душить правду. Но опять же, это кажется немного чересчур.
– То есть, ты была замужем за Марком десять лет. Он твой настоящий муж, да? – задает Фиона более удобоваримый вопрос.
Кэйли отталкивает от себя тарелку и берет бокал.
– Они такие разные. Марк, как ты знаешь, осторожный. С одним мужчиной я пыталась сделать больше, больше и больше, пока в итоге не поняла – что бы я ни делала, я не могу сделать его счастливым. Я не могу вытеснить его боль от потери Фрэнсис. Я никогда не смогу заменить его мертвую жену. С двумя мужчинами, я уделяла каждому чуть меньше внимания, но по какой-то причине это хорошо работало. Марка, похоже, радовало, что мое счастье не полностью зависело от его, а Даан восхищался моей независимостью; ему хватило назойливых, сопливых, нуждающихся во внимании женщин. Оба получили желаемое.
– Не уверена, что это так. – Фиона округляет глаза.
– С Дааном я была сексуальной, неуловимой, фривольной. Я играла роль, проживала фантазию.
– Но лишь фантазию?
– А кто сказал, что наши фантазии менее реальны, чем настоящая жизнь?
– О, Кэйли. Ради всего святого. В этом просто нет смысла, – срывается Фиона.
– Я любила Даана. Ладно. Я любила обоих. Я не планировала. Если бы ты с ним познакомилась, ты бы поняла. – Это момент для Фионы. Она могла бы сказать, что знакома с ним. Что тоже трахалась с ним, но она молчит. Ей доставляет странное удовлетворение для разнообразия знать что-то, чего не знает Кэйли, поэтому она оставляет это при себе. Кэйли продолжает: – У него было что-то другое, что-то еще.
– Расскажи мне. Помоги мне понять. – Фиона встает долить подруге вина.
– В начале отношений мы встречались в его квартире; она была обслуживаемой, шикарной, очень похожей на отель. Это само по себе, ну, весело. Но это было не просто весело. Желание, нужда между нами были ощутимы. Когда я шла к нему, мне приходилось сдерживаться, чтобы не броситься бегом. Иногда казалось чудом, что мы удержались от секса, поднимаясь на лифте в квартиру.
Снаружи уже темно и пошел дождь. Создается впечатление, что они одни в мире. Картина кажется знакомой. Фиона с Кэйли часто делились тайнами за прошедшие годы, обменивались историями о флирте, влюбленностях и соблазнах, сексуальных завоеваниях и заигрываниях. Но кроме этого, слова Кэйли кажутся знакомыми потому, что Фиона тоже чувствовала эту спешку – это желание – когда приближалась к квартире Даана. Хотя в ее случае, чувства были односторонними. Даан никогда не приглашал ее в ресторан, не говоря уж о предложении руки и сердца.
– Значит, он был хорош? В постели? – Она не знает, зачем продолжает издеваться над собой.
– Очень хорош, – отвечает Кэйли с легкой улыбкой на губах. Воспоминания не раздавлены, даже после всего случившегося. Хоть она была прикована к батарее, голодала, терпела побои. Это невероятно. – Как только мы входили в квартиру, он прижимал меня к стене, целовал, трогал. Он хотел задрать мое платье и сразу войти в меня, но мы пытались удержаться, подождать немного дольше.
Фиона берет стакан воды. У нее так пересохло в горле, что она не может глотать.
– Опиши это мне. Чтобы я поняла.
– Нет. – Кэйли пристыженно смеется. Наконец-то ей стыдно. Но не из-за этой жадности, излишества. Ей стыдно поделиться этим с Фионой, которую она несомненно жалеет. Которая, по ее мнению, даже представить себе этого не может.
Но Фиона понимает. Она видит. Представляет это, хоть для нее это было по-другому. Он нагибал ее над кухонным столом. Она полагает, с Кэй все было не так. Он оттеснял Кэй к кровати, а когда она падала на спину, он двигался быстро, выискивая ее влагу, погружаясь в нее своим умелым языком, за секунды доводя ее до грани оргазма, зарываясь глубже, а она прижималась бедрами к его лицу, желая, чтобы он делал с ней все, что хочет, брал все, что нужно. Одежда сбрасывалась; руки, пальцы, языки повсюду: на ее сиськах, заднице, шее, талии, снова на сиськах, снова на заднице; исследующие без границ. Они не могли насытиться друг другом. Она опускалась вниз и ласкала его языком вверх-вниз, брала его в рот, сосала, вбирая его в себя. Она делала это, пока он не начинал стонать, что это лучший минет в его жизни, что он хочет кончить ей в рот. Конечно, он не стал бы. Пульсируя от желания, он входил в нее, она вздыхала, кричала, взвизгивала от полнейшего, безудержного удовольствия. Они оба были мокрыми, разгоряченными, жаждущими. Наконец, она дрожала и напрягалась, он ощущал ее полное подчинение. Потом, только потом, он кончал, глубоко погружаясь в нее.
Фионе едва удается дышать. У нее кружится голова.
47
Кэйли
У меня кружится голова. На кухне жарко, душно. Я хочу почувствовать дуновение ветра, проведя неделю в заключении и изголодавшись не только по еде, но по воздуху и надежде. Но я слишком истощена, чтобы просто встать, потянуться и открыть окно. Я полностью опустошена, измождена. Мне нужно съесть побольше спагетти. Я позволяю себе стать слабой и легкомысленной. Мне не стоило пить. Говорить вот так с Фионой, об этом, было ошибкой. Фиона странно смотрит на меня. Мы знакомы целую вечность. Я могу прочесть каждое ее выражение лица. Она выглядит взбешенной. Но это не сходится. Может, просто заинтересованной? Растерянной? Она все подбадривает меня, чтобы я продолжала. Мне стоит посвятить Фиону в это, как бы сложно мне ни давались объяснения. Она этого хочет. Если она и злится, то потому, что чувствует себя исключенной.
– Сначала все между нами с Дааном казалось восхитительным и нереальным. Я говорила себе, что это никак не связано с Марком, с моей семьей. Тайный перепихон в роскошной квартире раз в месяц. Не благочестиво, но и не беспрецендентно. Минимальное общение между встречами. Только секс. Это не должно было стать чем-то серьезным, но людей нельзя удержать. Чувства нельзя пресечь или контролировать.
– Нет, нельзя, – признает Фиона. Я улыбаюсь, благодаря ее за попытку понять.
– Он обладал властью надо мной. Это желание. Перед его силой невозможно было устоять. И оно никогда не прекращалось. Не исчезало. Даже когда я была удовлетворена, я снова хотела его. Я не могла его игнорировать. – Признавать такую личную вещь трудно, но я пьяна, и это мне помогает. – Все началось с выпивки в модном баре на крыше и, если точнее, с инцидента в туалете.
– Изысканно, Кэйли.
Я пожимаю плечами. Я знаю, как это звучит. Ужасно, но ощущалось совершенно по-другому. Казалось чем-то потрясающим.
– Я не планировала снова с ним видеться. После первого раза. Конечно, нет. Я проснулась, ожидая, что вместе с похмельем на меня накатят стыд и вина.
– И этого не случилось?
Я качаю головой: – Я выбралась
