Где-то через час Алина перевела дух, отложила вилку и жалобно посмотрела на Вадима Сергеевича:
— Дядя Вадим, я больше не могу. Тут же четыре нормальные порции.
— Ну, четыре — не четыре, а для двух здоровых мужиков вполне хватит, — согласился, не без труда доедая фирменное блюдо. — Зато и вкусно, и сытно, как в одной рекламе говорится. Помнишь?
— Это про собачий корм? — засмеялась Алина. — Помню.
— Точно про собачий? — растерялся Вадим Сергеевич. — Тьфу ты, господи, фразу запомнил, а к чему она — из головы вон. Аппетит не испортил?
— Что тут портить. Я, по-моему, наелась на неделю вперед.
— Ну, не знаю. Вот завтра поедем на экскурсию, да потом еще погуляем сами по городу, к вечеру ты гвозди будешь лопать без всякой подливки.
Алина снова расхохоталась. Вадим Сергеевич смотрел на нее и радовался тому, что девочка, кажется, совсем отошла от своих стрессов, что по-прежнему радуется жизни. Такая юная, красивая, сияющая… Да, это была отличная идея — подарить ей на день рождения такой город. На всю жизнь запомнит.
— Между прочим, я в путеводителе прочел, что есть еще одна возможность посмотреть на Вену с высоты птичьего полета.
Алина вопросительно подняла брови.
— Оказывается, днем можно полететь на воздушном шаре. Хочешь?
— Не хочу! — отчаянно замотала головой Алина. — Я летать боюсь.
— А как же в самолете?
— Я и боялась.
— Да? Что-то незаметно было.
— Так там со всех сторон закрыто, — пояснила Алина.
— А-а, ну, если так, тогда конечно. Что-нибудь еще? Кофе? Или чай?
Вместо ответа Алина приподняла бокал с минеральной водой.
— Понятно. Тогда доедай — и поедем в гостиницу.
— В коляске?
— Если хочешь.
— Очень хочу. А доесть… Я больше не могу, правда. Еще кусочек — и просто лопну.
— Ну, — засмеялся Вадим Сергеевич, — до такой крайности мы, пожалуй, доходить не будем.
Следующее утро оказалось еще теплее и погожее, чем был день накануне. Как и обещал Вадим Сергеевич, они отправились на долгую экскурсию по Вене. Можно было только удивляться тому, как за несколько часов туристам исхитрялись показать практически все основные достопримечательности города: Оперу, Музей истории естествознания и Музей истории искусств, Парламент и Ратушу, Бургтеатр и Университет, собор Штефансдом, дворец Бельведер.
И это было только предисловием. Главное же — посещение дворца Шенбрунн, бывшей летней резиденции императорской семьи, оставляло совершенно неизгладимое впечатление. Непонятно, почему в исторических романах и фильмах воспевают, в основном, красоты Версаля — Шенбрунн, безусловно, затмевал его и роскошью, и утонченностью архитектуры.
Про Версаль, правда, Вадим Сергеевич только читал и слышал. А вот в родном, российском Царском Селе бывал, и то, что там видел, вполне могло составить достойную конкуренцию заграничным дворцам.
«Нужно было ехать через Питер, — подумал он не без досады. — Показал бы девочке тамошние дворцы, могла бы теперь сравнивать. Эх, как всегда, задним умом крепок! Ну, ничего: если еще не поздно, поменяю обратные билеты с Москвы на Питер».
Впрочем, он напрасно расстраивался: Алина явно получала от экскурсии колоссальное удовольствие. Да и какая юная особа не пришла бы в восхищение от роскошной анфилады дворцовых покоев — почти полторы тысячи комнат и залов, придворный театр, Большая Галерея, четырехсотметровый зал в стиле Рококо с высокими окнами, зеркалами, великолепными фресками на потолке, белыми позолоченными панелями, миллионная гостиная, названная так из-за баснословно дорогой облицовки панелями из особенно драгоценного розового дерева с персидскими и индийскими миниатюрами, покои в восточном стиле — синий китайский салон, гобеленовый зал, «комната Наполеона»…
А потом была неспешная прогулка по дворцовому парку, не менее прекрасному, чем сам дворец. Симметрично посаженные и ровно подрезанные деревья стояли, как зеленая стена, многочисленные цветочные клумбы даже теперь, в апреле, поражали своей изысканностью, в тени деревьев укрывались классические статуи, на пересечениях широких и ровных аллей били фонтаны…
И, наконец, — гвоздь экскурсионной программы! — «штрудель-шоу» в Императорском кафе-пекарне. Знаменитый венский штрудель — творожный рулет с ванильным соусом, подаваемый теплым, выпекался на глазах у туристов, которые тут же, за столиками, пробовали этот деликатес, запивая его кофе…
— Кто-то вчера говорил, что наелся на неделю, — тихонько сказал Вадим Сергеевич Алине, которая уплетала штрудель за обе щеки.
— Ну, это же так вкусно!
— Вот именно. Так что ешь столько, сколько хочешь. И что хочешь. Кстати, ты любишь взбитые сливки?
Алина сморщила носик:
— Это те, которые в баллончиках?
— Дурочка, — беззлобно усмехнулся Вадим Сергеевич, — это настоящие взбитые сливки. Вот попробуешь, сама поймешь, в чем разница.
— Ну, сегодня я вряд ли захочу что-нибудь еще пробовать…
— Опять?! — нарочито-грозно произнес Вадим Сергеевич, и оба расхохотались.
Этот веселый, искренний смех привлек внимание многих из их туристической группы, в том числе, и весьма симпатичного молодого человека, который после этого то и дело украдкой поглядывал на Алину. Она этого, похоже, не замечала, но зато Вадим Сергеевич очень даже заметил, и веселья у него заметно поубавилось. Вот уж это от внимания Алины не укрылось.
— Что-нибудь случилось, дядя Вадим? — тихо спросила она. — Вы помрачнели…
— Я? — искренне изумился тот. — Тебе показалось. Все в порядке.
— Точно?
— Деточка, я уже не молод, чтобы веселиться сутки напролет, — вздохнул Вадим Сергеевич. — Между прочим, экскурсия заканчивается. Что будем делать до вечера? Ты не забыла, сегодня мы идем в Оперу.
— Не забыла. Только… я же ничего не пойму. Немецкого я не знаю.
— Догадываюсь, — усмехнулся Вадим Сергеевич. — Но, во-первых, я тоже не знаю немецкого, а во вторых, петь будут на итальянском языке… которого мы с тобой тоже не знаем. Но быть в Вене и не пойти в Оперу…
— Нет, я с удовольствием, — поспешно сказала Алина. — Когда еще доведется…
— Вот это верно. У нас дома такой роскоши не предусмотрено.
Вадим Сергеевич случайно посмотрел в сторону молодого человека и… и увидел, что тот разглядывает Алину уже почти открыто. Что ж, юношу можно понять. Девушка сегодня была необыкновенно хороша: темные волосы собраны в тугой узел, точеную фигурку облегают черные брючки и белая водолазка, глаза — как всегда завораживают.
«Как расцвела за последние дни! — подумал Вадим Сергеевич. — Действительно, невеста. А Сережка не видит всего этого, и еще не скоро увидит… Только бы не заморочил ей голову какой-нибудь типчик, вроде этого. Я же и виноват буду: не доглядел. А как за ними доглядишь?»
— Ты пользуешься успехом, — неожиданно для себя произнес он. — Юноша за соседним столиком от тебя глаз оторвать не может.
Алина бросила короткий взгляд в направлении обозначенного юноши и отвернулась.
— Надоест — оторвет, — равнодушно сказала она.
— Тебя это не волнует?
Алина покачала головой.
— Дядя Вадим, вы чудной, право. Думаете, в институте парней нет?
Тут Вадим Сергеевич понял, что он действительно именно так и думал. Точнее, не думал о том, что Алина живет не на необитаемом острове, что она ежедневно сталкивается со многими людьми, сидит на лекциях, сдает экзамены, пьет кофе в институтском буфете, ходит по улицам… И везде есть парни, многие из которых, наверняка, не остаются равнодушными к хорошенькой девушке. И что?
— И что? — машинально спросил он.
— А ничего, — пожала плечами Алина. — Я уже люблю…
Но при этом почему-то помрачнела. Или ему показалось?
