и юридическая сторона вопроса соблюдена, она вернется домой частным самолетом завтра в два часа дня.
PS. Она была отважной и красивой женщиной. Никогда еще задача не была для меня такой тяжелой. Надеюсь, мои моральные мучения будут достойно вознаграждены.
Твой верный слуга Р
Дата письма: 29 ноября 1995 года.»
— Верный слуга Р — это Роберт Крауз? — осипшим от клокочущего внутри бессильного гнева спрашиваю я. — А мой дорогой друг — Логан Морган? Собственность — это пять миллионов долларов?
— Вот еще одна причина, которая заставила остановить на тебе мой выбор, Джером Морган, — с удовлетворением кивает Кертис. Я отдаю ему письмо обратно и сжимаю кулаки, убирая в карманы пальто. Гребаный дождь стекает ручьями по моему лицу, но мне плевать. Я больше не чувствую холода. Только раздирающую ярость и гнев.
— О каком выборе речь? — резко уточняю я.
— У меня рак, Джером, — бесстрастно, словно речь идет о чем-то обыденном, сообщает Моро. — Врачи прогнозируют не больше года при усиленном лечении, — делает эффектную паузу и заявляет спокойным тоном. — Я хочу сделать тебя своим наследником и голосовать за выдвижение твоей кандидатуру на мой пост.
— Почему меня? — Я с недоверием смотрю в безэмоциональное лицо мужчины. Сердце бешено грохочет в груди, челюсти сводит от напряжения.
— Ты мог бы быть моим сыном, если бы не… — он замолкает, отводит в сторону потемневший взгляд. — Болезнь проявилась, когда мне было столько же, как тебе сейчас, но усилиями врачей удалось добиться ремиссии. Разумеется, я предвидел, что рак рано или поздно вернется. В тридцать семь был рецидив, и я снова справился. Мой онколог заявил, что я везучий сукин сын, но, увы, в третий раз надежды на чудо уже нет. Как понимаешь, при таком диагнозе шансов на то, чтобы стать отцом немного. Еще в юном возрасте пять курсов химеотерапии сделали свое дело. Мой отец умер много лет назад. Ни братьев, ни сестер у меня нет.
— Это ничего не объясняет, — тряхнув головой, резко говорю я. — Ты сказал, что Кертис был твоим лучшим другом. Дайана — твоей женой, а я их общим сыном. Подобный расклад как-то не укладывается в моей голове.
— Да, твой отец был моим лучшим другом, с самого детства и до… до того, как обратил свой взгляд на мою жену. Я простил Кертиса, когда его гроб опустили в землю. Смерть стирает грехи, Джером. Моя вина в случившемся тоже есть. Я был недостаточно внимателен. Я не смог защитить ту, что была дороже жизни. Я больше не женился, я искал ее, готов был простить и вернуть обратно. Но Логан опередил меня. Впервые ему удалось обыграть Квентина Моро, окончательно забрав женщину, которую я любил всю жизнь, — вокруг губ мужчины появляются горькие складки, однако его взгляд все также холоден и бесстрастен. Насколько искренны его слова о моей матери судить сложно. Кертис говорил, что изнасиловал Дайану. За что тогда Моро собирался ее простить? Я не намерен лезть в вопросы личного и интимного характера сейчас. Меня больше интересуют ключевые обстоятельства случившегося.
— Как ее вычислили? — спрашиваю я.
— Глупая ошибка Кеннета Гранта навела Логана на след Дайаны, — тяжело вздохнув, сообщает Моро. Я сильнее стиснул челюсть, в голове зашумело.
— Поясни, я не понимаю… — отзываюсь ледяным тоном, не желая слышать обвинений в адрес отца.
— Кеннет с супругой и Дайана попали под программу защиты свидетелей, сразу после задержания Кертиса. Кеннет Грант, разумеется, из лучших побуждений оставил Дайане контакты человека, которому он доверял на случай непредвиденной ситуации. Дело в том, что они были знакомы задолго до произошедших событий. Кеннет, Эмма и Дайана. Моя жена училась вместе с Эммой в школе, потом в колледже. Кеннет не мог предугадать, что человек, которому он доверял, продастся Морганам. Она позвонила, Джером. Бог его знает почему. Причину выяснить так и не удалось. Дайана просила вывезти ее в Америку, и договорилась о встрече на вокзале. И когда пришла, ее уже ждали. Уверен, что она узнала Крауза, который повсюду сопровождал братьев Морганов. Поэтому оставила тебя и сбежала. Она увела от тебя убийцу, Джером.
— Почему Роберт не убрал меня? — задаю еще один вопрос. Грудь горит, но сейчас я не могу себе позволить поддаться боли. Я предполагал, что мама защищала меня. Она не бросила меня, а спасла.
— Не успел. И к тому же никто не знал, что Дайана родила ребенка. Это выяснилось уже позже. И к тому времени, как Логан нашел новую лазейку, Спенсеры уже увезли тебя в Сент-Луис.
— Что помешало Логану убрать меня в Сент-Луисе? — настойчиво спрашиваю я, пытаясь понять мотивы всех участников трагических событий.
— Кертис, — отвечает Моро. — Он не знал, что за операцией по устранению Дайаны стоит его брат. Логан представил ему ложные доказательства вины Кеннета, якобы держащегося за пропавшие миллионы.
— Какой в этом смысл? Зачем Логан способствовал освобождению своего брата, если его основной целью была власть? Ему было выгоднее позволить Кертису сгнить тюрьме, избавившись от меня, как от единственного наследника.
— Разумное замечание, — одобряюще кивает Моро. — Именно ради власти Логан вытащил Кертиса из тюрьмы.
— Где логика? — недоумеваю я.
— Тебе, наверное, известно, что Кертис Морган до того, как попал под суд, являлся президентом корпорации. Логан рассчитывал, что заместит его на этом посту, но правление выбрало меня. Его это не устраивало. Он рассчитывал, что после освобождения, Кертис займет прежнее положение. Логану неплохо жилось за спиной брата до того, как тот получил срок. Они были близки, и все решения принимали вместе. Пока Кертис был удобным старшим братом, Логан всячески поддерживал его. И он приложил массу усилий, чтобы помочь Кертису выйти раньше срока, но все вышло не так, как он рассчитывал. Кертис не хотел возглавлять корпорацию, не пытался вернуть утерянные привилегии и статус. Он был одержим личной вендеттой Кеннету Гранту. И разочарованный Логан сыграл на этом. Хитроумный расчётливый сукин сын. Он позволил брату уничтожить себя во второй раз. Тебя ждала бы участь биологического отца. Логан считал, что справился со своей задачей, исправил ошибку, но он недооценил своего основного соперника. После гибели Дайны, я бросил все свои средства и связи на то, чтобы всегда быть на шаг впереди этого ублюдка. Я занял наблюдательную позицию, не вмешиваясь
