Мы допили чай, и я отправилась к себе. Череп на моей двери взглянул на меня пустыми глазами, и я невольно вздрогнула. «А что, если это не Антошка»? – мелькнуло у меня в голове. Но что тогда за маньяк преследует меня? И что конкретно ему нужно? Почему он просто не потребует от меня желаемого?
Нужно будет немедленно стереть это безобразие со своей двери.
Я вошла в квартиру и позвонила Ольге. Когда я все ей рассказала, Ольга чуть не уронила трубку.
– Значит, это все правда, ты ничего не выдумала! – закричала она. – Я так и знала. Видишь, я была права!
– Лучше бы ты была не права, – уныло ответила я. – Что мне теперь делать? Если бы хоть знать, с кем бороться, а то…
– Ничего, Поля, ничего! Мы его вычислим!
– Это какой-то психопат, честное слово! – закричала я, доведенная до отчаяния.
– Ну, Поля, успокойся! Хочешь, я к тебе приеду?
Я сказала, что хочу. Очень хочу. Потому что мне одиноко. На самом деле мне было не одиноко, а просто страшно. Но мне не хотелось признаваться в этом сестре. Ведь я всегда была храброй.
Ольга превзошла сама себя и приехала через десять минут.
– Я машину поймала, – сообщила она. – Иномарку. И даже не стала платить! – она победно улыбнулась.
– Ну, ты даешь! – улыбнулась я в ответ. – Это уже прогресс!
Я достала остатки торта из мороженого, и Ольга начала их уплетать и одновременно рассказывать о встрече с Зоей. Признаться, это казалось мне уже таким далеким, что я недоумевала, какое отношение вообще это ко мне имеет?
– А ты видела художество на двери? – спросила я мрачно.
Ольга кивнула.
– Ну, ты же сказала, что это мальчишка нарисовал?
– Это еще неизвестно, кто, – ответила я. – А вдруг не он? Завтра со Светкой узнаем. Мы сегодня хотели, да их дома нет, Катерины с сыном.
– Послушай, Поля, – задумчиво протянула Ольга. – Ты вот тут заговорила про психопата, и я подумала… Вообще-то это только предположение. И довольно хлипкое, но все же…
– Говори, – потребовала я.
– Понимаешь, я подумала, что, может быть, этот человек преследует не тебя, а меня? Дело в том, что у меня есть один клиент. У него такие отклонения… Ну, я тебе не буду это все подробно описывать, но вот он как раз на такое способен, по-моему.
– Тогда почему он преследует меня? Он ведь меня не знает!
– Может быть, он думает, что преследует меня? Он же не знает, что нас двое.
– Подожди, ты же сказала, что он твой клиент! Разве он не знает, где ты живешь?
– Так он ни разу не был у меня дома. Мы просто познакомились с ним у одной моей подруги, он заинтересовался моей профессией. Потом попросил моей помощи, я согласилась. Назначила ему сеанс. Вот как раз на завтра.
– Когда это было? – спросила я.
– Да дней пять назад.
– Так. Но зачем ему преследовать тебя?
– Я же говорю, что это всего лишь предположение! Может, это и не он. Но для него такой стиль поведения очень характерен.
– Ты же его совсем не знаешь!
– Ну, я же общалась с ним! Кое-что в нем определила.
– Слушай, а ты сказала ему свой адрес?
– Нет, не сказала. Только телефон. Он должен позвонить завтра и спросить, куда приехать и к скольки.
– И как ты надеешься выяснить, он это или не он?
– Ну, я проведу с ним беседу, возможно даже, придется ввести его в гипноз…
– А если он не согласится?
– Скажу, что это необходимо. Придумаю что-нибудь.
– Ну, смотри сама, – вздохнула я.
Мы еще посидели с Ольгой, попили чайку, посмотрели концерт по телевизору. Рядом с сестрой я окончательно пришла в себя и уже совсем не волновалась. В самом деле, чего волноваться? Завтра растрясу Антошку, он сознается в своем преступлении, и все будет нормально. Подумаешь, мазни на двери испугалась!
Мы поболтали с Ольгой еще немного и легли спать.
Антошка ревел белугой. Это было после того, как мы со Светкой пол-утра гонялись за ним по лестнице туда-сюда, стараясь поймать сорванца-мальчишку, слазили за ним в подвал, где он вывернулся из моих рук, будучи уже почти схваченным, пробежали несколько раз вокруг дома и даже чуть не влезли на дерево, на которое с козырька подъезда сиганул этот оболтус.
Он уже считал себя в безопасности и сидел на толстой ветке, корча мне и Светке страшные рожи, когда я подпрыгнула и крепко-накрепко ухватила мальчишку за ногу. Антошка заверещал и задрыгал ногой, пытаясь вырваться из моих пальцев, но не тут-то было!
Через пару минут он обессилел и послушно слез с дерева. Я стояла рядом, ни на секунду не спуская с него глаз.
– Попался, голубчик, – запыхавшись, прошипела подоспевшая Светка. Я крепко-накрепко держала Антошку за одну руку, Светка тут же ухватилась за вторую и мы потащили малолетнего преступника на допрос.
Светка кричала, что за порчу личного имущества и доведения мирных жителей до предынфарктного состояния Антошку ожидает тюрьма. Причем пожизненно. Кроме того, за причиненный моральный ущерб ему припаяют такой штраф, что он всю жизнь будет платить – не расплатится.
На крики выбежала Катерина, прижала руки к груди и запричитала:
– Вот чучело окаянное! Да я тебя в интернат определю, паразита! Я тебя на замок запру, подлеца! Я тебя к тетке Миле отправлю, непутевое отродье!
Вот тут-то Антошка и заревел. Обещание матери отправить «непутевое отродье» к тетке Миле подействовало сильнее всех наших угроз загреметь в тюрьму и остальных посулов его матери.
Потом Светка, будучи лучше меня осведомленной об отношениях между родственниками Антошки, объяснила мне, что тетка Мила, сестра Катерины, отличалась на редкость крутым нравом. И если кого Антошка и слушался, то только ее, потому что боялся, как черт ладана. У тетки Милы он не смог бы и носа на улицу высунуть.
– Не рисовал я ничего-о-о, – ревел Антошка, – у меня и краски не-е-ет! Я у Сережки вчера ночева-а-ал! Мамочка, спроси у его родителей! Только не отправляй меня к тете Миле-е-е!
– Может, и правда не он, девчат? – спросила растерянная Катерина. – Я сама-то в ночь ушла, а он один остался. Может, к Сережке и пошел? Да он тут в соседнем доме живет. Можем сходить да узнать.
Мы подхватили под руки Антошку, ставшего очень тихим и послушным, и потащили в соседний дом.
Дверь открыл довольно молодой мужчина с опасной бритвой в руках. Одна половина лица у него была выбрита, другая еще оставалась густо намыленной. Он удивленно воззрился на нас.
– Здравствуйте, Николай Григорьевич! – выступила Катерина. – Вы уж извините нас, мой Антошка у вас не ночевал?
– Ночевал, как же! Вчера вечером они вместе пришли с Сергеем.
– А во сколько? – спросила я.
– Да часов в шесть вечера. Поели, а потом весь вечер телевизор смотрели, на улицу больше и не выходили. А что случилось?
– Спасибо вам большое, ничего не случилось, – сказала я.
Мы вышли на улицу. Катерина на всякий случай влепила Антону привычный подзатыльник, в ответ на который он только шмыгнул носом, и увела домой. Светка, посмотрев на меня, сказала неуверенно:
– Может, еще какой пострел нарисовал?
– Да нет, это не пострел, – сквозь зубы процедила я. – Это… даже не знаю, как назвать. Ладно, Свет, ты иди. Я сама разберусь.
– Заходи, если что, – крикнула Светка, поднимаясь к себе.
Я осталась на улице. «Ничего не случилось», – сказала я отцу Сережки. На самом деле ничего бы не случилось, если б таинственным художником оказался именно Антошка. Вчера у меня еще была надежда, что это его картинка. А так выходило, что случилось. И очень неприятное для меня. А именно: кому-то я встала поперек горла. И этот кто-то предупреждает меня об этом. Но кто он? И чем я ему помешала?
Я открыла дверь в свою квартиру и прошла в комнату к Ольге.
– Ну как? – спросила она меня. – Сознался?
Я отрицательно покачала головой.
– Врет? – опять спросила Ольга.
Я снова покачала головой.
– Вот видишь, Поля, говорю тебе, нужно раскручивать моего клиента!
– Делай, что хочешь, – вяло сказала я.
– Да ты что? – с жаром воскликнула Ольга. – Что это у тебя за настроение? А ну-ка соберись! Еще чего выдумала! Из-за какого-то психопата раскисать! Ты что, позволишь ему себя победить?
Я в третий раз отрицательно покачала головой и в сто двадцать пятый вздохнула:
– Нет, конечно. Просто нужно разозлиться как следует.
– Ну так разозлись!
– Постараюсь, – ответила я.
– Ладно, я поехала домой, буду назначать встречу клиенту, а ты тут пока злись и настраивайся на победу.
Ольга чмокнула меня в щеку и убежала. Я решила оттереть дверь. Я знала, что если краска нитровая, то ее нужно оттирать бензином, а если масляная, то ацетоном. Или наоборот. На всякий случай я запаслась и тем и другим, взяла большую тряпку и вышла на лестничную клетку.
Краска оказалась не масляной и не нитровой, а вообще неизвестно какой, потому что ее не взяли ни бензин, ни ацетон. Я прошла в кухню и нашла флакончик со спиртом. Но и спирт оказался бессилен перед этой термоядерной дрянью.
