Он направил пистолет на Милу. Она, придерживая завернутую за спину руку первого, в свою очередь перевела на него свой пистолет и процедила сквозь зубы:
— Стреляй. Давай посмотрим, у кого лучше получится.
— Я сказал — брось пистолет, придурошная.
— Сам такой. Если вздумаешь стрелять, разбудишь соседей.
— У меня пушка с глушителем.
— Надо же, какой предусмотрительный.
Даже мне было заметно, что Мила нервничала. На лбу блестела испарина, от прежней уверенности не осталось и следа.
— Ладно, ребята, я думаю мы сможем договориться, — неуверенно произнесла моя подруга. — Прячем пистолеты и разбегаемся. Мы вас не видели и не знаем, а вы в свою очередь — нас.
Тут вскочил первый. Он свалил меня с ног и придавил к земле.
— Серега, одна уже готова, — крикнул он. — Разберись со второй. Не спрячет пистолет, стреляй в нее и дело с концом. Эта сука каким-то боевым искусством владеет. Дерется, как мужик, ей-богу. Меня с ног в секунду сбила.
Он загнул мои руки за спину так сильно, что я громко застонала от боли, из глаз хлынули слезы.
— Больно…Мне очень больно ….
— Щас будет еще больнее. Я тебе щас все руки вместе с лопатками повыкручиваю, если ты не скажешь своей подруге, чтобы она убрала пистолет.
— Мила, ради бога, убери пистолет! Я больше не могу терпеть! Не могу!!!
— Если я уберу пистолет, у нас не будет и шанса унести ноги из этого дома.
Мужчина загнул мои руки еще сильнее. Я громко застонала. Еще немного, и этот тип порвет мне мышцы, и я потеряю сознание.
— Мила, я больше не могу терпеть, — взмолилась я. — Сделай хоть что-нибудь.
Мила убрала пистолет.
— Ладно, Викуля, будь что будет, — донесся до меня ее расстроенный голос.
Мужчина слегка ослабил хватку, и я почувствовала себя значительно легче, хотя руки онемели так, что я их совсем не чувствовала.
— Дай сюда пистолет, — произнес тот, которого звали Сергеем.
— Зачем? — шагнула назад моя подруга.
— Делай, что тебе говорят.
— Не могу. Мне без этого пистолета все равно, что без головы ходить. Он зарегистрирован, у меня на него разрешение есть.
— Плевать я хотел на твое разрешение.
— Мальчики, отпустите нас домой, — не сдавалась Мила. — Мы ничего не видели, ничего не знаем. Мы вообще люди случайные. Нам уже ехать пора…
— Заткнись и дай пистолет. Моему терпению приходит конец. Сейчас пущу тебе пулю в лоб и расшибу все твои мозги.
Немного помявшись, Мила протянула пистолет Сергею и пробурчала:
— Нельзя мне без оружия, никак нельзя.
— Это мы позже решим, без чего тебе можно, а без чего нельзя. Сейчас пойдем в дом и не дай бог кто-нибудь пикнет.
— В дом?! — воскликнули мы одновременно.
— В дом. А что тут непонятного?
— Зачем?
— Затем, что мы хотим вам задать несколько вопросов.
— Так задавайте прямо здесь, — сказала я, поднявшись с земли и потирая затекшие руки.
— Я в последний раз повторяю — идите в дом, — мрачно сказал высокий.
Я как-то судорожно повела плечами и посмотрела на Милу. У нас просто нет другого выхода. Перспектива быть застреленной какими-то подонками меня прельщала меньше всего. Они уже замочили какого-то незнакомца и хладнокровно избавились от трупа. Где гарантия, что они не расправятся с нами. Похоже, моя подруга думала так же.
Мы зашли в дом. Нас усадили на стулья, мужчины встали напротив и принялись откровенно разглядывать нас. Тот, которого звали Сергеем, держал в руке пистолет.
— Ну что, девочки, будем знакомиться? — наконец заговорил он.
— Нам домой нужно, — произнесла я жалобным голосом.
— Тут всем домой нужно. Мы вот тоже думали, что сегодня будем спать в своих постелях, да ничего не вышло. Говорите, какого хрена вы забыли на этой даче?
— Ничего мы на ней не забыли, — ответила Мила. — Мы просто зашли яблок нарвать. Яблоки тут у вас такие красивые, красные… Думаем сорвем несколько яблок и все. Мы же не знали, чем это закончится. Лучше бы мы их на базаре купили. Дешевле вышло бы.
— Ага, так я тебе и поверил, — вмешался высокий. — Разыгрываешь тут из себя невинную овечку, а дерешься покруче любого мужика. Мало того, что дерешься, так еще и с пистолетом ходишь. Откуда у тебя оружие?
Сергей подошел к Миле вплотную и взял за подбородок.
— Это мой пистолет, вы обязаны его мне отдать, — стараясь скрыть растерянность, сказала Мила.
— Нам хотелось бы знать, где ты его взяла?
— Мне его одолжил один товарищ…
— И для каких целей?
— Для того, чтобы от таких, как вы, защищаться.
— Хватит врать! Еще недавно ты заявила, что у тебя есть разрешение на ношение огнестрельного оружия. Я хочу на него посмотреть.
Мила достала ламинированный листок. Мужчины уткнулись в бумажку и принялись тщательно изучать ее.
— Глянь, Санек, оказывается, эта сучка работает в частном детективном агентстве. Ни хрена себе. Теперь понятно, почему она так хорошо ногами машет.
— Выходит, она профессиональный телохранитель? Мир сошел с ума. Серега, ты когда-нибудь видел, чтобы бабы телохранителями работали и оружие носили?
— Вживую не видел, но в какой-то газете читал. Ну и бабы пошли.
— Красавица, что ж тебе дома не сидится? Сидела бы, ждала мужа к обеду, вязала, квартиру убирала.
— Я не замужем, — пробурчала Мила.
— Оно и понятно. На хрен такая жена нужна, которая может убить посреди ночи или дать ногой в челюсть, если что не понравится. Я бы с такой даже трахаться не стал, не говоря уже о чем-то серьезном.
Они вернули Миле лицензию, и все внимание переключили на меня.
— Ты тоже, стало быть, в агентстве работаешь? —ухмыльнулся тот, которого Сергей назвал Саньком.
— Я нигде не работаю.
— И оружия у тебя нет?
— Я даже стрелять толком не умею. Так, несколько раз в тире пробовала и все.
— Значит, охранник из тебя никудышный.
— Никудышный, — подтвердила я, кивнув головой.
— Ладно, девочки, все с вами ясно. Пока придется вам посидеть в этом Доме.
— Зачем?! — вскочили мы обе.
— Затем, что нам необходимо установить, кто вы такие и какого хрена вам на этой даче понадобилось.
— И как вы собираетесь это сделать? — спросила я, не узнавая своего безжизненного голоса.
— Приедет шеф и решит, что с вами делать. Даром, что ли, вы по нашей даче с пистолетом гарцуете.
Нас запихнули в кладовку без окон. Было сыро и холодно, жутко воняло тухлятиной. От этого запаха у меня закружилась голова и потемнело в глазах. Я села прямо на пол, уперлась ногами в заплесневелую стену и, пытаясь сосредоточиться, нервно стучала пальцами о пол.
— Это что, мыши? — тихо спросила Мила.
— Это я стучу.
— Темнота, хоть глаз выколи.
— Хотела бы я знать, когда нас отсюда выпустят.
— Между прочим, мы попали сюда по твоей вине. Это ты скулить начала: «больно, больно!» Могла бы и потерпеть. Ни черта бы с тобой не случилось. Он ведь тоже не дурак, не стал бы тебе посреди дачного поселка руки ломать. Из-за тебя мне пришлось и пистолет отдать. Не отдавала бы, так мы уже давно пили бы дома шампанское, а не сидели в этой дыре.
Моему возмущению не было предела. Я испытала такую сумасшедшую боль, я столько выстрадала… я чуть было сознание не потеряла… Я почувствовала, что еще немного, и я могу сорваться, перейти на крик.
— Давай не будем говорить, по чьей вине мы тут оказались. Лучше подумаем, как отсюда выбраться, — мирно проговорила я, взяв себя в руки.
Подруга тяжело вздохнула.
— Ты же телохранитель.
— И что?
— Должна уметь выбраться из любого помещения.
— Но я все-таки женщина — Мила замолчала, а я вдруг почувствовала, что мы обязательно отсюда выберемся. Потому что мы умеем бороться за жизнь. Потому что мы знаем ей настоящую цену… Бывало и пострашнее. Совсем недавно над нами висела угроза смерти, я даже чувствовала ее дыхание… Оно какое-то особенное, и даже нежное… Странно — нежное дыхание смерти… Я решительно затрясла головой, чтобы избавиться от этих воспоминаний. Все это в прошлом, чтобы жить, надо действовать. Я поправила свой парик, подошла к двери и попробовала ее толкнуть.
— Можешь не стараться, — грустно заметила Мила. — Нас закрыли на ключ.
— Но ведь нельзя же сидеть просто так, нужно хоть что-нибудь предпринять!
— Ума не приложу, что тут можно предпринять…
— Предлагаешь сидеть сложа руки?
— Ты лучше подумай, что будет, если эти двое найдут яму, которую мы выкопали, да еще их лопатой.
— Думай не думай, — все равно. Не могу же я выйти из этой кладовки и закопать эту яму.
— Тогда подумай о том, что начальник этих недоумков может быть в тысячу раз башковитее их. Они даже не потрудились тебя обыскать.
