— Они веселились. Особенно смеялась Эмили.
Некоторое время они ехали в полном молчании. Внезапно Ленгтон хлопнул ладонью по «торпеде»:
— Останови машину! — Он обернулся к Анне. — Повтори, что ты сказала.
— А что я сказала?
— Ты сказала, что они веселились, так?
— Да.
— Что еще?
— Ну, Джастин съязвила, — дескать, говорила она мне, что мы его не поймаем, а Эмили захихикала.
Ленгтон достал сигарету и легонько постучал ею по приборной панели.
— Слушайте, может, я чего не понимаю, но ведь этот подонок вселял ужас в своих девочек, верно?
— Да. Причем Эмили боялась его куда больше, чем Джастин.
— И Джастин привозит Эмили обратно, зная, что их папашка сбежал, так?
— Да.
— То есть снова привозит ее туда, где все это произошло.
— Ну да, это ее дом.
— Нет, она там не жила. Она сказала, что никогда не станет там жить, что ненавидит его, верно?
— Именно.
— Итак, первое: они не знают, где он, верно? В смысле, он вполне может вернуться.
— Да, но все сошлись на том, что он где-то далеко.
— И все же нашелся его паспорт. А это означает, что он по-прежнему в Великобритании. И что он намерен использовать девочек, чтобы перемахнуть за бугор или что-то в этом роде. Так?
Анна пожала плечами:
— Допустим, но он может иметь и другие паспорта — мы ж знаем, что он богат, как Крез.
Ленгтон крутнулся на сиденье, обернувшись к ним:
— Ты сказала, они веселились. И смеялась Эмили, которую он еще ребенком изнасиловал, над которой издевался и хрен знает что еще делал, когда ее оперировал?
Льюис сидел, уставясь в окошко.
— У меня это как-то в голове не укладывается. А у вас?
— Что именно? — зевая, отозвался Льюис.
— Что они сидят в этом самом доме, готовят себе обед и веселятся!
Анна глянула на растерянного Майкла, снова перевела взгляд на Ленгтона:
— Черт, они знают что-то такое, чего не знаем мы!
— Например, где он находится? — вставил Льюис.
— Точно. У него есть с ними связь.
— Думашь, он мог связаться с Джастин? — предположила Анна. — Она присматривает за имением, следит за конюшнями. В смысле, она сказала мне, что это то, о чем она всегда грезила, — держать собственные конюшни. — Анна заразилась воодушевлением Ленгтона. — Также она спрашивала меня, когда закончится зачистка имения. Оно еще под наблюдением?
— Нет, наблюдателей уже распустили. Черт, у нас было столько оперативников, не говоря уже о территориальной группе поддержки, а теперь начинать все сызнова.
Анна, однако, не была в этом так уверена. Она посмотрела на Льюиса — согласен ли он с Ленгтоном.
— То есть он находится в таком месте, что они чувствуют себя в достаточной безопасности, чтобы переехать обратно в дом? Я правильно вас понял? — уточнил Майкл.
Ленгтон глубоко вздохнул:
— Точно. И теперь мы либо возвращаемся к ним и напускаем на них всяких страхов, либо выжидаем, когда он выйдет с ними на связь. В его положении, притом что его физиономия пропечатана во всех газетах, вряд ли он будет болтаться по округе и себя обнаруживать, верно? — Ленгтон похлопал водителя по плечу. — Давай обратно. На сей раз с ними поговорю я.
Патрульная машина развернулась и покатилась по отсыпанной гравием изогнутой дороге обратно.
Ленгтон открыл дверцу:
— А вы тем временем свяжитесь с оперативным штабом. Тут надо выставить круглосуточное наблюдение. Надо записывать их телефонные переговоры. Забронируйте для нас номера в той гостинице, где останавливались эксперты.
— На эту ночь? — спросил Льюис.
— На столько, на сколько это будет нужно.
Он захлопнул дверцу и двинулся к парадной двери особняка. Из машины видно было, как он сперва подергал за веревку старинного звонка, потом позвонил в электрический.
— Как думаешь, он прав, Анна? — прищурился Льюис.
— Не знаю. Но попытка не пытка.
Джастин открыла парадную дверь.
— Привет, — улыбнулся Ленгтон, — хочу сказать, что мы отправляемся.
— Я думала, вы уже уехали.
— Нет, мы только закончили в амбаре.
— В самом деле?
— Я верну туда людей, чтобы уж точно знать, что никакого ущерба вашей собственности не доставлено и все починено. Займет это, может, пару дней. Приношу извинения за неудобства. Оборудование, оставленное в амбаре, завтра, скорее всего, соберут.
— Благодарю.
Ленгтон подступил ближе:
— Если отец ваш будет с вами связываться…
— То, разумеется, я вас об этом извещу.
— А он уже пытался?
— Что пытался? — не поняла Джастин.
— Если узнаете, где он, или у вас возникнет предположение, где он может скрываться, — позвоните мне по этому номеру. — Ленгтон вручил ей визитку.
Она взяла карточку, взглянула на нее, потом снова посмотрела на Ленгтона:
— Спасибо. Всего доброго.
Ленгтон вернулся к машине:
— Ну, теперь будем ждать.
— Наблюдателям понадобится не меньше двух часов, чтобы занять места, — отчитался Льюис. — Прослушка телефонов уже организована. В гостинице есть два свободных номера, оба двухместные.
— Мы поселимся с тобой, да? — обратился Ленгтон к Льюису, стрельнув глазами в сторону Анны.
Она смутилась, Майкл же рассмеялся и пропищал не своим голосом:
— О да, только мы вдвоем, шеф, но в смежных комнатах!
Гостиница была скромная, но очень гостеприимная, возможно, потому, что уже очень долго там не бывало столько постояльцев зараз. Поскольку багажа у них не было, Ленгтон предложил наскоро умыться-освежиться и пойти перекусить.
У Анны на этаже имелась общая ванная комната, и она решила принять душ. В дверь ее номера постучали, и Льюис нетерпеливо сообщил, что они будут в пабе через дорогу и пусть, мол, она туда к ним подходит.
К тому времени, как Анна снова оделась, ей уже не очень-то хотелось идти в паб. Она поинтересовалась у хозяйки, может ли та приготовить ей сэндвич с чаем, и, получив утвердительный ответ, достала из портфеля лэптоп и принялась составлять отчет. Минуло уже три дня и три ночи с того момента, как Виккенгем скрылся. Если, как они предположили, он просто, воспользовавшись случаем, напялил белый комбез эксперта-криминалиста и прошел неузнанным, он не успел бы спланировать свой выезд из страны. Исчез ли он в никуда, как лорд Лукан[16], или ему помогал кто-то из близких друзей?
Перенеся на лэптоп планы поместья Виккенгема, Анна попыталась поставить себя на его место. Она вперила взгляд в маленький экранчик: выйти из гостиной в коридор, отвернуть влево к парадной двери означало, что он должен был миновать множество людей. Если затем он вышел и остановился, чтобы взять из коробки бумажный комбез, где же он его надевал? Неужто его никто не видел? А если он выбрал другой маршрут, это означало, что он свернул по коридору вправо, к доспехам, миновал столовую и затем попал в коридор, ведущий на кухню. Если Виккенгем вышел этим путем, он должен был пройти мимо узкой лестницы для прислуги, что находится прямо за прачечной. В этой части дома было много полицейских. Как он сумел прошмыгнуть мимо них, чтобы попасть на кухню и улизнуть через заднюю дверь? Анна была уверена, что это не представлялось возможным, так что если он и вышел из особняка, то непременно через парадную дверь.
Размышления ее прервала хозяйка гостиницы, которая, как заказывали, принесла сэндвичи с ветчиной и чай. Она опустила поднос на стол, и Анна поблагодарила ее. Хозяйка уже хотела удалиться, но задержалась в дверях:
— Тут все обсуждают то, что произошло. И это неудивительно, ведь здесь в каждом номере селились… судебные офицеры — так их вроде бы называют.
— Да, они тут останавливались.
— Обычно я не подаю еду, но несколько раз все же тушила для них рагу, поскольку они работали допоздна, а рестораны в округе к десяти уже закрываются, во всяком случае на неделе. Тут рядом есть недорогой магазинчик, но тот закрывается еще раньше.
Анна не отвечала. Ей хотелось поскорее вернуться к работе.
— Я не знала мистера Виккенгема. Он никогда сюда не приезжал — знаете, это не место для него, — но все знают о его семье. Его дочери катались на лошадях с моей племянницей, они очень дружили. Она обычно чистила конюшни и помогала выезжать лошадей, но затем что-то случилось, и она сказала, что Эмили, их младшенькая, заболела. В общем, девочки отправились в пансион, а моя племянница пошла в местную общеобразовательную школу, так что не видела их несколько лет. Она работает сейчас в местной библиотеке.
— Весьма благодарна вам за чай.
— О, что вы, не стоит. А дом у них — памятник истории. Его даже взяли на учет в Национальном фонде охраны памятников. Для местных было бы очень здорово, если бы его открыли для публики. Семья, которая в нескольких поколениях владела им до Виккенгемов, потеряла своего единственного сына в последней войне. У них была и маленькая дочка. Однажды бедняжка забралась в одно из этих тайных убежищ святых отцов и, кажется, померла, но это было еще до того, как я сюда приехала. В шестидесятых они продали имение отцу Чарльза Виккенгема. В старые добрые времена в сады поместья пускали местных жителей для летних празднеств и пикников. А когда поместье попало к Виккенгему, он совсем запустил его. Это был позор на его голову, поскольку это действительно прелестнейший образец архитектуры эпохи Тюдоров. Все мы знаем, что, когда имение унаследовал его сын, он принялся что-то пристраивать и переделывать, чего бы ему ни за что не разрешили делать. Боже упаси поставить тут без разрешения муниципалитета хотя бы оранжерею, а ему даже убийства сходили с рук!
