— Ну, раз ты сам начал, то скажи мне, Джулио, не слышал ли ты случайно о неком Кларроне, проживающем в этой округе?
— Конечно, Реджинальд Кларрон. Его дом стоит на берегу, недалеко отсюда. Я с ним незнаком, но слышал разное.
Трапани быстро оглядел зал. Это могла быть просто профессиональная осторожность владельца отеля, но Симон обратил на это внимание. Посетителей в зале было немного. Девушка с восхитительными ногами как раз вошла и заказала мартини, двое молодых людей в спортивных костюмах; худощавый пожилой мужчина с озабоченным лицом коммивояжера, а в углу потягивала рюмочку портвейна рослая женщина средних лет, одетая в черное платье с длинными рукавами, с копной рыжих волос под плоской шляпкой, украшенной искусственными овощами. Симон подумал, что она выглядит как прототип комической экономки из водевиля.
— Что он за человек? — спросил Симон.
— Выглядит почтенным джентльменом. Будто бы очень красив, но редко выходит из дому. У него жена инвалид. Несколько месяцев назад с ней произошел несчастный случай. Но если ты их знаешь, то наверняка слышал об этом.
— А как это произошло? — Симон ловко уклонился от ответа.
— Они вместе отправились на охоту. Он снял свое ружье и положил на землю, чтобы помочь жене перейти через какое-то препятствие, и тут ружье выстрелило и ранило ее. Жизнь ей спасли, но позвоночник остался навсегда парализованным. Конечно, он не забывает об этом и постоянно находится при ней. — Трапани понизил голос, и его взгляд снова скользнул в сторону. Он наклонился и прошептал: — Та женщина, в углу, — их экономка.
У женщины, видимо, был необыкновенно чуткий слух — впрочем, нетрудно было догадаться о значении брошенных украдкой взглядов и приглушенных голосов, — поэтому она ясно дала понять, что услышала последнюю фразу.
— Действительно, я их экономка, — громко произнесла она с провинциальным акцентом. — И сколько живу, у меня еще никогда не было таких благородных хозяев. А любят они друг друга так, словно у них медовый месяц. Она терпеливая, прощающая, а он, бедняжка, мучается угрызениями совести. Пусть только попробовал бы кто-нибудь сказать о моем хозяине плохое слово, уж я бы ему показала!
— Я никогда ничего плохого о нем не слышал, миссис Джефферти, — поспешно заверил ее Трапани.
— Камень бы заплакал, увидев их вместе. Как он о ней заботится, читает ей книги и журналы, играет с ней в карты, сходу исполняет любое ее желание и ежедневно приносит из сада свежие цветы.
Она неловко поднялась из-за столика, взяла сумку с покупками, таких же солидных размеров, как и она сама, и, раскачиваясь из стороны в сторону, подошла к «Святому».
— Нельзя ли узнать, уважаемый, что это вы так интересуетесь моими хозяевами?
— Одна знакомая просила меня навестить их, если окажусь в здешних краях, — объяснил Симон.
Вопрос прозвучал раньше, чем он ожидал, поэтому пришлось сказать первое, что взбрело в голову. Глаза женщины смотрели внимательно и подозрительно.
— Я сейчас несу домой покупки; если вы назовете свое имя, я смогу доложить о вас хозяевам.
— Моя знакомая была приятельницей предыдущей жены мистера Кларрона. Может быть, он даже ее не помнит, ее фамилия Браун.
— Наверное, из Америки? Кажется, предыдущая жена мистера Кларрона была американка.
— Да, — подтвердил «Святой», — из Нью-Йорка.
— А вас как зовут? Вы ведь собираетесь навестить моих хозяев.
— Это мистер Темпляр, миссис Джафферти, — ответил вместо «Святого» Трапани.
Симон мрачно взглянул на него.
— Я расскажу своим хозяевам, что вы ими интересовались, — сказала миссис Джафферти. — До свидания.
Она взяла свою сумку и вышла.
— Мне очень жаль, — сказал Трапани, — наверное, я сделал что-то не так? Я не знал, что ты хочешь остаться инкогнито.
— Пустяки, это не твоя вина, — успокоил его «Святой», — я не успел тебя предупредить.
Он допил пиво и поставил кружку на стойку. Трапани тут же ее убрал.
— Еще одну? А может, ты хочешь перекусить?
— Мистер Темпляр разделит ленч со мной, — неожиданно заявила девушка с восхитительными ногами.
Симон Темпляр заморгал и повернулся с сигаретой в зубах и зажигалкой, замершей в воздухе. После небольшой паузы он закурил.
— Если вы хотите, — пробормотал он, — и если Джулио меня извинит.
— Я тебя извиняю и поздравляю, — Джулио просто расцвел.
— Меня зовут Адрианна Хальберд, — сказала она.
— Сам я никогда бы не осмелился представиться.
Она рассмеялась.
— Сейчас я вам все объясню. Но, может, выйдем отсюда? Я жду важного звонка и должна вернуться домой.
— Увидимся позже, — сказал Симон Трапани.
Девушка уже подошла к дверям, и он поспешил за ней.
— Я пришла сюда пешком, — сказала она, когда они очутились перед отелем, — но, надеюсь, у вас есть машина.
— Да, вот эту я взял напрокат.
Они уселись, и девушка стала объяснять дорогу:
— Прямо, потом направо, а потом я скажу, где нужно будет свернуть.
Симон, которого забавляла сложившаяся ситуация, удобно устроился за рулем и тронулся с места, продолжая курить.
— А теперь, когда мы одни, — спокойно сказал он, — могу я задать несколько вопросов? Или мы дальше будем играть в жмурки?
— Откуда такая спешка? Вы ведь не слишком протестовали, когда я похищала вас из бара?
— Моя дорогая, я никогда не спорю с девушкой, у которой такие ноги. Лишь иногда задаю вопросы.
— Вы ведь «Святой», правда?
— Да, но мои способности читать чужие мысли слишком преувеличены.
— Вы интересовались Реджинальдом Кларроном?
— Лишь потому, что я о нем мало знаю.
— Но вы знаете о его предыдущем браке.
— Просто догадался. Один мой приятель несколько часов назад назвал его «Синяя Борода». Как вам известно, у «Синей Бороды» была не одна, а несколько жен. И я решил рискнуть.
— Прекрасно, — сказала девушка. — А я решила рискнуть насчет вас. Кларрон уже убил двух жен, но может быть с вашей помощью мне удастся не допустить, чтобы он убил и третью. Не говоря о возможной четвертой.
«Святой» поднял брови.
— Разве он наметил себе следующую?
— Это я, — совершенно спокойно заявила девушка.
Обеденный стол находился в нише просторной столовой; несколько окон с веселыми занавесками выходили на зеленый газон, плавно спускающийся к берегу реки. Они сидели друг против друга и ели великолепный ростбиф с салатом из пикулей; «Святой» потягивал из высокого бокала пиво.
— Он совсем не скрытен, — говорила Адрианна Хальберд, — и это усложняет все дело.
— Один из открытых, непосредственных типов?
— Даже слишком. Ходил в приличную школу, где не имел никаких проблем, потом стал актером и, хотя не достиг больших успехов, на жизнь ему хватало. Ему было все равно, чем заниматься, лишь бы это имело отношение к театру. В первый раз он женился в двадцать пять лет. Он и его жена пели в хоре какого-то ревю. Потом они присоединились к бродячей труппе, гастролировавшей по приморским городам. Ему было около тридцати, когда его жена утонула во время несчастного случая с лодкой.
— Почему он ждал так долго?
— Все произошло вскоре после того, как она получила большое наследство от дядюшки из Австралии, и они взаимно застраховали свои жизни.
— И он стал богачом.
— Тогда он был еще не очень богат, но решил заняться театральным бизнесом. Начал ставить в Лондоне шоу, большинство из которых кончались провалом. Но у него всегда находились компаньоны, так что денег ему хватило дольше, чем можно было ожидать. И все же у него были финансовые затруднения, когда он женился во второй раз.
— На американке?
— Да. Это случилось сразу после войны, когда к нам снова стали приезжать туристы. Они поженились и вместе выехали в Штаты, разумеется, предварительно застраховавшись. Через шесть месяцев она погибла от поражения током. Принимая ванну, она слушала небольшой радиоприемник, который свалился в воду.
— Он хотел, в меру своих возможностей, улучшить состояние британского долларового баланса, — заметил «Святой» с усмешкой.
— И тогда все началось снова: ночные клубы, постановки пьес, киностудии, никогда не выпустившие ни одного фильма, и еще множество других подобных занятий. И ни одного явного мошенничества, но всегда так неудачно складывалось, что его компаньоны тратили больше, чем он. А меньше года назад он женился на теперешней миссис Кларрон.
— До этой осечки на охоте, — если можно использовать подобный оборот, — он был довольно ловкий малый.
Она кивнула головой.
— Именно тогда Южная страховая компания заинтересовалась всей этой историей. Три подобных случая — это уже слишком. Разумеется, каждый раз могло иметь место трагическое стечение обстоятельств, но проверка была необходима.
