Я на полдюйма ослабил воротник на его шее, но плотнее притиснул к спинке сиденья, и велел:
— Поворачивай налево.
Он повернул на дорогу, идущую в направлении восток-запад.
— Езжай по ней, — приказал я.
Сержант повел автомобиль по дороге, похожей на тоннель из-за нависающих над ней веток деревьев, росших по обочинам, но двинулись мы в сторону, противоположную Келхэму, к Мемфису.
— Быстрее, — приказал я.
Он переключил рычаг коробки передач, и довольно скоро большая машина смогла развить скорость, близкую к шестидесяти милям в час. С этого момента мы перешли в мир, где правят простые законы арифметики. Было девять часов вечера, а дорога, по которой мы ехали, имела протяженность в сорок миль, и вероятность встретить машину, идущую навстречу, казалась очень незначительной. По моим прикидкам, через полчаса мы должны были проехать тридцать миль — и получить все, что нам надо.
— Не сбавляй скорость, — приказал я.
И парень продолжил ехать на той же скорости.
Через тридцать минут мы оказались в каком-то ничем не примечательном месте, в тридцати милях от Картер-Кроссинга и, возможно, всего в десяти милях от главной дороги, ведущей непосредственно в Мемфис.
— Ну всё, — сказал я, — приехали. Здесь мы и остановимся.
По-прежнему держа сержанта за воротник, я слегка ослабил давление и чуть отвел дуло пистолета. Благодаря этому сержант смог убрать ногу с педали газа и без особых усилий затормозить машину. Он выключил трансмиссию, обхватил обеими руками руль и сел с таким видом, будто знал, что произойдет дальше. Повернув голову, я посмотрел на парня, сидевшего рядом, и сказал:
— А ну снимай башмаки.
В этот момент они все поняли, что будет дальше, после чего наступила пауза, какая бывает перед актом неповиновения или бунтом, но я молча переждал ее, дождавшись, пока парень, сидевший рядом, пожал плечами, наклонился и принялся выполнять приказ.
— Теперь снимай носки, — велел я.
Парень, стянув с ног носки, скатал их и засунул в башмаки, как это надлежит делать хорошему солдату.
— А теперь снимай куртку.
Он стянул с себя куртку.
— А теперь брюки.
Наступила еще одна долгая пауза, но парень все-таки приподнял свой зад над сиденьем и стащил брюки с бедер. Я перевел взгляд на парня, сидевшего на переднем пассажирском сиденье, и приказал:
— Теперь ты проделай то же самое.
Он быстро выполнил приказ, после чего я велел ему помочь раздеться сержанту. Я не хотел, чтобы он, снимая брюки, подставил мне под нос свой зад — пусть сделает это, находясь на своем месте, но не вставая с него. Когда все было готово, я, повернувшись к парню, сидевшему рядом со мной, приказал:
— А сейчас выйди из машины и отойди от нее на двадцать шагов.
Услышав это, сержант угрожающе прошипел:
— Не дай бог, Ричер, тебе снова с нами встретиться.
— Ну уж нет, — ответил я. — Я как раз надеюсь на скорую встречу. Уверен, что, трезво обдумав произошедшее, ты захочешь поблагодарить меня за то, что я совершенно не причинил тебе боли. А ведь я должен был проучить тебя. Ты же не профессионал, а никудышный любитель.
Ни слова в ответ.
— А ну отойти от машины, — снова приказал я.
Через минуту вся троица стояла на дороге в свете фар, босиком и без брюк; кроме футболок и широких трусов, на них ничего не было. Они находились сейчас в тридцати милях от того места, где должны были быть, и до которого, даже при самом благоприятном стечении обстоятельств, им, босоногим, предстояло топать по ухабистой грунтовой дороге семь, а то и все восемь часов. И даже если вдруг случится чудо и по дороге мимо них поедет машина, не будет ни малейшего шанса на то, что их подвезут. Никто, находящийся в здравом уме, не остановится в темноте и не посадит в машину трех безумно жестикулирующих босоногих мужчин.
Перебравшись на водительское сиденье, я задним ходом отвел машину ярдов на сто, затем развернулся и поехал в обратном направлении по дороге, по которой мы только что приехали сюда; я не ощущал ничего, кроме шума мотора и запаха башмаков и носков. Часы в моей голове показывали девять часов тридцать пять минут; по моим прикидкам, теперь, при уменьшенной нагрузке, «Хамви» сможет развить скорость до шестидесяти пяти миль в час, и я буду в Картер-Кроссинге в десять часов и три минуты.
На этот раз мощный дизель компании «Дженерал моторс» позволил мне разогнать машину до скорости, превосходящей шестьдесят пять миль в час, и уже без двух минут десять я, спрятав «Хамви» между последними растущими по обочинам дороги деревьями, вышел из него и оставшиеся ярды прошел пешком. Пеший мужчина привлекает к себе намного меньше внимания, чем четырехтонное военное транспортное средство, а соблюдение безопасности — самая лучшая политика.
Но сейчас прятаться было уже не от кого. На Мейн-стрит стало спокойно и тихо. Там и смотреть-то было не на что, кроме как на освещенные окна кафе, мой взятый напрокат «Бьюик» и автомобиль Деверо, «Шевроле Каприс», припаркованный так, что его радиатор почти упирался в багажник моей машины. Элизабет, скорее всего, сейчас вполглаза следила за ситуацией, но не была особо озабочена ею. Присутствия в городе сенатора было достаточно для того, чтобы вечер прошел непривычно спокойно.
Я остановился на келхэмской дороге, внимательно оглядел Мейн-стрит, а потом на всякий случай обошел место, где стоял, описав круг довольно большого радиуса. Прячась позади последнего ряда припаркованных машин, вышел к тому месту, откуда был виден бар «Браннанс». У дверей заведения все еще стояла толпа. По моим прикидкам, около полусотни парней толпились там, образуя тот же самый полукруг, что и раньше. За их головами я мог видеть большое скопление людей и в самом баре; некоторые парни стояли, а некоторые сидели за столами, установленными в средней части зала, хотя рассмотреть эту часть гостей у меня не было возможности. Я подобрался поближе, лавируя между припаркованными машинами и легкими грузовичками, прислушиваясь к шуму и гаму, которые доносились из бара и становились все более громкими по мере моего приближения. Громкими, но не слишком. Сегодня уровень шума был намного ниже и казался более сдержанным и присущим воспитанным людям, если сравнивать его с тем, что бывало в обычные вечера. Сегодня поведение армейской публики явно было более достойным.
Я пересек промежуток между первым и вторым рядами припаркованных машин, проскользнул вперед, протиснувшись между двадцатилетним «Кадиллаком» и видавшим виды «Джимми»,[62] и вдруг совсем рядом услышал мягкий, доброжелательный голос:
— Привет, Ричер.
Повернувшись, я увидел Мунро, выглядывающего из-за дальнего конца «Джимми»; майор ловко воспользовался падавшей на него тенью, но, приглядевшись, я рассмотрел его лицо, спокойное, рассудительное и в то же время решительное.
— Привет, Мунро, — ответил я. — Рад вас видеть. Хотя, признаться, эта встреча для меня неожиданная.
— Для меня тоже, — сказал он.
— Стэн Лоури звонил вам?
Он утвердительно кивнул.
— Но было уже немного поздно.
— Трое парней?
Майор снова утвердительно кивнул.
— Минометчики из 75-го полка.
— А где они сейчас?
— Связанные телефонным проводом, с кляпами во рту — на это пошли их футболки, — заперты в моей комнате.
— Отличная работа, — похвалил его я.
Так оно и было в действительности. Один против троих, не предупрежден, застигнут врасплох, но результат, тем не менее, замечательный. Я был поражен. Да, Мунро явно парень не промах. Это было ясно как день.
— А с кем вам пришлось иметь дело? — спросил он.
— С парнями из ПВО.
— И где же они?
— Топают обратно: я высадил их на половине пути до Мемфиса без ботинок и без брюк.
Он улыбнулся, блеснув в темноте белыми зубами.
— Надеюсь, служба никогда не забросит меня в Беннинг.
— Райли еще в баре? — спросил я.
— Он прибыл первым вместе с папашей. Они устроили шикарный прием своим почитателям и сторонникам. Думаю, на этот момент он уже обошелся им в три сотни баксов.
— Комендантский час все тот же, не перенесен?
Мунро утвердительно кивнул.
— Но наверняка все закончится в спешке. Вы же знаете, как это бывает. Настроение у всех приподнятое, никому не хочется покидать торжество первым.
— Понятно, — сказал я. — Ваша задача будет состоять в том, чтобы Райли уехали отсюда позже всех. Мне необходимо, чтобы их машина выехала отсюда самой последней. Не предпоследней или предпредпоследней. Хотя бы на минуту позже остальных. Делайте что хотите, но обеспечьте это — можете? Я поставил на это.
Будь со мной еще кто-либо, я смог бы развить свой план дальше и, продумав несколько альтернативных способов, осуществить поставленную цель: начиная с того, чтобы проткнуть шину, и кончая тем, чтобы попросить у старика автограф; но к тому моменту, когда я приступлю к реализации своего плана, я должен быть уверен, что Мунро не нуждается в помощи. Он наверняка будет думать о том, что я смогу предпринять, а может быть, ему в голову придет и кое-что другое.
