«Эйден Сид твердо уверен, что убил вас».
«Нет, не меня».
Она умеет создавать интригу и придумывать имена несуществующих людей. Как бы она ни звалась, чем бы ни занимала свое время, она останется мастером слова и искусной рассказчицей.
Мартой Вайерс.
* * *
– Насколько я понимаю, детектив-констебль Даннинг приедет лично и привезет ордер.
– По обоим пунктам «да», – ответил Саймон.
Он не баловал Ричарда Беделла, заместителя директора школы Виллерс, искренностью и не пытался опровергнуть его предположение о том, что они с Даннингом работают сообща. Замдиректора был в джинсах, толстовке и мокасинах и, самое удивительное, моложе Саймона, которому приходилось напоминать себе, что он разговаривает не со старшеклассником, по чистой случайности оказавшимся в кабинете отца. Размером кабинет не уступал актовому залу обычной школы. Саймон никак не мог устроиться на вычурном диванчике глубокого сливового цвета и едва не кричал: иначе Беделлу, который сидел с противоположной стороны бежевого ковра, застилавшего паркетный пол, было не услышать.
На одном краю огромного стола высились стопки истрепанных тетрадей – красных и темно-зеленых, толстых и тонких, – на другом теснились кружки и телефоны. Саймон насчитал три телефона – все стационарные! – и шесть кружек, две желтые в темно-синюю полоску, с логотипом школы. На ковре чернела паутина проводов – казалось, чтобы отделить принадлежащие компьютеру, принтеру или факсу, потребуется не меньше года.
– Я прошу лишь показать мне дорогу к Гарстед-коттеджу! – взмолился Саймон. – Не пожелает мисс Трелиз со мной разговаривать – ее воля, подожду Нила Даннинга с ордером. Но попытаться следует. Я ведь уже объяснял, что беспокоюсь о ее безопасности.
– А я уже объяснял вам, детектив-констебль Уотерхаус, что представителей вашей профессии Мэри не желает ни видеть, ни слышать. Даже на возможность встречи с полицией она реагирует болезненно, и я не допущу... – Беделл осекся. Его гримаса напомнила Саймону подавленный зевок. – Попробую разложить по полочкам. – Судя по интонации, замдиректора считал, что оказывает гостю любезность. – Вот уже много лет Иган и Сесили Вайерс невероятно щедры к нашей школе. В отличие от Итона, Мальборо и большинства частных школ, Виллерс не располагает значительными денежными ресурсами, которые можно использовать в трудные времена. Если тенденция не изменится и число учениц, а с ним и величина доходов продолжит сокращаться, Виллерсу придется туго. Нам жизненно необходима поддержка таких семей, как Вайерс, благодаря которой у школы появился собственный театр, прекрасное, ультрасовременное здание! – Замдиректора воздел к потолку руки, словно предлагая Саймону представить катастрофу, которой избежал Виллерс, заполучив вожделенный театр. – В качестве ответной любезности мы предоставляем Гарстед-коттедж, где может спокойно работать Мэри. В свете всего этого, хочу задать вопрос, который уже задавал вашему лондонскому коллеге Даннингу: так ли необходим ордер и связанные с ним действия? Не стану скрывать: Игану и Сесили это не понравится!
– Мистер и миссис Вайерс так заботятся о Мэри Трелиз? – удивленно спросил Саймон.
Лицо Беделла превратилось в маску.
– Что, простите?
Саймон повторил вопрос.
– У детективов не принято обмениваться новостями? – подначил Беделл. – Я уже объяснил констеблю Даннингу всю специфику ситуации!
Саймон не сразу сообразил, как реагировать, и Беделл тотчас это заметил.
– Если не возражаете, я сделаю один звонок. Даннинг ведь не упоминал о вашем приезде!
– Мой жетон вы видели! – отчеканил Саймон, решив, что попадет в Гарстед-коттедж, даже если придется связать Беделла телефонным шнуром. – Даннинг объяснял, что желает побеседовать с Трелиз об убийстве?
Беделл зажмурился и не открывал глаза добрых пять секунд.
– Нет, не объяснял... Это катастрофа, самая настоящая катастрофа!
– Вы имеете в виду – для жертвы, да? Ее звали Джемма Краудер. В понедельник вечером убийца застрелил ее в собственном доме, а потом выбил ей зубы и вместо них вставил крючки для картин.
Беделл поморщился и, потирая переносицу, встал из-за стола.
– Прошу вас, поверьте мне на слово. Не отрицаю, Мэри женщина со странностями, гениальность, как известно, даром не дается. Но обвинять ее в убийстве... Нет, это чересчур!
– Я никого ни в чем не обвиняю, – парировал Саймон. – Мы лишь хотим задать несколько вопросов ей и еще паре человек. Об обвинениях пока речи нет.
– О-о... – удивленно протянул Беделл.
Похоже, обвинение Мэри в убийстве и некросадизме удивило его меньше, чем отсутствие обвинений в ее адрес. «Любопытно, – подумал Саймон. – “Гениальность даром не дается” – девиз отвратительный. Так за гениальность нужно платить? Чем? Человеческими зубами?»
– Я знал: однажды случится нечто подобное.
– Знали, что Трелиз станут допрашивать в связи с убийством?
– Нет, конечно, нет! Что за нелепость?! Я лишь знал, что однажды возникнут проблемы. Я ведь получил эту ситуацию по наследству – Мэри, семью Вайерс, Гарстед-коттедж. Если бы соглашение заключали при мне, я бы воспротивился: порой деньги отступают на второй план. И что теперь? Теперь нам впору брать на полную ставку специалиста для разбора родительских жалоб. Если свежие новости получат огласку, дерьмо, извините за выражение, лавиной хлынет...
Причитания замдиректора казались Саймону ерундой, хотя картинка, которую он нарисовал, решительно не нравилась. Беделл буравил глазами стол и вертел в руках телефонную трубку.
– Какой номер у Даннинга? – раздраженно спросил он.
– Сотовый в машине остался, – соврал Саймон, хлопая себя по карманам. На территории Виллерса не было сигнала, и он нервничал: близкие не могут с ним связаться и наверняка думают о самом худшем. Саймон представил звенящий от тревоги голос матери: «Мы столько раз тебе звонили, но ты не отвечал!»
– Сейчас свой разыщу! Минутку... – Беделл вышел из кабинета и притворил дверь. По коридору заскрипели его шаги.
Саймон выскользнул из кабинета, спустился по трем лестничным пролетам, отодвинул засов на двери, через которую его провел Беделл, и выбрался на улицу. Сейчас Беделл переговорит с Даннингом, поэтому нужно спешить. Вдаль убегала длинная дорожка, обрамленная стилизованными под старину фонарями. По обе стороны темнели кирпичные дома. Удастся ли разыскать коттедж? Пока ни одно из зданий описанию не соответствовало.
К счастью, Беделл не задвигал шторы, и за время разговора Саймон рассмотрел ярко освещенный двор, окруженный длинными щитовыми домиками с темными деревянными фасадами в восточном стиле. Может, Гарстед-коттедж – один из них?
За административным корпусом обнаружилась короткая, метров в двести, тропа к указателю. Здесь было куда темнее – Саймон едва разобрал надписи на указателе. От длинного столба в разные стороны тянулись стрелки. На одной Саймон прочел – «Театр Сесили Вайерс», на второй – «Главное здание», а на третьей... Саймон вцепился в столб и провел по буквам пальцем: «Дарвилл». Ниже в том же направлении указывала стрелка с надписью «Уиндес».
Ведь так звали тех, кто купил картины Эйдена Сида и проживал по несуществующим адресам. В тишине и мраке Саймон стоял перед указателем, похожим на белое дерево с перпендикулярными стволу ветвями, и чувствовал себя идиотом, не знающим, что думать и что делать.
От указателя разбегались пять тропинок. Саймон попытался разглядеть, куда ведет каждая, но много ли разберешь в темноте? В итоге выбор пал на указатель «К конюшням»: вдруг в Гарстед-коттедже некогда жили те, кто ухаживал за лошадьми, почему бы и нет?
За полем асфальтовая дорожка сменилась грунтовой, но, к счастью, не исчезла вообще. Она провела Саймона через рощицу на другое поле. Лишь когда ноги вымокли до самых щиколоток, он понял, что шагает по траве. Где дорожка? Кончилась или он с нее свернул? Впереди маячили темные строения, и Саймон двинулся к ним. Конюшни... Читая надпись на указателе, Саймон думал, что конюшни давно превратились в учебное здание или жилой корпус, но сейчас с каждым шагом присутствие лошадей чувствовалось все явственнее. Здесь Гарстед-коттеджа не было.
Саймон уже хотел повернуть обратно, когда за конюшнями раздался сдавленный крик. Он побежал к приземистым строениям, огляделся по сторонам и не увидел абсолютно ничего.
– Эй, здесь есть кто-нибудь? – позвал Саймон.
Где-то захихикали, и он пошел на звук. Через несколько шагов Саймон налетел на жесткую сеть, которая отшвырнула его назад. Забор из сетки рабицы, по пояс высотой. «Черт!» – выругался Саймон и снова услышал хихиканье. Наконец на глаза попалось нечто, выделяющееся на фоне непроглядного мрака, – три ярко-оранжевые точки, словно приклеенные к деревьям. Это же огоньки сигарет!
Горящие точки стали маяками, Саймон зашагал к ним через рощицу. Он был еще далеко и не мог разобрать лиц, когда раздался голос:
