— Доброе утро, сэр, — сказал он, — нашли эту кухарку.
— Благодарение богу. Где она была?
— Ее задержали в лондонском аэропорту.
— Прекрасно… Прекрасно…
— И это, разумеется, был поджог. Мы получили предварительное заключение эксперта, сэр. Он приедет сюда в двенадцать. Некто мистер Рейзон.
— Что еще?
— Состояние Раймонда Грейтрекса все еще внушает опасения: травма, плюс сотрясение мозга. О Джеймсе Доноване никаких сведений. Звонил Сенделл, предупредил, что посылает письменный рапорт. Он уже здесь.
Вотт указал на тоненькую папку на столе.
— Вот это, сэр.
— Хорошо.
Роджер протянул ему рапорт о последних событиях:
— Прочитайте все это еще раз как можно внимательнее. Посмотрите, не зацепитесь ли за что-нибудь? А я пойду побеседую с Морин О'Мелли. Предупредите их, что я сейчас там буду.
Через несколько минут он вошел в комнату, где Морин О'Мелли дремала в кресле. В самом углу сидела женщина-надзирательница. Дежурный сержант стоял рядом с Роджером.
— Она что-нибудь показала?
— О, нет… Она просто с глупым видом глазеет на тебя и делает такой вид, будто совсем тебя на слышит…
При звуке голосов Морин О'Мелли подняла голову. Все ее тело сжалось, как будто защищаясь от неминуемых побоев, руки непроизвольно поднялись к голове, закрывая ее.
Надзирательница поднялась. Роджер кивнул ей головой, но глаза его неотрывно смотрели на кухарку.
— Почему вы их отравили? — требовательно спросил он. Она смотрела на него бессмысленными глазами, как будто он говорил на непонятном для нее языке.
— Вы ведь знаете, что убили двоих людей, не так ли? Ее глаза наполнились слезами, но это было единственной реакцией на вопрос.
— И если миссис Моллоуз тоже умрет, вы будете повинны и в ее гибели!
Женщина молча смотрела на него круглыми от страха глазами. Как ни странно, ему было жаль ее.
— Она все время в таком состоянии? — спросил он надзирательницу.
— Да, сэр. Она производит впечатление…
— Это ложь! — пронзительным голосом воскликнула Морин О'Мелли, вскакивая с места. — Это мерзкая и злобная ложь! Я никого не убивала. Я всего лишь заставила их заснуть. Я бы никогда не причинила зла доктору… Она всегда была со мной так ласкова…
— Она не умрет, — сказал Роджер. — Правда, сейчас она очень больна, но жива и врачи полагают, что поправится.
— Благодарение Богу! Благодарение Богу и Святой Троице! Глаза О'Мелли заблестели от экстаза, все ее страхи мгновенно исчезли.
Роджер повернулся к надзирательнице.
— Принесите крепкого горячего чая… Потом снова обратился к Морин О'Мелли.
— Разве вы не хотите, чтобы она умерла?
— Это жестокий вопрос… Я бы за нее не пожалела собственной жизни… И вы это прекрасно знаете!
— Нет, ничего такого я не знаю! — заговорил Роджер более резко. — И, если бы вы не…
— Я не поджигала дома!
— Оставьте в покое пожар… Почему вы их усыпили? Она не ответила, отведя глаза в сторону.
— Если вы мне этого не расскажете, они могут повторить свою попытку.
— Повторить попытку? Какую попытку? — спросила женщина, дрожа с головы до ног. — Убить доктора Моллоуз, — ответил Роджер. Она затаила дыхание.
— Вы…, вы меня нарочно пугаете, да?
— Не глупите! Кто-то заставил вас подсыпать огромную дозу снотворного в их еду. Он вас уверил, что после этого они всего лишь заснут на короткое время и не будут испытывать никаких вредных последствий. Ведь так?
— Да… Все так…
— Но в действительности ему надо было усыпить их для того, чтобы они погибли в огне при пожаре…
— Бог свидетель, сэр, я этого не знала…
Роджер очень внимательно и придирчиво изучал лицо женщины и внезапно заметил нечто такое, что произвело на него впечатление удара обухом по голове. Между Морин О'Мелли и Джеймсом Донованом было несомненное сходство.
Он спросил совсем тихо:
— Ведь это был ваш брат, не правда ли? Морин О'Мелли окаменела.
— Вам велел так говорить Джеймс, правда? — настаивал Роджер.
И тогда она ответила хриплым шепотом.
— Видит Бог, — он, Джеймс.
— Ваш брат?
— Да, брат. В том то все и дело. И можете не спрашивать, где он сейчас. Я этого совсем не знаю.
— Когда вы видели его в последний раз?
— Когда? Вчера утром у нас дома.
— Значит, вы меня обманули, сказав, что это был приятель вашей двоюродной сестры. В действительности, наркотик вы получили от Джеймса?
Морин опустила голову:
— Да, тогда я сказала вам неправду. Это был мой родной брат, Джеймс.
— Скажите, Морин, а чем Джеймс объяснил свое желание заставить их спать?
— Он… Он сказал, что хочет раздобыть некоторые бумаги.
— Иными словами, хотел забраться в дом докторе Голбрета?
— Да, ваша правда, — тяжело вздохнула она, — чистая правда… Джеймс мне сказал, что у доктора Голбрета хранятся какие-то документы, на основании которых он легко может засадить брата в тюрьму. И что ему нужны всего каких-то полчасика… Но только, чтобы ему никто не мешал.
— Получается, что вы действовали, будучи уверенной, что ничего страшного не случится… Поверьте, вас никто не станет сильно винить, если вы расскажите без утайки решительно все, что произошло. Чем занимались Патрик и Джеймс в Лондоне?
— Патрик угодил в тюрьму, как будто без того мало неприятностей было, — снова горестно вздохнула Морин. Глаза ее были широко открыты.
— Я не знаю, инспектор. Клянусь, я не знаю. Их обоих угораздило, они попали в беду, это мне точно известно. Но я все не верю, что они виноваты. Мой брат Джеймс не мог поднять ни на кого руку. Нет, как хотите, а это был не Джеймс!
— Но, если не Джеймс, тогда кто же? — потребовал у нее ответа Роджер. — И не Патрик, ведь он в тюрьме. Значит, если ни тот и ни другой, тогда кто-то третий… Человек, который его шантажирует, заставляет идти на ужасные преступления, которые, возможно, сам Джеймс никогда бы не совершил… Так что, если это не дело рук Джеймса, тогда я еще сильнее хочу знать, где его найти, чтобы спасти!
— Как? Каким образом спасти?
— Раз его шантажируют, то выходит, что надо спасать от того человека, который это делает. Скажите, он…
В эту минуту Роджера осенило. Он не договорил. Точно также, как несколько минут назад до него дошло, что эта женщина принадлежит к семейству Донованов, так и сейчас ему пришло в голову, что есть такое место, где ее брата никогда никто не станет искать, но именно там-то ему удобнее всего скрываться.
— Он находится в лечебнице, не так ли? — спросил он вкрадчиво у Морин.
— Вы не человек, а сам дьявол! Вы умеете читать мои мысли.
Роджер ничего не сказал, но пожалел, что сейчас с ними нет надзирательницы. Подойдя к двери, он высунул голову в коридор и увидел ее с подносом в руках. Она несла чай.
— Вот и прекрасно. Войдите и последите за ней. Сам он поспешил вниз, в информационную, и отдал дополнительные указания об установлении слежки за квартирой миссис Моллоуз. После этого вернулся в свой кабинет, рассказал Вотту, что сделано и спросил:
— А что дальше?
— Приехал мистер Рейзон, сэр.
Рейзон, приземистый толстячок на коротких ножках, был приглашен немедленно.
— Вчера ночью вы были правы, мистер Уэст, — заявил он. — Этот пожар вызван фосфолом. Стоит ему загореться, и он распространяется с молниеносной быстротой. Дает феноменальный жар за весьма короткое время… Если не ошибаюсь, вы занимаетесь делом о гибели этого известного киноактера, не так ли?
— Да, но какую связь вы усматриваете между этими двумя событиями? Разве между ними есть что-нибудь общее?
— И еще какое! Во время киносъемок фосфол в слабых концентрациях используется для инсценировок всяческих пожаров, бомбежек и всего такого прочего… Так что человек, имеющий отношение к киностудии, без труда может раздобыть этот самый фосфол, который, разумеется, в свободную продажу не поступает.
Когда Рейзон ушел, Роджер распорядился, чтобы Вотт проверил изготовителей и поставщиков фосфола, сам же принялся за скрупулезное изучение донесения Сенделла.
Сенделл указывал, что он взял в охрану Джеймса Донована потому, что тот пользовался репутацией энергичного и серьезного работника. Он не видел никакого основания не брать его в «Оллсейф». Донован не проявлял особого интереса ни к О'Харе, ни к Грейтрексу. И, насколько ему удалось выяснить, в прошлом за ним не замечали никаких нарушений дисциплины, или чего-либо другого.
Роджер отложил в сторону этот рапорт и обратился к сообщениям о саботаже, но там было сказано то же самое, что накануне Роджер выслушал от самого Сенделла. Разве что здесь фигурировало название горючего вещества — опять-таки «фосфол».
«Что теперь необходимо? — подумал Роджер. — Необходима беседа с миссис Моллоуз или с Раймондом Грейтрексом».
Ну и потом ему необходимо было выяснить, почему Донованы так сильно ненавидели Грейтрекса или О'Хару?
