Буквально накануне утреннего совещания подполковнику Моисееву передали заключение экспертизы по исследованию лома-выдерги, обнаруженного, инспектором Шехватовым на месте происшествия. Старший эксперт-химик оперативно-технического отдела УВД майор милиции Голубев, проводивший исследование, сделал вывод: «На представленном ломе-выдерге имеется три вида масляной краски, которые по цвету, флюоресценции, запаху продуктов сгорания, качественному химическому составу и отношению к кислотам и щелочам одинаковы с краской на трех кусках частей выпиленных косяков дверей». В переводе на общепонятный язык это означало: двери хлебокомбинатовской бухгалтерии и кассы взломаны именно этим ломом-выдергой.
Прочитав заключение вслух, подполковник Моисеев обвел взглядом оперативников. Даже обычно оживленный Ницак на этот раз сидел насупленно, словно его только что крепко обидели.
— Что, Виктор Васильевич, нос повесил? — обращаясь к нему, спросил Моисеев.
— Радоваться нечему, Геннадий Федорович, упустили, по-моему, мы вчера Обручева, — Ницак тяжело вздохнул и стал рассказывать.
Вчерашним вечером, чтобы дать инспектору Нечаеву передышку, вести наблюдение за Обручевым было поручено одному из смекалистых молодых сотрудников. Тот, со старанием взявшись за дело, видел, как в десятом часу Обручев вышел из дома, огляделся и на минуту зашел в сарай. Оттуда появился как будто с пустой хозяйственной сумкой. Опять огляделся, вроде бы поправил развязавшийся на ботинке шнурок и тихонько направился к болоту, которое расположено за домом, в кустарнике. Там еще раз «поправил» шнурок, а потом вдруг исчез за кустами. Минут через пятнадцать сотрудник окольными путями пробрался к болоту, а Обручева уже и след простыл.
— Это ж он деньги унес! — стукнув кулаком по коленке, досадливо закончил Ницак.
— Долго его дома не было? — спросил Моисеев.
— В первом часу ночи только появился, без сумки.
Подполковник Моисеев быстро оглядел присутствующих:
— Где Нечаев?
— По Обручеву работает, — ответил Ницак. — Я приказал, чтобы сегодня, кровь из носа, выяснил, куда Обручев сумку дел. По-моему, Геннадий Федорович, Обручев обстоятельно к преступлению готовился. И выдергу заранее у плотников припрятал в укромном месте, и веревку приготовил. Как показывают его коллеги по работе, человек он скрытный, ко всему присматривается, вроде вынюхивает. Во время каждой смены таскает из цеха столько хлебобулочных изделий, что съесть их не может. Короче говоря, надо задерживать Обручева в качестве подозреваемого согласно сто двадцать второй статье УПК. Честное слово, интуиция меня не обманывает…
— Интуиция, Виктор Васильевич, штука хорошая, — вмешался в разговор присутствующий на совещании прокурор района, — но ее, как говорится, к делу не пришьешь. Чтобы применить к подозреваемому крайнюю меру пресечения, нужны веские аргументы.
Ницак круто повернулся к говорившему:
— Аргументов больше чем достаточно! А вот пока мы будем их взвешивать, Обручев так украденные деньги запрячет, что и днем с огнем их не отыщем.
— Не горячись, — миролюбиво сказал прокурор. — Свидетельские показания надежные?
— Из разных источников получены, оформлены по закону. Мы не забываем о прокурорском надзоре, — соглашаясь на мировую, ответил Ницак. — Для полной характеристики Обручева могу добавить, что это хвастун, стремящийся постоянно выделиться из окружающей среды. Например, в начале этого месяца с позолоченными наручными часами на смену пришел. Мужики спрашивают: «За какие шиши купил?» — «Да тут, — говорит, — в одном месте сто пятьдесят рубчиков плохо лежали». А через неделю поехал со слесарем Дударовым на пляж в Бугринскую рощу и потерял там часики. Дударев начал ему сочувствовать, а он в ответ: «Как пришли, так и ушли». Вот, мол, какая у меня широкая натура! А между тем это же типичное отношение к украденному…
Прокурор посмотрел на Моисеева:
— Что дактилоскопическая экспертиза дала?
— Отпечатков Обручева на месте происшествия не обнаружено.
— Следы босых ног не идентифицировали?
— К сожалению, ни одного отпечатка, пригодного для идентификации, не оказалось. Дождь ведь проливной лил, ноги преступника, когда он забрался в контору, были мокрыми, — ответил подполковник Моисеев и посмотрел на инспектора Шехватова, давно порывающегося что-то сказать. — Разобрался вчера на хлебокомбинате Якушева?
Шехватов утвердительно кивнул:
— Есть основания, Геннадий Федорович, предполагать, что Обручев там побывал. Его рук это дело.
Моисеев положил на стол бланк экспертизы, который до этого держал в руке:
— Вы что, сговорились с Ницаком?
— Нет, Геннадий Федорович, не сговаривались, — Шехватов чуть смутился. — По-моему, дело таким образом было… Как установлено инспектором Нечаевым, в начале этого месяца Обручев выпивал с хозяином прошлогодней своей квартиры на улице Инской. Это недалеко от хлебокомбината имени Якушева, на котором Обручев раньше работал и наверняка знал его расположение. Уходил с пьянки ночью. Увидел открытое окно лаборатории и не удержался от соблазна. На украденные деньги купил часы, о которых только что упоминал Виктор Васильевич. — Шехватов обратился к Ницаку: — Обручев именно так и сказал, что «в одном месте сто пятьдесят рубчиков плохо лежало»?
— Именно так.
— Как раз эта сумма украдена у заведующей лабораторией. Время кражи и покупки часов Обручевым примерно совпадает. Вот так я думаю, Геннадий Федорович…
— Логичные рассуждения, давайте их обсудим, — подполковник Моисеев устало потер глаза. — Откуда Обручев узнал, что заведующая лабораторией держит в своем рабочем столе деньги?
— Он и не знал об этом. Залез в лабораторию, рассчитывая только на то, что авось что-нибудь подвернется.
— Сомневаюсь, чтобы преступник стал рисковать наобум. Что-то должно было там его привлечь… Какие ценности могут храниться в лаборатории?
Наступило молчание.
— Спирт, — шутливо сказал Ницак.
Моисеев задумался:
— А что?.. Попробуем обосновать: Обручев и компания засиделись допоздна, когда спиртного уже не купишь, а выпить, как это обычно у них бывает, еще хотелось. Где взять?.. Вот тут-то и привлекло открытое окно лаборатории…
Внезапно зазвонил телефон. Подполковник снял трубку. По содержанию разговора Шехватов догадался, что звонит инспектор Нечаев. Так оно и вышло. Закончив разговор, Моисеев посмотрел на Ницака:
— Вчера поздно вечером Обручев с хозяйственной сумкой приходил на улицу Инскую к Чигошеву. Того дома не оказалось, и Обручев сразу ушел.
— Сумку не оставил?
— Нет.
— Значит, куда-то в другое место унес деньги! Домой-то он без сумки вернулся. Брать надо Обручева, Геннадий Федорович…
— Не торопись, выслушай до конца, — чуть приподняв ладонь, спокойно сказал Моисеев. — Сегодня, по словам соседей, Обручев все-таки встретился с Чигошевым. Из чигошевского дома они ушли вместе, а полчаса назад один из наших участковых инспекторов видел, как Обручев в промтоварном магазине у сада Кирова купил себе брюки.
— Вот! — живо подхватил Ницак. — Откуда, позвольте спросить, у него деньги на брюки взялись?
— Вчера, помнится, Нечаев говорил, что Обручев ни копейки из своей зарплаты жене не отдал.
— Он и не получал зарплату. Пока утром отсыпался после происшествия, жена проверила карманы — в них ни копейки не было. Задерживать надо Обручева, Геннадий Федорович, немедленно задерживать…
Подполковник Моисеев задумался. От его решения сейчас зависело очень многое, быть может, даже конечный результат розыска. Оперативное задержание разом обрывает все связи подозреваемого. С одной стороны, это хорошо, с другой — плохо. Если при обыске, который обычно производится в момент задержания, будут обнаружены вещественные доказательства, то подозреваемому ничего иного не останется, как поднять перед оперативниками руки и признать себя виновным. В противном случае, если, скажем, тот же Обручев успел передать деньги «надежным» дружкам и умело скрыл свои следы, то доказать его виновность будет не. так-то просто, а главное — розыск денег может настолько затянуться, что к моменту их обнаружения от похищенной суммы останутся рожки да ножки.
12Задержание Обручева было решено произвести врасплох, прямо в его доме, и немедленно доставить в райотдел для обстоятельного допроса. Предусмотрели, казалось, все возможные осложнения, однако непредвиденное все-таки случилось. Когда Беляев, Ницак, Шехватов и молодой инспектор ОУР райотдела Казаков внезапно вошли в дом, Обручев кормил из соски дочь и больше во всем доме ни души не было. Пришлось ждать, когда вернется жена, ушедшая, как выяснилось, в магазин буквально перед самым приездом группы задержания. Томительно потянулось время…
