнет беглеца, и это обязательно бы случилось, если бы не прицельный выстрел подлого съемщика. Он поразил Арбузова в плечо. Пройдя еще метров двести, раненый понял, что если тотчас не вернется на рудник, то попросту истечет кровью. Из последних сил, временами теряя сознание, он вернулся к саням, сделал себе тугую перевязку и в таком виде добрался назад.
Приехал он как герой, и первыми его словами было: "Расстреливайте меня, я не смог задержать преступника!"
Ну не пламенный ли патриот своей Родины, - усмехнулся старик. - Конечно же мы поверили каждому его слову, тем более что сквозная рана мягких тканей плеча была ярким тому подтверждением. В надежде, что беглеца все-таки удастся перехватить, было тут же снаряжено еще двое саней с десятком охранников. Но тут, как назло, мороз пошел на убыль и начался обильный снегопад, так что, когда погоня прибыла на место преступления, все оно было покрыто толстым слоем снега. Им удалось обнаружить только два трупа, охранника и второго съемщика, да еще застреленную Арбузовым лошадь. Ни о каких следах, уходящих в таежные дебри, не могло быть и речи. За этот случай у многих полетели с голов шапки. В частности, были уволены и отданы под суд директор рудника, его зам и заместитель по сохранности металла. Что с ними стало впоследствии, я не знаю. А вот с Арбузовым обошлись довольно мягко. Ему просто срезали лычки и на месяц посадили под арест.
На всей этой истории можно было поставить точку, но пришла весна и внесла кое-какие коррективы.
Тогда я уже работал подсобным рабочим у геолога. Собирал пробы, обрабатывал их в камералке и по роду своих занятий довольно часто ездил в город. В тот раз - эта была середина мая - мы отправились в город вчетвером: главный геолог, инженер, я и возчик. Снег уже сошел, но на дорогах была непролазная грязь. Лошади рвали жилы, с трудом вытаскивая из липкой глины тяжелую скрипучую телегу. Выехав утром, мы только к вечеру проехали полсотни километров и недалеко от места зимней трагедии увязли и встали капитально. Лошадям, впрочем как и нам самим, необходим был отдых. Пока мужики гоношились насчет ужина и выпивки, я распряг коней и отвел их подальше от дороги, туда, где молодая трава была посочнее. Стреножив их, я уже было собрался возвращаться к гогочущей компании, но тут, в свете заходящего солнца, увидел такое, что невольно вздрогнул и закричал.
В невысокой траве возле березки лежал полуразложившийся труп, и, судя по одежде, лежал он здесь с самой зимы. Подбежавшие мужики это подтвердили, и больше того, геолог признал в нем того самого сбежавшего от Арбузова съемщика. Убит он был пулей в затылок, и это можно было понимать двояко. То ли он действительно убегал от охранника, унося с собой металлический контейнер с золотом, но тогда как он мог отстреливаться? Сквозная дырка в затылке вряд ли позволила бы ему это сделать. Но если он убит во время перестрелки, то почему в затылок, а не в лоб?
- Что-то тут не так, мужики, - задумчиво проговорил геолог. - Что-то не вяжется. Скорее всего, Арбузов, прикончив второго охранника и съемщика, предложил ему бежать, а когда бедняга, потеряв от страха рассудок, рванул в тайгу, то Арбузов выстрелил ему в затылок. Конечно, это всего лишь догадки. Завтра при свете дня мы осмотрим это место подробнее, и если не найдем где-то рядом с трупом золото, то картинка вырисуется сама собой.
- И конечно же наутро возле трупа вы ничего не нашли? - наконец-то отставляя стакан, утвердительно спросил Макс.
- Представьте себе, нашли, - усмехнувшись, ответил Прудов. - Не такой уж он дурак, этот Арбузов. Правда, кое-какие детали явно не вязались друг с другом, но в общем обвинить его было довольно трудно. Труп лежал на спине, а вот винтовка с двумя оставшимися в ней патронами почему-то оказалась под ним. Странно, не правда ли? Обычно если человек бежит вперед по глубокому снегу, то и наклоняется вперед, как бы помогая бегу весом собственного тела, а тут еще сзади его толкает пуля. Что получается? А получается то, что по всем законам он должен был упасть лицом вниз и карабин при этом, скорее всего, отлетел бы вперед и в сторону. Но это уже можно назвать фактом второстепенным, по крайней мере, серьезной экспертизы никто не проводил и ему удалось отбрехаться.
- А как же золото? Вы нашли его?
- Сначала мы нашли пустой металлический контейнер недалеко от трупа, а в карманах фуфайки съемщика мы обнаружили двадцать пять граммов золота. Арбузов как будто все разложил нам по полочкам - кушайте, дураки, делайте свои идиотские заключения, а меня оставьте в покое. Мол, неужели вам не понятно? Человек, которого я преследовал, бежал нагруженный карабином и увесистой банкой с золотом. На бегу, чтобы было легче, он от этой банки решил избавиться. Пересыпал золото в карман, а саму банку просто выкинул в снег. Чем не версия? Мол, судите сами! Да, я виновен, но только не в хищении золота, а в том, что не стал искать труп, потому как был уверен, что он жив и ушел от меня далеко и догнать его у меня не было никаких сил, поскольку сам истекал кровью.
Такую или примерно такую речь загнул на суде Арбузов. Как это ни странно, она имела успех, и уже через месяц он был с почестями отпущен и вернулся назад на рудник, чтобы продолжить службу, мордовать заключенных и травить их собаками.
- Странно, - заметил я. - В то время к преступлениям подобного рода относились особенно строго.
- Нам это тоже показалось странным, да только факт оставался фактом, Арбузов вернулся и, почувствовав свою безнаказанность, озверел еще больше. Но не только этим прославился сержант Арбузов, - подумав, продолжал дед. Приехал он к нам в тридцать восьмом году и сразу занялся бурной деятельностью в кругу заключенных. Особенно его интересовали вновь прибывшие. Не они сами, естественно, а то, что на них было ценного. Колония наша состояла из мужиков, так что перстни и сережки у нас не присутствовали, а вот золотые мосты и коронки место имели, и они, рано или поздно, перекочевывали изо рта заключенного в его карман.
- И каким же образом? - не смог скрыть удивления Макс. - Уж не ходил ли он днем и ночью с клещами и не рвали ли зазевавшемуся зэку зубы?
