— Сколько времени вам понадобится, чтобы вынудить его на это?
Ларри подумал, потом пожал плечами.
— Это зависит от степени его толстокожести. Будь он помоложе, понадобилось бы часа два, но он толстый и слабый… Нет, это не займет много времени.
Он устремил взгляд вдаль.
— Назначим максимальный срок на всю операцию — 24 часа. Вероятно, потребуется меньше, но так будет безопаснее.
Хельгу передернуло. Ее испугала холодная деловитость юноши. Но это, возможно, было выходом из трудного положения. И она не могла от него отказаться. Необходимо вернуть фотографию, иначе Арчер будет постоянно тянуть из нее деньги.
— Так долго я не могу ждать, Ларри. Мой муж приезжает сюда завтра днем. Боюсь, мы не успеем справиться с Арчером до вечера…
— С Арчером? Его зовут Арчер?
— Да.
— Вы не можете ничего придумать?
Мозг Хельги начал работать. Она посмотрела на часы. Сейчас муж занимается последними приготовлениями в Нью-Йорке. Хельга встала, подошла к телефону и попросила соединить ее с нью-йоркским номером ее квартиры.
— Хинк, это вы? Могу я поговорить с мужем?
— Он на конференции, мадам. Могу я чем-нибудь помочь вам?
— Да, дело б том, что на вилле испортилось это проклятое центральное отопление. Я звоню из отеля «Эдем». Фирма говорит, что они справятся с поломкой не раньше, чем через четыре дня. Мне кажется, мужу следует отложить вылет. Дома он не сможет жить, а вы же знаете, он не выносит отели.
— Понимаю, мадам. Вы говорите, четыре дня? Мистер Рольф будет очень недоволен…
— Я позвоню, как только отопление будет исправлено, Хинк. — После короткого раздумья она добавила: — В случае, если он все же решит ехать, отправьте мне телекс в «Эдем».
— Он определенно не поедет, мадам, — уверенно заявил слуга.
Хельга облегченно вздохнула, вспомнив, что Хинк любит отели не больше, чем ее муж. Он, конечно, уговорит Рольфа подождать четыре дня.
— Как чувствует себя мистер Рольф?
— Вполне удовлетворительно, мадам.
Таков был постоянный ответ Хинка на вопрос о здоровье хозяина, и он мог означать практически все что угодно.
— Значит, вы передадите ему?
— Да, мадам.
— Хорошо, Хинк. Сообщу вам дополнительно, когда починят отопление.
Она повесила трубку.
— Вы прекрасно с этим справились, мэм, — одобрил Ларри.
Она не слушала его. Теперь ее мысли обратились к Арчеру. Как заставить его прийти на виллу?
Как будто прочитав ее мысли, Ларри спросил:
— А что с Арчером? Он придет?
— Не знаю… Дайте мне подумать.
Она затянулась сигаретой. Было 12.20. Арчер сейчас вернулся в отель, чтобы поесть. Кроме того, в три часа он будет ждать ее звонка. Если она хочет заманить его на виллу, нельзя давать ему время на размышления, нужно его чем-то ошеломить, чтобы он не понял, что это ловушка.
— Простите, мэм, но мне нужно пойти где-то поесть. Или это можно сделать у вас?
Хельга прижала руки ко лбу.
— Ради бога, не мешайте мне, Ларри. Пойдите на кухню, и там вы найдете что-нибудь.
— Благодарю, мэм.
Когда он вышел из комнаты, ее мысли снова вернулись к Арчеру.
Наконец она придумала способ заманить его на виллу. Но сумеет ли Ларри сыграть свою роль? Возможно, Арчер все-таки откажется написать письмо. В таком случае… она даже боялась продумать свою мысль до конца. «Выплыть или пойти на дно», — сказал Арчер. Ну что ж, она тоже не из тех людей, которых легко заставить плясать под чужую дудку.
— Готово, мэм, — из-за двери сказал Ларри. — Пойдемте, вам тоже нужно поесть.
— У меня нет аппетита.
— Пойдемте, надо подкрепиться. Нас обоих ждет трудный день. Вы уже продумали план?
— Да.
— Прекрасно. Но сначала поедим.
Они вместе пошли на кухню. Ларри приготовил спагетти с томатным соусом и луком. Это выглядело так аппетитно, что Хельга почувствовала голод. Они сели за стол и молча стали есть.
— Вы хорошо готовите, Ларри.
Он улыбнулся своей мальчишеской улыбкой.
— Да, меня научила мать. — Он вытер рот тыльной стороной ладони. — Ну, вы придумали, как заманить сюда Арчера? И когда?
— Придумала. Если он клюнет на приманку, то будет здесь уже через полчаса.
Они вернулись в гостиную, и Хельга снова закурила сигарету.
— У него есть машина?
— Да, наемная.
Ларри развернул очередную пачку и сунул резинку в рот.
— Если я открою дверь гаража, как вы думаете, он въедет туда?
Она удивленно посмотрела на него.
— Зачем?
— Ну, видите ли, мэм, мне кажется, что лучше заняться этим делом внизу. Мне не хотелось бы запачкать вашу красивую гостиную.
По спине Хельги снова пробежал холодок.
— Но вы не причините ему большого вреда? — только и спросила она.
— Надеюсь, нет, — он усмехнулся. — Но уж если я задам ему небольшую трепку, то лучше это сделать внизу, не так ли?
Хельге снова стало не по себе.
— Учтите, Ларри, Арчер не дурак. Если я предложу ему пройти вниз, он сразу же заподозрит что-то неладное.
Размеренно двигая челюстями, Ларри некоторое время обдумывал ее слова.
— Ладно, попробуем наверху. В случае необходимости я всегда смогу стащить его вниз. А теперь не теряйте времени и звоните.
Хельга все еще сомневалась: стоит ли браться за это дело? Но тут ей вспомнились слова Арчера: «Решать? Но у тебя нет выбора!» Она решительно сняла трубку и набрала номер отеля «Эдем».
— Попросите мистера Арчера.
— Сейчас, мадам.
Она подождала несколько секунд.
— Да? Кто говорит?
Она услышала в трубке голос Арчера и по его тону определила, что он только что выпил свой третий коктейль.
— Джек, мне нужно срочно поговорить с тобой. Произошло нечто очень важное! — Она постаралась придать дрожь своему голосу.
— Что случилось? Я только что начал обедать. Мы же договорились о встрече в три часа.
— Мне придется через три часа вылететь в Милан, Джек, а оттуда прямо в Нью-Йорк.
— Ничего не понимаю…
— Не спрашивай сейчас ни о чем. По телефону я ничего не смогу объяснить. Только что звонил Хинк. Он сказал, что дело очень плохо. Только никому ни слова, Джек, это может вызвать панику на бирже. Итак, ты согласен приехать?
— Ну, если так, то сейчас я буду у тебя.
Хельга медленно повесила трубку. Итак, Арчер решил, что Герман находится при смерти. И она очень кстати упомянула о бирже. Теперь Джек не сможет проверить ее сообщение, чтобы не вызвать никаких толков. Он поймет, что со смертью Рольфа его власть над Хельгой кончается, и это тоже сработает на нее.
Хельга посмотрела на Ларри.
— Сейчас приедет, — сказала она.
Она стояла у окна, из которого открывался чудесный вид на парк. Ей была видна подъездная аллея. Сердце бешено стучало в груди, ее знобило, несмотря на то, что в комнате было тепло. Теперь путь назад отрезан. Она ненавидела насилие, с отвращением наблюдала подобные сцены в фильмах, и вот насилие пришло в ее дом. Она предвидела реакцию Джека, когда он поймет, что его заманили в ловушку, но надеялась на молодость и силу Ларри.
Ларри предложил встретить Арчера как ни в чем не бывало.
— Поговорите с ним, мэм, и попробуйте убедить. А я буду стоять за дверью, и если он начнет орать, вмешаюсь.
Хельга взглянула на часы. Арчер мог приехать с минуты на минуту. В этот момент «фиат» на огромной скорости вылетел из-за поворота и резко затормозил перед виллой.
Глубоко вздохнув, Хельга побежала вниз. За дверью стоял Арчер. Он был бледен, глаза его возбужденно блестели.
— Он умер? — были его первые слова.
Хельга проводила его в гостиную.
— Хельга, ради бога, он умер?
— Кто?
Арчер повернулся к ней и сжал кулаки.
— Ты же мне только что сказала, что звонил Хинк!
— Ах, да, Хинк сообщил, что Герман скоро приедет. Он сейчас на какой-то конференции…
Лицо Арчера исказилось злобой.
— Зачем этот спектакль? Ты же только что намекнула мне, что Герман серьезно болен или на пороге смерти!
— Видишь ли, это была единственная возможность заманить тебя сюда.
Арчер побледнел от злости.
— Предупреждаю, твои фокусы не помогут, — выкрикнул он. — Фотография надежно спрятана в банке. Я могу уничтожить твою репутацию в любую минуту, и тебе это хорошо известно. Ну, а теперь подписывай документы, и поживее!
Хельга села в кресло.
— Ситуация изменилась, Джек. Ты не получишь документов, а вместо этого напишешь письмо в банк с просьбой вернуть конверт с фотографией.
Арчер решил, что он ослышался.
— Еще одно слово, и я изобью тебя! — угрожающе произнес он. — Ты что, с ума сошла? Или ты хочешь убедить меня, что готова отказаться от 60 миллионов?
— Ситуация изменилась, — Хельга говорила спокойно, хотя внутри все кипело от злости. — У тебя на руках три туза, но у меня — четыре.
