территории, опьяняя случайных прохожих. Утреннюю тишину нарушал оркестр цикад, прячущихся в высокой траве. Музыканты разошлись не на шутку. Их стрекот разносил по всей округе победный марш.
Констанца в цветастом фартуке, напевая незатейливую мелодию себе под нос, сервировала стол к завтраку. За много лет ее настроение впервые было восхитительным. Она чувствовала, что вскоре все изменится.
На кухню вошла Анна, сладко зевая. Девочка с наслаждением вдохнула аромат свежеиспеченной сдобы и распустившихся за окном роз.
– Как вкусно пахнет, – одарила она похвалой хозяйку дома и плюхнулась на стул.
– Булочки по рецепту моей покойной тетушки. Сейчас дам тебе отведать, – улыбнулась Констанца и протянула рогалик с аппетитной золотой корочкой.
Анна взяла еще теплое лакомство в руки, но есть не стала.
– Доброе утро, – Михай вошел на кухню, чмокнул жену в щеку и потрепал Анну по волосам, – так, что тут у нас раздают? Ага! Знаменитая выпечка тетушки Милены.
Михай взял рогалик с корзины и тут же откусил его. Зажмурившись от удовольствия, как кот, он с наслаждением стал пережевывать сдобу. Анна удивленно посмотрела на него, затем на свою булочку, потом перевела взгляд на Констанцу.
– А перед едой молитву произносить не станем? – голос Анны звучал растерянно.
Супруги переглянулись. Констанца улыбнулась и подошла к девочке, присев рядом с ней на корточки. Она взяла ее свободную руку в свои ладони и с теплотой произнесла:
– Милая, молиться каждый раз перед едой не обязательно. Господь читает твои мысли. А я уверена, что ты частенько благодаришь его. Нет нужды произносить вслух каждый раз. Он знает все!
– Если ты захочешь поесть, то ты всегда можешь сходить на кухню и взять, что пожелаешь. А в своих молитвах поблагодаришь Бога, – добродушно произнес Михай.
Анна с сомнением взглянула на опекунов, затем на рогалик в руке.
– Мама не разрешала нам приступать к еде, пока не произнесена молитва.
– Ну, если мы будем каждый раз следовать этому правилу, то я похудею, – рассмеялся Михай, погладив себя по животу, – мы все похудеем, и нас унесет на Северный полюс ветром. Да и вообще, мне противопоказано быть голодным.
– Это почему? – Удивленно вздернула брови Анна.
– Когда я голоден, то я зверею и хочу слопать маленьких девочек. Ррррр!!! – Михай поднял руки вверх, словно медведь лапы, и медленно, шатаясь из стороны в сторону, стал приближаться к Анне.
Девочка завизжала, прижалась к Констанце, с любопытством выглядывая из-за плеча. Михай внезапно остановился. Взглянув на рогалик в руке, он быстро запихнул его себе в рот и довольно погладил себя по животу. Анна звонко залилась смехом.
– Чудеса! Я перекусил и снова стал человеком. Теперь ты понимаешь, что мне совсем не хочется есть маленьких девочек. Лучше я съем еще одну булочку, испеченную моей любимой женой.
Михай вновь взял из корзины рогалик.
Анна улыбнулась, взглянула на Констанцу и тоже надкусила булочку, которая успела остыть. Она с аппетитом съела кусочек.
– Спасибо. Действительно очень вкусно, – поблагодарила она Констанцу. Женщина улыбнулась, поцеловала Анну в лоб и встала на ноги.
Констанца подозревала, что в семье Марии случилась беда. Бывшая подруга не пришла к ней поделиться горькими известиями. Она была слишком горда и боялась пересудов. Но городок был очень мал, и новости разлетались по нему с молниеносной скоростью. Местные жители обожали чрезвычайные происшествия, которые в этих местах происходили крайне редко. Гибель дочери Констанцы была изъезженной темой, ведь с момента самоубийства девочки минуло три года. А случай со старшей наследницей Марии, попавшей в больницу, породил много слухов. Еще больший интерес вызвал тот факт, что после выписки семья спешно покинула город. К сожалению, любопытство горожан не было удовлетворено в полной мере, так как Мария позаботилась, чтобы причина недуга дочери не просочилась дальше больничных стен. Возможно, она пригрозила судебными разбирательствами, а может быть и подкупила кого-то.
Констанца предполагала, что у девочки случился нервный срыв или депрессия. Она не стала вдаваться в подробности и расследовать жизнь подруги и ее семьи. Но кое-что беспокоило ее. На одно лишь мгновение в голове Констанцы промелькнула мысль. Не связан ли случай Кристи с суицидом ее дочери? Но это была лишь мимолетная мысль, и вскоре она забыла об этом.
Сейчас, когда Кристи вернулась в город, Констанцу, как и остальных жителей, распирало любопытство. Она подсознательно ощущала, что агрессивное поведение девочки связано с какой-то тайной. Мария унесла этот секрет в могилу. Лишь сама Кристи могла бы дать ответы на вопросы мучающие Констанцу. Но была одна проблема. Своенравная девчонка не желала идти на контакт. Попытки выведать какую-либо информацию у Анны, тоже могли обернуться провалом. Ребенок был слишком мал и вряд ли мог рассказать что-то дельное.
Констанца, отложив вязание, взглянула на Анну, которая, свернувшись калачиком рядом с ней, тихо сопела на диване в гостиной. Настенные часы пробили полдень. Девочка вздрогнула, но не проснулась. Констанца вздохнула и продолжила вязать берет, который предназначался маленькому спящему ангелочку. С приездом сестер, женщина почувствовала необходимость в своем забытом хобби. Ей нравилось работать спицами, создавать аксессуары или свитера. Она помнила, с какой радостью ее дочь носила береты и шарфы, связанные матерью. Возможно, и девочки когда-нибудь станут носить вещи, созданные с любовью.
В доме громко хлопнула дверь. Констанца оторвала взгляд от спиц и посмотрела в сторону прихожей. В проеме двери показалась Кристи, облаченная в черные джинсы и в широкую кофту с длинными рукавами такого же цвета. Августовская жара видимо совсем не пугала девочку, раз она так тепло оделась.
– Добрый день! Есть не хочешь? – Поинтересовалась Констанца.
Кристи вздрогнула, услышав ее голос. Девушка надеялась, что домочадцев нет, и она спокойно улизнет через парадный вход. Но раз ее застали врасплох, то Кристи была обязана выйти из сложившейся ситуации победителем. Она посмотрела на
Констанцу с безразличием и холодно произнесла:
– Спасибо, я не голодна. Я хочу прогуляться. Можно? – в последнем слове промелькнул сарказм.
Констанца, улыбнувшись, кивнула.
– Конечно, но не забывай кушать. Ты совсем исхудала.
– Я способна о себе позаботиться. Не стоит утруждаться и пытаться изображать мою мамашу.
Кристи, закончив фразу, тут же покинула дом. Может она боялась, что Констанца, как и Мария, бросится за ней следом, дабы остановить, сыпля в ее адрес проклятья. Но Констанца удивленно молчала. Она пыталась осознать, в чем провинилась и почему заслужила такое негативное отношение.
– Раньше она была совсем другой, – Анна проснулась от громкого голоса сестры, – она была милой. Всегда играла со мной. Доброй, отзывчивой – такой моя сестра была здесь в этом городе. Перед переездом все изменилось. Вначале Кристи
