- Ты меня за женщину не считаешь, да?
- Почему не считаю? - Олег слегка опешил. - Очень даже считаю. Красивая молодая женщина. Но мы как-то с самого начала, вроде, договорились, что ничего такого между нами не будет. Ты же сама так решила. Поэтому я с тобой, как с дочерью... Но, если хочешь...
- Ничего я не хочу! - Люба резко соскочила с дивана и убежала в другую комнату.
Олег тяжко вздохнул. Он не знал, как быть. Разговор оказался слишком неожиданным. Следовало как-то сгладить наметившуюся размолвку. Он пошел в комнату Любы. Она лежала на постели поверх покрывала, отвернувшись к стене. Ему даже показалось, что плачет.
- Любаш, - он присел на край кровати, - ну что ты?
- Не приставай, - она дернула локтем. - Я тебя, кажется, не звала. Иди отсюда
И тут зазвонил телефон. Олег с облегчением поспешил к аппарату. Может, эта пауза в ссоре поможет им помириться. Звонил Саныч.
- Мастер, срочно собирайся. Сейчас за тобой Сидорчук приедет. Это тот, который тебя тогда домой отвозил. Отправитесь на аптечный склад. Давай.
Олег принялся одеваться. Сердитая Люба тут же вышла из своей комнаты, уперла руки в боки:
- Ты куда это собрался на ночь глядя?
- Вот те раз! - удивился Олег. - Только что гнала, а теперь на попятный. Саныч вызывает.
- А ты бы сказал, что не можешь. Пусть завтра с утра вызывает, если надо.
- Ты же сама понимаешь, что я кругом у него в долгу, - начал было Олег.
- И не собираюсь ничего понимать! Перезвони ему и скажи, чтобы перенес на завтра. Не знаю, что он затеял, но ты никуда не пойдешь. Он что, тебе дороже, чем я?
- Конечно же нет, - Олег старался говорить как можно мягче и ласковей. - Разумеется, ты мне дороже. Если вспомнить, какие деньги я за тебя отдал...
- Теперь всю жизнь будешь этими деньгами попрекать! - выкрикнула Люба. - Я тебя, между прочим, не просила за меня платить.
Вот теперь она заплакала по-настоящему.
- Люба, ну что за глупости, - Олега разбирала досада, - прекрати сейчас же. - И тут на улице бибикнул автомобиль. - Слышишь, за мной уже приехали. Я вернусь, и мы это все обсудим. Хорошо?
Ответа он не дождался. В машине, кроме крепенького Сидорчука, сидел ещё один парень, представившийся как Влад. Ехали молча. Олег размышлял по поводу любиной истерики. Похоже, девушка решила, что их отношения должны перейти в супружескую фазу. Ждала соответствующих шагов с его стороны, но не дождалась и устроила сцену. А, может, её просто задевает его платоническое отношение. Как всякая женщина, она хочет любви...
- Значит, сейчас подъедем, - прервал молчание Сидорчук, - там сегодня всего один сторож остался. Двое других по бабам пошли. Мы его нейтрализуем, а ты разберешься с оборудованием.
* * *
Когда-то трест "Севергеология" гремел на весь Советский Союз. Но потом стала отпадать необходимость в новых месторождениях угля и металлов. Все больше требовались нефть и газ, а это уже работа для других трестов. Поселки "Севергеологии" хирели, экспедиционные штаты уменьшали, сокращалось снабжение. А ведь когда-то даже свое аптекоуправление имелось. И на аптечном складе комплектовались не только полевые аптечки, но и целые больницы с рентгеновскими аппаратами, операционными и машинами "скорой помощи". К перестройке аптечная база совсем захирела, а рынок её добил. На геологические изыскания ассигнования прекратились, зарплату платить стало нечем, и работники стали разбегаться. Благо, фармацевтам было куда бежать коммерческие аптеки чуть не на каждом углу. На базе остались только директор, дама пенсионного возраста, и завсклад Гусейнов. Да ещё несколько рабочих.
Предприимчивый Гусейнов быстро убедил директрису, что пустующие помещения складов надо сдавать в аренду, и вообще настало время для инициативы. Пенсионерка скоро поняла, что приварок к пенсии - это единственный способ выжить в наше время, и не стала ограничивать инициативу подчиненного.
Гусейнов, предприимчивый, как большинство уроженцев Кавказа, скоро наладил небольшое производство целебных настоек: боярышника, стальника, зверобоя и тому подобных. Но по-настоящему развернулся, когда в долю вошел земляк Юсуф. Тот профинансировал установку оборудования и наладил бесперебойные поставки спирта. Теперь главной продукцией стало гигиеническое средство "Троян". Этот сорокаградусный продукт с легким цветочным ароматом у многих ассоциировался с "Тройным" одеколоном. На этикетке красовался абстрактный античный герой в шлеме с гребнем и мечом в руках. Еще сообщалось, что гигиеническое средство отлично устраняет потливость всех частей тела, очищает кожу и удаляет угревую сыпь. Может быть, находились такие чудаки, которые пытались сводить "Трояном" угри, но основная масса покупателей употребляла гигиеническое средство внутрь. Особенно хорошо оно расходилось в сельских районах, где с советских времен неизбалованный народ привык пить все, что жиже солидола. Тем более, что "Троян" стоил гораздо дешевле водки.
Спирт для фармацевтических и парфюмерных целей никакими акцизами не облагается, поэтому "Троян" гнали все, кому не лень. Делалось это абсолютно легально и официально, за исключением тех случаев, когда производитель принципиально скрывался от властей. Как, например, Юсуф и Гусейнов. Сама мысль об уплате каких бы то ни было налогов была им отвратительна. И этикетки они скопировали чужие. Это, кроме всего прочего, помогало прятать нелегальное производство от турбомашевской мафии, которая монополизировала в городе выпуск этого нужного народу продукта. А недавно на аптечном складе начали выпускать настойку "Корень жизни" с добавкой экстракта жень-шеня. Этот напиток прикидывался произведенным в городе Уссурийске. Стоил он несколько дороже "Трояна", хотя жень-шеневый экстракт стоил не дороже цветочного аромата. Вообще происхождение экстракта окутывала тайна. Вполне вероятно, что его бодяжили из доступных компонентов какие-нибудь химики на соседнем складе.
Что касается лекарственных настоек, то их производство в последнее время упало почти до нуля. Зачем покупать лекарственные травы и стараться, если "Троян" дает до двухсот процентов прибыли?
Территорию аптечного склада окружал двухметровый забор с колючей проволокой наверху. Железные ворота имели такую же высоту. Рядом с ними стояла деревянная сторожка с узким оконцем. Внутри спал сторож.
Джип остановился, не доехав полсотни шагов до ворот. Во дворе горели сильные лампы, подсвечивая ворота и колючую проволоку на заборе.
- И как нам попасть внутрь? - спросил Олег.
- А хрен его знает, - пожал плечами Сидорчук. - Надо придумать.
- Где оборудование? - снова спросил Олег.
- Вон крыша торчит, - пояснил Влад, - длинный такой барак. Прямо за забором.
- Так может поджечь его и не мучиться? - предложил Олег.
- Ну, ты, Мастер, даешь, - саркастически усмехнулся Сидорчук, - снег же кругом!
- А внутри барака сухо и тепло, - возразил Олег. - Бензина отольете пару литров?
- А чего его отливать? - снова усмехнулся Сидорчук. - Влад, вытаскивай канистру, и пошли.
- Бутылки пустые есть? Или пакеты полиэтиленовые хотя бы? - снова спросил Олег.
- Пакетов найдем, - оживился Сидорчук.
Проваливаясь в глубокий снег, они добрели до забора, оставив позади себя целую траншею. Шедший впереди Влад тихонько матерился, он начерпал в ботинки снега. У забора ему с Сидорчуком пришлось подставить сцепленные руки, чтобы Олег на них мог встать. Он заслужил это право, как самый легкий. Заглянув через забор, убедился, что до стены складского барака всего метра полтора. Спрыгнув в снег, шепотом предложил:
- Метров на пять надо дальше пройти. Там форточка приоткрыта. И палку какую-нибудь надо длинную.
Ближайшее дерево виднелось в потемках метрах в тридцати. Теперь шепотом заматерился и Сидорчук. Но побрел вперед. Вернулся с кривым двухметровым суком. Ветки состругивал на ходу складным ножом. К его возвращению Олег с Владом налили в три полиэтиленовых мешка примерно по литру бензина и туго их завязали.
Снова встав на сцепленные руки, Олег концом кривой палки толкнул брякнувшую форточку. Окно закрывала довольно частая решетка, но обвисший, словно большая капля, полиэтиленовый мешок свободно проходил меж прутьев. Он упал с кончика жердины внутрь барака, и Олег расслышал звук шлепка. Скорей всего, мешок лопнул, ударившись об пол. Тем же путем последовали ещё два пакета с бензином. После этого Олег намотал на сучок носовой платок и опустил книзу, макнул в раскрытую горловину канистры. Влад исхитрился освободить одну руку и щелкнуть зажигалкой. Сунув полыхающий факел в форточку, Олег свалился в сугроб. Его тут же поставили на ноги, и они побежали к джипу. Канистра гулко булькала и била Сидорчука по ноге. Сзади звонко лопнуло стекло и стало немножко светлей.
- Я сторожа разбужу! - крикнул Олег и припустил к воротам. - А то сгорит.
Он принялся колотить кулаком в узенькое, слабо освещенное оконце. Справа над забором разливался алый отсвет. С громким шипеньем с железной крыши съехал пласт снега. Наконец в окошечке появилась всклокоченная голова с выпученными глазами. И Олег мгновенно узнал сторожа. Это был тот самый Миша, он же Махмуд, что на пару с Чингизом сторожил ферму в Глубоком Источнике. Олег резко развернулся и помчался к машине. Он надеялся, что азербайджанец его не узнал в потемках и спросонья.
