Беккер устремился к другому полицейскому. Вокруг бушевало пламя.
— Я ищу инспектора Райана.
— Я его не видел.
Задыхаясь от долгого и быстрого бега, Беккер в отчаянии огляделся по сторонам.
— Эй, это вы говорили, что ищете Райана? — спросил его стражник.
— Да!
— Он был вместе с теми полицейскими, которых убили.
— Райан мертв? — крикнул Беккер.
— Не знаю. — Стражнику пришлось повысить голос, чтобы его было слышно за всеобщей суматохой и ревом пламени. — Он получил удар ножом.
— Что?
— Я как раз помогал ему выбраться из склада, когда рвануло. Нас подбросило в воздух. Потом я его не видел.
— Куда? Покажите, куда вас отбросило взрывом.
— Вон туда.
Стражник показал на усыпанную гравием площадку. Там никого не было.
Беккер оглянулся и закричал:
— Райан! Ради всего святого, отзовитесь, Райан! — Он остановил спешащего мимо мужчину. — Вы знаете, куда отправили раненых?
— Туда! В склад специй.
Он указал на здание неподалеку от горящего склада.
Беккер побежал в том направлении.
Живые и мертвые лежали на одеялах. Беккер перебегал от одного тела к другому и всматривался в лица. Иногда для этого приходилось счищать с них копоть.
Не найдя Райана, констебль помчался обратно к уничтоженному складу опиума. За стеной огня он разглядел место, где находилась дверь, снесенная взрывом. Если кто-то выходил через нее, ударной волной его должно было поднять в воздух и…
Беккер пошел по прямой от дверного проема в направлении покрытой гравием площадки, на которую указал стражник. Там он обнаружил кровь. Пройдя по следу, констебль оказался на деревянном причале. Самый его край был также перепачкан кровью.
— Райан!
Беккер опустился на колени и стал всматриваться в грязную воду. Только что сердце его бешено стучало в груди, а теперь будто остановилось. Он увидел человека, наполовину погрузившегося в воду, правой рукой тот держался за веревочную петлю.
— Помогите мне! — заорал Беккер. — Ради бога! Помогите кто-нибудь!
Крик услышал один из констеблей и подбежал к причалу.
— Я полицейский! — сообщил Беккер. — Там в воде инспектор Райан!
Он сорвал с себя пальто, во все стороны полетели пуговицы. Потом скинул ботинки и нырнул.
Вода оказалась чудовищно холодной. Правда, в первое мгновение Беккер почти ничего не почувствовал, но уже через несколько секунд все тело онемело. Дрожащими, непослушными руками он ухватился за веревку, которую сбросил констебль, продел ее под мышками Райана и махнул полицейскому, к которому присоединился его коллега, чтобы они вытаскивали инспектора.
Но когда тело показалось из воды, в свете пожара Беккер увидел в животе старшего товарища ужасную рану.
Его едва не стошнило, но констебль сдержал рвотные позывы и крикнул:
— Стойте! Он ранен! Мы сейчас сделаем только хуже!
Полицейские опустили Райана обратно в воду. К счастью, отец-фермер в свое время настоял, чтобы юный Беккер научился плавать, прежде чем ходить на рыбалку к ручью, что протекал рядом с их фермой. Сейчас он одной рукой обхватил бесчувственного Райана, а второй погреб вдоль причала. Намокшая одежда тянула Беккера ко дну, но он продолжал двигаться вперед. Вот он ухватился за сваю, хлебнул воды, но смог подтянуть себя и инспектора к деревянному настилу, спускающемуся с причала.
Туда уже подбежали полицейские и помогли вытащить инспектора из воды.
— Он мертв, — тихо произнес один из них.
— Нет! — крикнул Беккер. — Он не может умереть! Я ему не позволю!
— Вы посмотрите, какая у него рана в животе, — сказал другой полицейский, не потрудившийся даже обратить внимание на разрезанную левую руку Райана.
— Кажется, он пошевелился! — воскликнул Беккер.
— Хотелось бы верить, но это все пламя играет такие шутки.
— Да нет же! Пошевелился! И губы — они двигались!
Беккер склонился к самому лицу инспектора, пытаясь разобрать, что тот говорит.
Двое полицейских также нагнулись.
— Сноу, — прошептал Райан.
— Бедняга бредит. Он думает, что сейчас идет снег.[17]
— Он не имел в виду снег! Помогите поднять инспектора! Надо отвезти его к доктору Сноу!
— Инспектор Райан оправится от ран? — спросил лорд Палмерстон.
Во второй раз за последние два дня Де Квинси, Эмили и Беккер оказались в бальном зале особняка лорда. Приглашен был и комиссар Мэйн.
За окнами небо только начинало сереть, предвещая рассвет, но Палмерстон был одет так, словно находился на рабочем месте в правительстве: привычные серые брюки, черная жилетка и черный, опускающийся до колен пиджак. Обращали на себя внимание длинные и густые, выкрашенные в каштановый цвет бакенбарды, а также пронзительный взгляд умных глаз. Любому было ясно, что перед ним находится человек, облеченный властью.
— Доктор Сноу осторожен в своих выводах, но настроен оптимистично, ваша светлость, — ответил Беккер. — Он говорит, что в обычных обстоятельствах Райан скончался бы от потери крови, но холодная вода произвела какой-то эффект — ослабила кровотечение, так я это понимаю. Доктор продезинфицировал и зашил раны. Теперь остается только ждать, сможет ли организм Райана сам себя исцелить.
— Где сейчас находится инспектор?
— Оправляется от ран в доме доктора Сноу. Когда ему станет немного лучше, его перевезут в больницу. Райан успел предупредить нас, что у Бруклина были сообщники. Их арестовали, когда они пытались покинуть город на похоронных дрогах. К счастью, Райану удалось подслушать на складе, как они обсуждали свой побег. Они были одеты гробовщиками, а под трупами в гробах прятали похищенные деньги.
— Комиссар Мэйн, пошлите констебля к доктору Сноу. Пусть передаст: я хочу, чтобы инспектора Райана доставили не в больницу, а в мой дом.
— Ваша светлость так великодушны.
Лорд Палмерстон кивнул.
— Когда Райан достаточно оправится и сможет говорить, у меня будет возможность узнать больше о том, что произошло. Скажите, комиссар, во время событий этой ночи Бруклин не упоминал обо мне?
— О вашей светлости? Я… ммм…
— Отвечайте на мой вопрос!
— Должен признать, он сказал кое-что о вас.
— И в каких именно выражениях?
Глаза лорда сузились — разговор коснулся весьма щекотливой темы.
— С позволения вашей светлости…
— Говорите же!
— Он сказал, что вы и ваши… Прошу прощения, ваша светлость… он выразился в том духе, что ваши богатые, влиятельные и высокомерные друзья жадны до денег и плевать хотели на бедных.
— И?
— Это все, ваша светлость.
— Он ничего не говорил о политике?
— Нет, ваша светлость. Вас беспокоит что-то конкретное?
— Бруклин присутствовал на множестве секретных совещаний. Если бы он разгласил их подробности, это стало бы большим несчастьем. — Палмерстон расслабился и сменил тему: — Беккер, вы дрожите.
— Вода была очень холодная, ваша светлость.
— Возможно, вам станет теплее, если я назначу вас, с согласия комиссара Мэйна, детективом.
Беккер выглядел ошарашенным. Он, казалось, не верил собственным ушам.
— Детективом?
— Встаньте возле огня, — сказал Палмерстон и обратился к слуге: — Принесите детективу Беккеру сухую одежду и одеяло. И для всех — горячий чай.
Слуга отправился выполнять приказание.
— Де Квинси, — снова заговорил Палмерстон, — почему вы шагаете на месте? У вас все лицо блестит от пота.
— С позволения вашей светлости…
Де Квинси вытащил из кармана пальто бутылочку и сделал глоток.
Его светлость побледнел от ужаса.
— Это… это…
— Мое лекарство.
— Вы безнадежны.
— Точно так, ваша светлость.
— И вас не волнует, что вы разрушаете свое здоровье?
— Ваша светлость, я принимаю лауданум уже полвека, и здоровье мое давно погублено.
— И вам не совестно подавать такой ужасный пример дочери?
— Напротив, я служу отличным примером, как не надо поступать. Видя меня каждый день, Эмили в жизни не подумает притронуться к этому пагубному зелью.
Палмерстон, чье состояние по большей части было нажито на торговле опиумом, сообразил, что его замечания не вполне уместны, и принял деловой вид.
— Итак, я пригласил всех вас, чтобы совершить один из тех поступков, которые человек моего положения почти никогда не совершает. Я хочу признать свою ошибку. Примите мои извинения за то, что я так заблуждался насчет Бруклина и ошибался в отношении вас. Если я могу как-то выразить свою благодарность, вам стоит только попросить.
— Ваша светлость, мы с дочерью остались в Лондоне без крыши над головой, — быстро сообщил Де Квинси.
Палмерстон был удивлен таким скорым ответом.
— О нашем предыдущем жилье позаботился полковник Бруклин, — пояснил Де Квинси. — Но связанные с ним воспоминания настолько неприятны, что, боюсь, ни Эмили, ни я не сможем спать спокойно в том доме.
