- Будьте любезны, предъявите ваш паспорт, сэр, - вежливо попросил очень полный сотрудник Службы иммиграции и натурализации (INS), как только он и еще трое не менее толстых его коллег остановились у моего ряда. Я отдал им свой паспорт, открытый на странице с многократной визой на неопределенный срок, полученной мной, когда я еще был студентом в MIT. Служащий открыл паспорт на странице с фотографией и посмотрел на меня, чтобы установить сходство.
- Пожалуйста, пройдите с нами, сэр, - приказал он.
Мой ворчливый сосед встал, чтобы дать мне пройти, и я ступил в проход. Два сотрудника INS тут же схватили меня за запястья, и я испытал знакомое ощущение, как наручники врезаются в руки. Я улыбнулся в ответ на враждебные взгляды пассажиров самолета, в то время как сотрудники INS выводили меня из самолета, двое спереди, двое сзади, через стыковочный отсек в переполненную зону прибытия и вниз в недра аэропорта.
Самым значительным предметом мебели в комнате для задержанных был внушительный стол на возвышающемся постаменте, за которым двое сотрудников опрашивали задержанных, сидевших в ряд на скамье вдоль противоположной стены. С меня сняли наручники и посадили между дремавшим мексиканцем в сомбреро и одетым в тесную футболку русским с засаленными волосами, а затем приковали мои ноги к скамейке.
- Я думал, что вы не надеваете кандалы на только что задержанных уже лет двести, - саркастически заметил я.
- Нам приказали не пускать вас в США, - без тени юмора ответил самый худой из офицеров.
- Ждите здесь своей очереди, и вы узнаете, почему. К счастью, моя очередь отвечать на вопросы подошла достаточно быстро.
- Сядьте вот здесь, - сказал сотрудник INS, показывая на пластмассовый стул в углу маленькой комнаты для допросов, в которой были еще стол и компьютер.
- Итак, господин Томлинсон, - провозгласил он, после того как включил компьютер и сел, - у нас тут есть список стандартных вопросов, мы задаем их всем иностранцам, которым запрещен въезд в США. Во-первых, я полагаю, вы захотите узнать, почему вам был запрещен въезд.
- Я уже знаю, - ответил я. - Центральное разведывательное управление велело вам не пускать меня.
- Как вы это узнали? - спросил он, подтверждая мою догадку. Он придвинул директиву Государственного Департамента, запрещающую мне въезд по просьбе "дружественного государства".
- Но какие причины вы мне назовете? - спросил я, зная, что просьба другого государства, каким бы дружественным оно ни было, не будет являться достаточной законной причиной для того, чтобы выслать меня.
- Мы еще этим не занимались, - ответил он, занося мои паспортные данные в компьютер.
- Итак, первый вопрос, - сказал сотрудник INS. - Вы когда-нибудь обвинялись в нарушении закона, связанного с хранением или провозом наркотиков?
- Не-а, - уверенно ответил я и подождал, пока он заносил мой ответ в компьютер.
- Вы когда-нибудь обвинялись в нарушениях законов, связанных с огнестрельным оружием?
- Не-а.
- Обвинялись ли вы в каких-нибудь серьезных нарушениях, повлекших за собой тюремное заключение на срок более чем один год?
- Не-а, - честно ответил я.
- Вы когда-нибудь назывались вымышленными именами?
- О да, это было, - весело ответил я.
- Перечислите их, - приказал он.
- Дэниел Нунен, Ричард Харвин, Ричард Ледбури, Бен Пресли, Том Пэйн, Алекс Хантли, - отбарабанил я. Один за другим он заносил имена в компьютер, попросив меня повторять их по буквам. На последнем, должно быть, высветились какие-то данные INS, поскольку он изучал монитор в течение нескольких минут после того, как ввел это имя.
- Так, вы когда-нибудь имели отношение к шпионажу и терроризму? наконец спросил он. Мгновение я колебался. По британским законам я не имел права признать, что работал в МИ-6, но моя ложь INS послужила бы основанием для того, чтобы мой въезд в США был запрещен.
- Да, я когда-то работал на английскую разведку, - признал я. Мой собеседник скептически посмотрел на меня из-за компьютера.
- Ладно, когда и где? - Он мучил меня вопросами о моей работе и операциях двадцать минут. Я отвечал исчерпывающе и содействовал допросу в полной мере. В конце допроса, взяв чернильную печать со стола, он ударил ею по паспорту и объявил:
- Господин Томлинсон, вы бывший офицер разведки, и в соответствии со статьями 217.4(b), 212(а) и 212(с) закона США об иммиграционной политике вам запрещается въезд на территорию Соединенных Штатов Америки.
Он отвел меня обратно в комнату для задержанных и приковал к скамье, на этот раз вместе с китайскими чернорабочими, одетыми в одинаковые синие костюмы, как у председателя Мао.
- Вы вернетесь обратно в Швейцарию следующим же подходящим рейсом примерно через семь часов. Мы принесем вам биг-мак и жареную картошку.
- Прекрасно! - ответил я с преувеличенным энтузиазмом. Когда мне это принесли, я отдал все моим китайским соседям, которые взволнованно затараторили, развернув зловонно пахнущую обертку. INS даже не разрешила мне позвонить продюсеру Эн-би-си, который ждал меня в зале прибытия.
Как признал сотрудник INS, за всем этим стояло ЦРУ. Именно оно запретило мне въезд на "землю свободных и храбрых", причем исключительно за критику иностранной службы разведки. Мое презрение к такому обращению уменьшилось, однако спустя несколько дней, когда я обнаружил, что МИ-6 невольно спасла мне жизнь. Если бы все произошло по плану, я бы сел на рейс SR-111 авиакомпании "Свисс-айр" в среду, 2 сентября, чтобы вернуться в Женеву. Самолет MD-11 взлетел строго по расписанию в 8 часов 19 минут вечера из аэропорта Джона Ф. Кеннеди и рухнул в Атлантический океан в 9 часов 40 минут, что повлекло за собой гибель всех 229 пассажиров и экипажа.
x x x
- Хочу, чтобы вы поняли, что не находитесь под арестом, - спокойно заверил меня майор Журдэн, - но мы думаем, вы могли бы помочь нам в обеспечении безопасности Швейцарии.
Его коллега, инспектор Брандт, активно закивал в подтверждение этих слов.
- Мы хотим, чтобы вы рассказали нам о незаконном шпионаже Великобритании против Швейцарии, - добавил он.
Через несколько дней после моего возвращения из США Журдэн из Федеральной полиции Швейцарии и Брандт из Специального следственного департамента кантона Женева прислали мне "convoque", особое приглашение на допрос, которое обязывало меня явиться в главное управление Женевской полиции в понедельник, 21 сентября 1998 года.
- Англичане просили нас держать вас под наблюдением, когда вы приедете в нашу страну, поскольку вы являетесь опасным террористом и можете представлять угрозу для безопасности Швейцарии, - объяснил Журдэн, придвинув ко мне копию письма от МИ-6.
- Мы сначала наблюдали за вами пару недель. Вы заметили что-нибудь? спросил Журдэн.
- Нет, ничего, - честно ответил я. Я не присматривался, но в любом случае я знал, что швейцарская слежка - одна из лучших в мире.
- Хорошо, - ответил Журдэн, довольный тем, что его люди себя не скомпрометировали.
- Мы видели, как вы прибыли на вокзал Хауптбан-хоф в Цюрихе в 12 часов 25 минут 17 августа, а потом остановились на ночь в отеле "Берн".
Если они засекли меня, когда я приехал на цюрихский вокзал, их, должно быть, предупредили о том, что я прибываю из Мюнхена. МИ-6 организовала крупную операцию по наблюдению за мной от Новой Зеландии.
- Затем мы следили за вами до 31 августа, когда вы пытались попасть в Нью-Йорк, - продолжил Брандт. - И когда мы поняли, что вы не представляете никакой опасности для Швейцарии, мы решили пригласить вас сюда, не исключено, что вы сможете нам помочь.
Журдэн и Брандт Ставили меня в затруднительное положение. Они хотели, чтобы я нарушил закон об охране государственной тайны, рассказав об английских спецоперациях в Швейцарии, за что меня могли обвинить в Великобритании. С другой стороны, поскольку необъявленные операции МИ-6 в Швейцарии были нелегальными по швейцарскому законодательству, отказ помогать полиции в уголовном расследовании мог стать правонарушением, за которое меня могли посадить, и это сделало бы невозможным для меня поселиться в Швейцарии. Журдэн как будто прочел мои мысли.
- Отказ в помощи не будет способствовать получению вами вида на жительство в Швейцарии, - прибавил он с угрозой.
Я должен был обдумать свою будущее. МИ-6 использовала свое влияние, чтобы помешать мне начать все заново в Новой Зеландии и Австралии, несмотря на усиленные попытки Уоррена Темплтона и Джона Уэдхэма убедить их положить конец борьбе, победа в которой окажется пирровой. Я бы согласился на то, чтобы получить назад только мой компьютер и австралийскую визу, но МИ-6 неотступно следовала политике Тэтчер, не приемлющей компромиссов и отступлений. Столкнувшись с такой непреклонностью, я решил связать свое будущее со Швейцарией в надежде на то, что смогу получить постоянный вид на жительство, разрешение на работу и затем найти творческое и постоянное занятие.
