– О, это, конечно же, так, – усмехнулся я. – Кто я такой, чтобы мериться силами с Господом нашим? Но вы забываете, ваше высокопреосвященство, что в детстве я бродил по стране с циркачами и научился разным трюкам, в том числе – освобождаться от пут. Вы забыли об основном ватиканском правиле: не мни из себя Бога, даже если ты папа!
Кардинал Кеннеди затрясся:
– Монсеньор Ортега, будьте осторожны, пистолет заряжен!
Удерживая в левой руке оружие, я правой снял путы. Подойдя к съежившемуся статс-секретарю, я схватил его за грудки и произнес:
– Кардинал, живо на стул! Я свяжу вас и оставлю для полиции. Если хотите, надейтесь на новое чудо, но, уверен, его не произойдет.
Привязав к стулу рыдающего кардинала, я основательно долбанул его по черепу рукояткой пистолета, Кеннеди надолго потерял сознание. Быстро связав статс-секретаря, я покинул подвал заброшенного дома и бросился к машине, на которой приехал, – она стояла там, где я ее оставил.
Что же делать? Позвонить в Ватикан? Но моему рассказу никто не поверит! Придется самому отправиться в загородную резиденцию пап.
Я думал о словах кардинала Кеннеди, и сердце мое ныло в предчувствии страшной трагедии. Я вознес Господу молитвы, прося уберечь Антонио от страшной участи, но что-то мне подсказывало: беды не миновать...
В Рим их доставил вертолет Дейла Уайта. Писатель проявлял повышенный интерес к Виктории и пытался снова пригласить ее на ужин, но Джек заявил:
– Занимайтесь своими романами, мистер Уайт, и забудьте о Виктории!
Автор «Улыбки Джоконды», толкнув локтем в бок Луиджи, заметил:
– Похоже, ни мне, ни вам, господин младший комиссар, не перепадет ни крохи с барского стола!
Профессор Каррингтон пытался добиться аудиенции в Ватикане, но в связи с избранием нового понтифика в государстве-граде царила невероятная суета, и никто не хотел даже слышать о тайне тамплиеров и Туринской плащанице.
Через день после прибытия в итальянскую столицу в гостиничный номер Виктории ворвался Луиджи. Молодой человек был чем-то невероятно взволнован.
– Я все понял! – сообщил он. Девушка вопросительно посмотрела на него, и Луиджи, переведя дух, пояснил: – Каррингтоны! Я понял, почему они ищут сокровища тамплиеров.
– Они ведь уже объяснили, что хотят напасть на след Евангелия от Иисуса, – возразила девушка.
Луиджи вручил ей несколько листов бумаги:
– Знаешь, как звали мать Джека и супругу профессора? Маргарита де Шарни.
Виктория, припомнив, воскликнула:
– Но так же звали и дочь того французского дворянина, который в середине четырнадцатого века оказался владельцем плащаницы!
– Вот именно! – заключил Луиджи. – Этот папаша и сынок показались мне подозрительными, и я пропустил их через компьютер...
– Что? – спросила изумленно Виктория.
Смутившись, итальянец пояснил:
– Я сделал это только ради тебя! Я же видел, как молодой Каррингтон ухлестывает за тобой. Он... он тебя не заслуживает!
Виктория немедленно сменила тему разговора:
– Но даже если мать Джека и является одной из рода де Шарни, то это...
– Это их уличает! – не дал ей закончить фразу Луиджи. – У них в этом деле – кровный интерес, а вовсе не забота о торжестве истины. Наверняка они хотят предъявить права на сокровища тамплиеров, и не удивлюсь, если они рассматривают плащаницу все еще своей семейной собственностью.
– Я уверена, что всему найдется разумное объяснение, – возразила Виктория. – Нам только стоит дождаться Джека и профессора, они должны вот-вот прийти.
Каррингтоны не появились ни через полчаса, ни через час, ни через два. А когда в дверь позвонили и Виктория, сорвавшись с места, открыла ее, за нею оказался посыльный, который вручил конверт. Девушка извлекла из него короткую записку. Прочитав ее, она не смогла сдержать рыданий. Луиджи привлек к себе Викторию и нежно погладил по голове.
– Он пишет... что... что... они уезжают... И ни слова о том... что будет... с нами...
– Профессорский сынок – эгоист, – сказал Луиджи, – он тебя не заслуживал! Ты же сама видишь, что они бежали, как... как преступники. Виктория, я должен сказать тебе, что... люблю тебя!
Девушка разрыдалась еще сильнее. Джек навсегда ушел из ее жизни... Зато остался Луиджи... И он любит ее... Он никогда не бросит ее и не причинит ей боль...
Младший комиссар поцеловал Викторию, а затем увлек на кровать. Девушка была как в трансе. Луиджи покрывал ее лицо жаркими поцелуями, а она думала о Джеке. Молодой итальянец сбросил рубашку, на смуглой груди звякнули золотые медальоны.
– Нет! – произнесла Виктория, отталкивая Луиджи. – Я не могу!
Луиджи пробормотал:
– Я люблю тебя! Стань моей женой, Виктория!
Девушка изумленно посмотрела на младшего комиссара, не зная, что ответить. Он ей нравился, а вот Джека она любила. Но Джека нет. А Луиджи всегда рядом. Так не проще ли...
Ее взгляд упал грудь Луиджи, на которой болтались золотые медальоны. Молодой человек пододвинулся к Виктории и обнял ее.
– Подожди! – произнесла она требовательно и дотронулась до одного из медальонов. – Что это?
– Подарок матушки, – ответил он.
– Нет, другой!
Викторию прошиб холодный пот. В руках она держала небольшой золотой диск, на котором была изображена комета, а над ней надпись: DD – Digitus Dei.
– Так, пустяки, купил у одного ювелира с рук, – ответил Луиджи, но в его голосе девушка уловила страх.
Виктория спрыгнула с кровати. Digitus Dei! Перст Божий!
– Виктория, прошу тебя, забудь об этом! – умоляюще произнес Луиджи. – Я люблю тебя больше жизни!
– И больше «Перста Божьего»? – спросила, пятясь к двери, девушка.
Одним прыжком Луиджи оттолкнул ее от двери и, пихнув на кровать, воскликнул:
– Тебе нечего бояться, Виктория! Ты станешь моей женой, и мы проведем вместе долгие годы. Остальным не повезет – Каррингтоны пока сидят в участке, я подбросил им наркотики и дал анонимную наводку полицейским. Элькой Шрепп я займусь чуть позже. А Дейл Уайт будет молчать.
Виктория в ужасе посмотрела на Луиджи. Она видела перед собой прежнего симпатичного молодого итальянца, который, однако, был убийцей, работающим на тайную церковную организацию!
– Значит, ты... Тебе поручили следить за нами? – спросила, озаренная догадкой, Виктория.
Луиджи, облизнув губы, кивнул:
– Я организовал пожар в доме Карла Брамса, а потом прислал ему от имени Шрепп отравленные конфеты. Но затем мне было велено помочь ей сбежать и вместе с комиссаршей войти в вашу группу. Моим шефам требовалось знать, что вы задумали. После возвращения в Рим они приказали мне оставить вас. Но я не смог! Я люблю тебя!
Признание из уст киллера – что может быть страшнее! Виктория слабо улыбнулась и сказала:
– Луиджи, ты мне очень нравишься, но...
Итальянец наотмашь ударил Викторию по щеке и процедил:
– Но любишь длинноволосого придурка Каррингтона-младшего? Ты забыла, с кем имеешь дело, Виктория! Я уже четыре года работаю на «Перст Божий», и мной очень довольны. На моей совести восемнадцать убийств. Не хочешь стать моей женой? Ну что ж, найду себе другую! Но перед тем как я тебя кокну, ты станешь моей!
Он навалился на девушку. Виктория попробовала закричать, но Луиджи закрыл ей лицо подушкой. Девушка чувствовала, как итальянец пытается сорвать с нее джинсы. Дышать было трудно, и Виктория поняла, что еще немного – и она потеряет сознание. Луиджи убьет ее...
Раздался неимоверный грохот, и неведомая сила стащила Луиджи, оседлавшего Викторию, с кровати. Подушка отлетела прочь, и девушка увидела Джека в сопровождении Эльки Шрепп и полицейских. Младший Каррингтон, склоняясь над Викторией, пробормотал:
– С тобой все в порядке? Я так боялся опоздать! Если бы не старший комиссар Шрепп, то есть я хотел сказать Элька... мне бы ни за что не удалось покинуть участок.
Виктория взглянула с благодарностью на немку. И отчего она так взъелась на комиссаршу?
Элька Шрепп, подойдя к лежавшему на полу Луиджи, сказала:
– Какое счастье, что я не при исполнении служебных обязанностей, мальчик! Это позволяет мне без боязни за последствия сделать вот что!
И она ногой нанесла Луиджи сильнейший удар в пах.
– Запрещенный прием, но мерзавец должен запомнить, как нападать на женщин, – хмыкнула Элька.
В номер влетел высоченный человек в мятом черном костюме – старший комиссар Марио Барнелли. Оценив ситуацию, он велел карабинерам:
– Арестовать этого корчащегося на полу сопляка! Как я мог так ошибиться в тебе, Луиджи?! Ты же был для меня как сын, а сам работал на преступную организацию и одновременно копал под меня, распространяя порочащие мою репутацию слухи.
Луиджи увели. Комиссар Барнелли, с интересом посмотрев на Эльку, произнес:
