Но Ломов догнал ее и, подмяв под себя, опрокинул на спину, задрав ей пальто и юбку, принялся сдирать с ее ног чулки...
- Не вздумай кричать... - У нее перед глазами блеснуло лезвие ножа.
- Послушай, Павел Андреевич, зачем ты достал нож... Может, у тебя получится все и без крови? Что тебе нужно, чтобы ты почувствовал себя мужчиной? Что? Ну хочешь, я разденусь... Хочешь, я надену детскую одежду, завяжу банты, заплету косы... Что надо твоему члену, чтобы он пробудился от летаргического состояния? Что ты носишься с ним, как с отморозком, и не знаешь, как вдохнуть в него жизнь? Да ты хотя бы раз в жизни любил, ты изведал это сладостное и жгучее чувство, от которого поднимается все на свете.., ты урод, урод, урод... Я ненавижу тебя, и пусть ты меня сейчас убьешь, ты все равно не сможешь взять меня, потому что ты горбатая уродина...
- Еще, еще... - он навалился на нее, и она, к своему ужасу, поняла, что он возбудился и теперь, раздирая на ней белье, пытается освободиться и от своей одежды...
И тут силы покинули ее. Резкая боль в плече отдалась где-то в затылке. Ломов, хрипя и закатывая глаза от обуревающих его чувств, уперся правой рукой ей в грудь и перекрыл Юле доступ воздуха. Она, всхлипнув, обмякла и затихла.
Глава 23
- Нам надо уходить отсюда...
Этот голос она уже где-то слышала. Юля разлепила веки и увидела склоненное над собой лицо мужчины.
- Это ты... Я так и думала, что это ты... Что мне не показалось... Что со мной? Где Ломов?
Мужчина помог ей подняться, и когда она, опираясь на его руку, встала, то голова ее вновь закружилась, и Юля едва удержалась на ногах... В метре от нее на земляном полу подвала лежал Ломов. Лицом вниз. В спине его торчал большой охотничий нож.
- Зименков, дружище, спасибо тебе... - Юля повернулась к нему и обняла.
- Да что вы, Юлия Александровна, это вам надо сказать спасибо за все, вы же и меня освободили от этого Ломова. Он из меня всю кровь выпил... Но я вам потом все расскажу, а теперь нам надо уходить отсюда. Если меня схватят здесь еще раз, то освобождать из тюрьмы будет уже некому.
- Но куда ты меня ведешь? Ведь выход в другой стороне...
- Здесь тоже есть выход, я сам разбирал стену, еще в прошлом году.
Она шла за ним спотыкаясь, пока они не вышли на свежий воздух.
Была ночь. Зименков усадил ее на скамейку.
- Отдышитесь, Юлия Александровна... Сейчас позвоним кому-нибудь из ваших, пусть за вами приедут.
- А ты?
- А мне надо уезжать из города.
- Ты спас мне жизнь. Но скажи, как ты оказался в подвале? Ты знал?..
- Конечно, знал. Он сам велел мне прийти. Он не любил делать черную работу. Мне надо было убрать потом труп и отвезти его в парк.
- Значит, у тебя есть машина?
- Есть, но не хотелось бы сейчас появляться в ней на пустынных дорогах... Ведь я же весь в крови...
- Скажи, но зачем ты тогда взял на себя вину и сказал, что убил Сашу? - Юля дрожа прижалась к Зименкову. Ей казалось, что из-за стука зубов он не понял вопроса, как вдруг услышала:
- Я был ему должен. Если бы я не сделал так, как он меня просил, Ломов убил бы меня. Сам или чужими руками.
- А что за деньги-то?
- Они подбросили мне наркотики, Сырцов подстроил так, чтобы меня взяли, а Ломов - он сосед мой, правда, бывший, когда еще Казариным был, вроде бы выкупил меня у Сырцова... Ну и меня отпустили. А я за это должен был отрабатывать у Казарина. То есть у Ломова. Я бы лучше умер, чем видеть все это и хоронить девчонок... Я конченый человек, я ведь тоже без кокаина не могу...
- Скажи, Зименков, значит, и ты бывал в квартире Германа Соболева?
- Не просто бывал... Я жил там, убирался, мыл посуду, стирал простыни, ухаживал за всеми, подавал еду, готовил... Я же кондитер...
- Выходит, ты и у Ломова на квартире бывал?
- Да живу я - и там, и там, где скажут...
- А торт, такой большой, с подушками и кровью, ты делал?
- Я, а кто ж еще... Он же с сюрпризом был, я все надеялся, что вы воспользуетесь пистолетом, а вы.., пришли сюда без оружия, без всего... Неужели вы ни о чем не догадывались? Неужели не разглядели этого человека?
- Нет, Зименков, не разглядела.
- Тогда вы и меня не разглядели, хорошо? Сейчас позвоню, кому скажете, и уеду... Обещаете никому не рассказывать про меня?
- Обещаю.
- Слово даете?
- Даю. А это правда, что тебе в камере сломали челюсть и отбили половые органы?
- Побили немного, конечно... А потом ночью выпустили и перевели - по бумагам - в мертвецы. Так я пойду позвоню?
***
Она уже сидела в машине Крымова, но перед ее глазами все еще стояло тонкое бледное лицо с огромными темными глазами, полными боли и страдания. Зименков... А она даже не запомнила его имени.
Крымов говорил ей что-то, задавал вопросы, Но она молчала. Очевидно, он спрашивал ее, почему у нее пальто такое, словно по нему прошелся целый батальон солдат, почему у нее чулки спущены и порваны, а ноги в крови, почему разбито лицо и искусаны губы...
- Крымов, я жива, а Ломов мертв. Машину кинуло в сторону. Мотор отключился, и стало слышно, как за окнами воет ветер. Ночь, октябрь, холод...
- Это ты убила его?
- Нет. Не останавливайся. Поехали отсюда. Утром я тебе все расскажу.
***
В девять утра к Крымову позвонил Шубин и спросил, нет ли у него Юли. Она, сонная, взяла трубку:
- Привет, Шубин, ты не удивляйся, что я здесь... Я - как переходящее красное знамя - достаюсь победителю... Как дела, нашел Сотникова?
- Нет... Я нашел только заброшенную дачу, место, где они прятались, там остатки еды, все брошено так, словно их кто-то спугнул. Но их точно двое... Я уверен, что Рита с ним...
- Сейчас холод, дачный сезон закончился... Мне кажется, я знаю, где они... Подъезжай сюда, сейчас Крымов сварит мне кофе, и мы все вместе отправимся на дачу Бассов... Ты же знаешь, как я люблю кататься на машине... Можешь взять с собой и Надю, ей тоже полезно будет подышать свежим воздухом...
- У тебя что-то голос такой, словно ты выиграла в казино миллион долларов...
- Я выиграла жизнь. Так ты приедешь?
***
Выехали на машине Шубина. Вчетвером. Надя, увидев распухший нос и губу Юли, принялась причитать и охать.
- Ты бы посмотрела, в каком состоянии мое тело, - вздохнула Юля.
- Тебя что, изнасиловали?
- Если бы.. И она всю долгую дорогу рассказывала о том, что перед смертью успел сообщить Ломов.
- Но кто же тогда стрелял в тебя? - спросил Шубин.
- Я думаю, что Сырцов, который после того, как мы обнаружили квартиру Соболева, запаниковал...
- Не забывай, что ты встречалась с Ломовым, и Сырцов вполне мог допустить мысль о том, что Ломов предал его... Ведь он же сам говорил тебе, что хотел убрать Полину и завербовать вместо нее тебя...
- Сырцов знал о неприязненном отношении Ломова к Полине, как знал он и то, что Полина могла проболтаться и рассказать Крымову, что Садовниковых убил Сырцов. Уверена, что господин прокурор лег в больницу сразу после того, как стрелял в меня, еще и для того, чтобы потом убрать и тебя, Женя... Больница бы обеспечила ему алиби, да и кому же в голову могло бы прийти, что прокурор области развлекался отстрелом частных детективов.
- Интересно, а Лора узнала в Ломове своего дядю? - спросила Щукина.
- Думаю, что теперь об этом нам сможет рассказать только Лиза... Теперь, когда Ломова нет в живых... И если она сама знала, кто такой на самом деле Ломов...
- Послушай, - подал голос Крымов, - но если он убил Полину, значит, он взял себе и все деньги, с которыми она собиралась выехать...
- Наверно...
- И где они?
- В его квартире или в охотничьем домике.
- Надо бы заняться этим вопросом, пока Ломова не нашли...
- Я не против, в конечном счете, мы честно заработали эти деньги... Но мы, кажется, приехали...
Машина плавно остановилась возле уже знакомой дачи, той самой, где Крымов с Юлей нашли мертвого Германа Соболева.
- Зря мы подъехали так близко, надо было остановиться подальше, чтобы не привлекать к себе внимания...
Стараясь не хлопать дверцами, все четверо вышли из машины.
- Они могут быть вооружены, - предупредила Юля, - если Рита могла украсть у Германа капсулы, то могла прихватить и пистолет...
Крымов вошел в дом первым. Входная дверь оказалась открытой. Он сделал несколько шагов и, быстро спрятавшись за угол, стал наблюдать за дверью, ведущей в спальню. Рывок - и он распахнул ее. Картина, которая предстала перед его взглядом, потрясла Крымова и всех, кто вошел следом.
На кровати лежали двое: Володя Сотников и Рита. Они лежали, обнявшись, и крепко спали. Одетые, неподвижные, бледные и похожие на мертвецов.
- Рита, Риточка... - позвала Юля, входя в спальню и присаживаясь рядом со спящими. Она взяла Ритину руку в свою и облегченно вздохнула, убедившись в том, что она еще теплая. - Они живы... Думаю, что они находятся в бессознательном состоянии... Они отощали, обессилели, замерзли...
- Смотрите... - Крымов склонился над чашкой, в которой лежали две черные крошечные капсулы. - Это последние? Может, они уже приняли по одной?
