Глава шестая.
Пришелец из Темной Долины
Весь Вилемусбург спал. Спали горожане, уставшие за день от своих забот, спали домашние животные, спали птицы в гнездах. Беспокойно шевелились во сне бродяги на ступенях собора Святого Вилема. Даже караул у дворца Гвинских Графов дремал, тяжело навалившись на длинные мушкеты, упертые в землю. Казалось, что уснул даже сам воздух – не чувствовалось ни малейшего ветерка. Темное летнее небо с яркими каплями звезд заботливо укрывало сонное королевство, давая отдохнуть всем живым существам. Лишь редкие уличные фонари скупо освещали опустевшие улицы.
В гостинице «Золотая стрекоза» царила мертвая тишина. Ни один звук не нарушал покоя, царившего в ее коридорах и помещениях. Едва слышное потрескивание, присущее всем старым зданиям, а, кстати, дому, где располагалась гостиница недавно исполнилось сто восемьдесят лет, не могло нарушить крепкий сон постояльцев.
Даниэль, как впрочем и каждую ночь, спал в каморке возле входа. Ему снился увлекательный сон в котором он был не расторопным заведующим гостиницы, а знаменитым капитаном королевского фрегата, суровым бородатым морским волком, с золотыми галунами на обшлагах. Он бороздил моря и океаны, пировал в южных портах с экзотическими красотками, бесстрашно бился на шпагах с одноглазыми пиратами. Во сне рекой лилась кровь, вино и золотые пиастры. Временами Даниэль тревожно вскрикивал, дергал руками, ногами, потом затихал, успокаивался, улыбался. Тонкая струйка вязкой слюны стекала из его рта на подушку. Это был очень глубокий сон, поэтому заведующий не мог слышать, как дверь гостиницы медленно отворилась и чья-то грузная фигура бесшумно промелькнула мимо каморки в коридор, ведущий к номерам.
Мельхиор тоже видел сон. Юноша гнался за Мелодией по темному лесу. Несмотря на то, что Мельхиор напрягал все свои силы, он никак не мог поймать девушку. Мелодия все время ускользала из рук Мельхиора, оборачивалась и насмешливо смеялась. Это продолжалось очень долго. Наконец, они оказались на залитой призрачным лунным светом поляне. Здесь Мельхиору удалось догнать Мелодию и схватить ее за плечо. Он рывком развернул девушку к себе. Лучше бы ему этого не делать. Вместо Мелодии на Мельхиора смотрела мерзкая старуха. Старая карга жутко осклабилась и спросила страшным нечеловеческим голосом:
– Где шкатулка?
С трудом Мельхиор разорвал липкие путы сна. В комнате было очень темно. Юноша пришел в себя и хотел сесть, но к своему ужасу почувствовал, как его горла касается холодная сталь клинка. Он невольно вскрикнул. Нечеловеческий голос из сна снова спросил:
– Где шкатулка? У тебя или старого сморчка?
Что это? Сон, явь? Сознание Мельхиора окончательно запуталось. Он попытался проснуться еще раз, вырваться из ночного кошмара. Но не тут-то было. Острое лезвие никуда не исчезло, а глаза, привыкшие к мраку комнаты, заметили очертания громадной страшной фигуры, нависшей в темноте над кроватью Мельхиора. Он в панике залепетал что-то невразумительное.
– Спрашиваю в последний раз. Где эта проклятая шкатулка?
Нечеловеческий голос буквально парализовал Мельхиора, лишил его способности думать, действовать, сопротивляться. В этом чудовищном голосе не было эмоций. Вообще никаких. Одна ледяная, бесстрастная злоба. Конечно, человеку такой голос принадлежать не мог.
– Шкатулка у нотариуса, – простонал Мельхиор. Он еще успел почувствовать на своем лице, что-то сырое, неприятное, с незнакомым смердящим запахом, прежде чем непонятное беспамятство увлекло его в равнодушное Никуда.
В безмолвии прошло несколько часов.
«Наверное, так выглядит смерть», – первая мысль Мельхиора была именно такой. Это была запоздавшая мысль из прошедшей ночи. Мельхиор потерял сознание раньше, чем слова успели родиться, а теперь они догнали его. Что с ним произошло? Может быть, он уже в Темной Долине? Но почему так сильно болит голова? Может ли болеть голова у тех, кто умер? Юноша немного помедлил и, наконец, со страхом открыл глаза. Он все еще был в «Золотой стрекозе». Судя по всему, стояло раннее утро. Гостиничный номер был освещен теплыми солнечными лучами. Слышно, как в коридоре хнычет Барабара, которая не желает идти на завтрак. Писклявый голосок нотариуса просит несносную девчонку не капризничать. Знакомые звуки. Обычная жизнь.
Может быть, дьявольский голос ему приснился? Мельхиор оглядел комнату. Никаких следов ночного гостя. Все вещи на своих местах. Только раскалывается голова, шея помнит прикосновение холодного металла и в ушах стоит зловещий равнодушный голос.
Так и не решив, приснился ли ему кошмарный сон или действительно кто-то ночью проник в его комнату, Мельхиор принялся торопливо одеваться. Нужно было спешить.
За завтраком Мельхиор рассказал, что случилось с ним ночью. Он умолчал только о том, как он во сне преследовал Мелодию. Вся компании слушала помощника нотариуса затаив дыхание. Испуганные монахини поминутно делали охраняющие знаки, нотариус недоверчиво морщил длинный нос, а Мелодия с равнодушной улыбкой ела блинчики с малиновым вареньем, запивая еду сладким травяным настоем. Барабара, кислая и невыспавшаяся, уговаривала свою фарфоровую Харизму скушать блинчик.
– Я так до сих пор и не понял, что это было – сон или нет, – закончил свой рассказ Мельхиор. Он вздохнул и грустно посмотрел на горку масляных блинчиков. Есть ему совершенно не хотелось. Ночное происшествие отбило всякий аппетит.
– Молитесь, молодой человек! Просите Гарду-защитницу заступиться за вас! – воскликнула сестра Абигель. – Боюсь, что к вам приходил Темный Человек!
– Зачем Темному Человеку понадобилась шкатулка? – удивилась Эмилина.
– Это и хомяку понятно, моя менее совершенная сестра, – язвительно проскрипела сестра Абигель. – Темный Человек хочет лишить нас, добрых людей, оружия против него. Что тут неясного?
– А вы как считаете, мадемуазель, – обратился нотариус к Мелодии, – нашего Мельхиора действительно напугал Темный Человек?
Мелодия обвела всех взглядом больших черных глаз.
– Я полагаю, что вашему бедному помощнику приснился кошмар. Богатое воображение плюс слишком сытная бобовая похлебка, тяжеловатая для столичных желудков, сыграли с вами, Мельхиор, злую шутку.
Девушка пожала плечами.
– Впрочем, откуда мне знать? Может быть, это было привидение?
– Почему же Темный Человек не забрал шкатулку у дяди Бенедикта? – задала вопрос Барабара.
Мельхиор молча покачал головой. Он сам уже задавал себе этот вопрос, но ответа не нашел. Мелодия улыбнулась девочке.
– Вот видишь, это только доказывает, что молодому человеку приснился страшный сон. Настоящий Темный Человек, узнав, что шкатулка у месьера нотариуса, конечно же, отправился бы за ней в соседний номер.
Барабара испуганно посмотрела на Мартиниуса.
– А если Темный Человек придет, ты справишься с ним, дядя Бенедикт?
Нотариус погладил девочку по голове.
– Не бойся, Барабара. Темного Человека не существует. И потом, у нас же есть шкатулка!
На улице путешественников ожидал еще один сюрприз. Возле почтовой кареты стоял, покуривая трубку, не кто иной, как ротмистр Альфонс Ромуальд Бартоломей Гильбоа собственной персоной. С большими усами и длинной саблей.
– Какая приятная неожиданность, дорогой ротмистр! – воскликнул нотариус, сердечно приветствуя гусара.
Гильбоа радостно улыбнулся старым знакомым.
– Еду с вами до Гвинбурга. Наш полковник дал мне важное поручение. А для офицера приказ командира – это закон!
На самом деле, пылкий ротмистр сам напросился съездить в Гвинбург. Старый полковник не стал удерживать в полку одного из своих самых блестящих офицеров. Если бы не малый рост, ротмистр давно бы уже служил в королевской гвардии. Войны сейчас нет – пусть прогуляется!
Пока карета медленно пересекала город, направляясь к Закатным воротам, путешественники рассказали гусару про невероятное ночное происшествие с Мельхиором. Ротмистр удивлялся, переспрашивал, вникал, пылко поглядывая при этом на Мелодию. Девушка делала вид, что не замечает жарких взглядов гусара. На ее лице застыло выражение тревоги. Мелодия ничем не показывала, что ей приятно возвращение ротмистра. Барабара, увлекшись, снова и снова повторяла Гильбоа историю, случившуюся с Мельхиором. Услышав уже в который раз про старого сморчка, Мартиниус, наконец, взмолился: «Ну, хватит, Барабара! Все уже наизусть выучили каждое слово, сказанное несуществующим Темным Человеком!» Девочка обиделась, замолчала и демонстративно уставилась в окошко.
Тем временем лошади, понукаемые Феликсом и Георгом, протащили карету мимо Блошиного рынка на площади Десяти грехов, у знаменитого кабачка «Пивная кружка» повернули на Каштановую улицу, достигли красивого каменного моста, украшенного львиными мордами с кольцами в пасти, бронзовыми статуями, слегка тронутыми зеленоватой патиной, и переправились на другой берег Вилемины. Под перезвон колоколов, доносящийся со стороны собора Святого Вилема, карета по проспекту Трех близнецов добралась до Закатных ворот Вилемусбурга. Несмотря на ранний час, перед воротами вытянулась длинная очередь всевозможных повозок, желающих покинуть город. Феликс с досадой натянул вожжи. Пассажиры почтовой кареты высунулись в окошки.
