— Узнала, как его зовут?
— Да, Кеннет Данн. Я его уже разыскиваю.
— Ну, отлично. Будем на связи.
Тревис условилась о встрече с Кеннетом Данном в магазинчике «Радио-шэк», где он работал в последнее время. Данну явно не терпелось с ней переговорить, он даже прервал телефонный разговор, когда Анна показала ему свое удостоверение. Кеннет провел ее в самый конец магазина, к складской его части. Анна показала ему газету:
— Вы продали это изображение в «Миррор»?
— Да, мне уже за это заплатили.
— Как у вас оказалась эта фотография?
— Я не могу раскрыть свои источники.
— Почему же?
— Потому что мне приходится с ними расплачиваться, баш на баш.
— Если я правильно поняла, вы не сами делали это фото?
— Совершенно верно.
— В таком случае сообщите, пожалуйста, кто дал вам этот снимок либо кому вы заплатили за него, — или же я арестую вас за противодействие полицейскому расследованию.
— За что?!
— Мне необходимо узнать, откуда взялась эта фотография и как она к вам попала, мистер Данн. Эта девушка была убита, и данный снимок может рассматриваться как улика. Так откуда вы получили эту фотографию?
Он вздохнул:
— Мне ее дали.
— Кто?
— Понимаете, я не хочу вляпаться в неприятности. Это была не ее идея — продать фотку, а моя. Я подрабатываю по выходным в клубах. Знаете ли, щелкаю звезд на входе и выходе. Особенно на выходе: они ведь обожают сниматься, изрядно надравшись и валясь с ног, в то время как их собственные фотографы уже выдохлись. Я хочу сказать, что порой задерживаюсь там до четырех утра.
— Кто дал вам эту фотографию, мистер Данн?
Он снова заколебался, наконец его слащавая физиономия расплылась в улыбке. Темные волосы парня были смазаны гелем, отчего топорщились на голове, как иголки у ежа.
— Вам дала их Шерон Билкин?
Анна вернулась к машине, быстро открыла дверцу. Просмотрела в мобильнике список последних вызовов, позвонила Ленгтону:
— Она лгала: он получил фото от Шерон Билкин, взамен дав обещание, что попытается прикрыть ее, что он и сделал, когда ее имя засветилось в газетах. Этого фото он не делал, и он ничего не знал о повреждениях на лице жертвы.
Ленгтон протяжно вздохнул, затем воцарилась тишина.
— Ты меня слышишь? — спросила Анна.
— Да-да, пытаюсь уложить все это в голове. Журналисту прислали фото, точнее, оно попало к нему посредством этого Данна, который получил его от Шерон. Так?
— Да, так он сказал.
— Они купили фото, тиснули в газете. Когда, говоришь, пришло послание насчет красных роз и василечков?
— В тот день, когда вышла заметка.
— Возвращайся к этой дурехе Шерон. Она наврала про фото — узнай, может, наврала и насчет чего-то еще.
У Анны сбилось дыхание, пока она добралась до верха лестницы. То ли подъем был слишком долгим, то ли она просто потеряла былую форму.
— Открыто, — послышался мелодичный голос Шерон.
Тревис обнаружила блондинку на кухне в желтых резиновых перчатках.
— Не могу больше выносить эту грязную посуду! Занялась вот уборкой.
Анна улыбнулась: непохоже, чтобы от ее усилий кухня стала чище.
— Нам надо поговорить, Шерон.
— Что еще? Вчера приходили ваши, забрали постельное белье, кое-что из гардероба. — Шерон указала на бумаги, оставленные на столе экспертами-криминалистами, к которым был прикреплен перечень изъятых из квартиры вещей. — Я сказала: пусть берут все, что сочтут нужным. В том смысле, что мне не нужны ее шмотки и я на самом деле не знаю, что с ними делать. А поскольку за квартиру она уже платить не может, мне надо подыскать кого-то еще.
— A-а, так вот в чем причина генеральной уборки! — не удержалась Анна.
— Ну да, хочу, чтобы все выглядело презентабельно, и уж ни в коем случае не собираюсь сообщать будущей съемщице, что предыдущая девушка, делившая со мной квартиру, была убита. Так что мне не нужно ее барахло. Ваши много чего забрали, даже содержимое корзины для стирки, но остался еще полный комод и старый чемодан.
— Никто из ее знакомых не пожелал забрать ее вещи?
— Я не знаю никого.
— Но у вас остались ее фотографии?
Явно смутившись, Шерон принялась надраивать мойку.
— Шерон, вы сказали, что не передавали ту фотографию прессе. Это очень важно, поскольку вы…
— Я не продавала ее, — сказала она, отжимая тряпку.
— Но вы дали ее Кеннету Данну. Шерон, пожалуйста, не тяните резину.
Девица сложила тряпочку и повесила ее возле кухонной плиты, пряча глаза.
— Шерон, это очень важно. Возможно, вы скрываете от следствия какие-то улики. Мне необходимо точно знать, что произошло.
Шерон опустилась на стул:
— Ладно, я знаю его. Он делал кое-какие мои фотографии, парочку — для журнала «Базз». Он на полставки работает в Килберне, в «Радио-шэк», еще он очень успешный фотограф. Я случайно с ним столкнулась: мы не договаривались — это было просто стечение обстоятельств. Мы разговорились, и я рассказала ему про Луизу, ну, знаете, о том, что с ней случилось, и мы зашли сюда выпить кофе. Я показала ему некоторые фотографии и… Я не знала, что это будет иметь значение.
Анна промолчала.
— Никто не говорил мне, чтобы я ничего с ними не делала, и я уже отдала вам целую кучу снимков. Как бы то ни было, Кеннет сказал, что может сделать меня известной, вот я и позволила ему взять фотографию Луизы с цветком в волосах и некоторые мои снимки.
— Вы ему еще что-нибудь давали?
— Нет. Он заплатил мне пятьдесят фунтов. Сказал, что получил сто и разделил пополам.
— Вы говорили Кеннету Данну о ранах на лице Луизы?
— Нет, не говорила, клянусь, не говорила! Я никому об этом не рассказывала, клянусь Богом!
— А журналисту вы что-нибудь давали?
— Нет, я вообще с ним не встречалась.
— Звонил ли вам кто-нибудь, чтобы поговорить о Луизе?
— Звонили только насчет рекламы в «Тайм-аут». Кстати, сегодня где-то около полудня ко мне должна прийти девушка, так что не могли бы вы забрать вещи Луизы, потому что мне они не нужны. Может, это ужасно звучит, что я прошу кого-то их забрать, но мне надо платить за аренду, а Луиза и так задолжала мне за месяц. — Шерон вытерла руки об юбку. — Она вечно побиралась. Она говорила: «Не одолжишь мне пять фунтов?» — и мне всегда приходилось вытягивать обратно этот долг. Она постоянно была на мели, не могла покупать себе продукты — и проедала мои деньги. Да и не только еды это касалось — она пользовалась моими «Тампаксами» и моей жидкостью для снятия лака. Знаю, это смешно звучит, но меня все это реально достало. — Шерон разволновалась, щеки ее стали пунцовыми. — Наверное, мне не следовало об этом говорить, но это правда, она была еще той лгуньей. Потребую вернуть мне долг — и она начнет ныть и обещать, что рассчитается со мной, когда получит на следующей неделе зарплату. Однажды мне так надоели ее обещания, что, когда она отправилась на работу, я зашла в ее комнату. У нее в комоде оказалось две сотни фунтов! Когда она вернулась, я приперла ее к стенке, и она сказала, что забыла, видите ли, о наличных!
— Так она расплатилась с вами?
— Со временем да, но дело в том, что мне всегда приходилось ее об этом просить. Как я сказала, она не заплатила вовремя за квартиру, и я четыре недели сижу без денег. Я не раз думала о том, чтобы попросить ее съехать.
— Но не попросили?
Она помотала головой, затем нахмурилась. В голове у Шерон явно что-то вертелось.
— Вы что-то вспомнили? — подсказала ей Анна. — Что-нибудь, что, по-вашему, поможет следствию?
— Знаете, есть еще кое-что насчет Луизы. Видите ли, она вызывала к себе сострадание. Всегда казалось, будто она чего-то ожидает. Всякий раз, как звонил телефон, она на него смотрела, хотя никогда и не брала трубку. Не могу этого объяснить. Она словно постоянно надеялась, что что-то произойдет. У нас бывали хорошие времена. Она умела быть очень веселой, и парни ей симпатизировали. Она была большая кокетка… ну, поначалу.
— Что означает «поначалу»?
Шерон вздохнула:
— Когда она только появилась. Я сдала ей комнату, потому что она действительно пеклась о своем будущем и следила за собой. Но спустя пару месяцев она была уже другая — сделалась какой-то скрытной, все время изворачивалась. Если честно, я на самом деле не могла разобраться в ней. Спросишь ее, что она делала до этого, где жила — что-нибудь личное, — она никогда не даст прямого ответа. И думаю, благодаря моей ин-ту… — Она запнулась.
— Интуиции? — помогла ей Анна.
— Да. Я знала: что-то не в порядке, но не знала что. А теперь и вовсе не узнаю, да?
Анна поместила чемодан Луизы в багажник своего «мини». Она помогла Шерон упаковать остальные вещи погибшей. Оказалось их не так и много: кое-какая одежда и обувь, несколько книг. Анна не представляла, что будет с этим делать. Удручала мысль, что это все, что осталось после Луизы, — и никому это не нужно.
