Посетитель — теперь было видно, что это старик, — задрожал всем телом:
— Выслушайте меня... ваше высочество!.. Ваше величество!.. Господин Жером Фандор!.. Я ваш преданный слуга!
— Это еще что за шутки? — изумился журналист.
— Дл, да! Ваш преданный слуга... Меня зовут ван ден Хорейк... Я главный камергер королевы... Меня никто не посылал, я пришел сам...
— Объяснитесь же толком, черт побери!
— Я пришел, чтобы поддержать ваше правое дело...
— Какое еще дело? За кого меня здесь принимают? Что собираются со мной делать?
— Ничего... О вас приказано не говорить...
— В каком смысле?
— Не говорить — и все! Оставить вас здесь, пока вы не умрете...
— Это королева так решила?
— Нет, королева для этого слишком добра... и слишком глупа! Она даже не знает, что вы находитесь в каземате...
— Ну ладно... Так с чем же вы ко мне пришли?
Главный камергер пугливо оглянулся по сторонам, как будто в каземате мог находиться кто-то еще, и подошел к Фандору вплотную.
— Я бедный человек,— зашептал он.— Столько лет беспорочной службы — и не скопил ни гроша... Мне нужна пенсия в двадцать тысяч талеров!
— Но я-то здесь при чем?
— Ради Бога, говорите тише... Сейчас самое подходящее время... Она спит... При ней всего одна горничная... Даже если она не спит, для вас это будет совсем не трудно!
— О ком вы говорите? О королеве?
— Да... о королеве...
— Так чего же вы от меня хотите?
— Двадцать тысяч талеров... Всего двадцать тысяч! Но за такую услугу и тридцати тысяч не жалко... Я вас проведу... У меня ключи от всех дверей... Подумайте: один удар кинжалом — и все копчено! Вам будет не трудно... Она всего лишь женщина...
На этот раз не понять главного камергера было невозможно: речь шла об убийстве... Фандору предлагали убить королеву! «Зачем это ему понадобилось? — думал журналист.— Почему он обращается ко мне, человеку, осужденному на смерть?» Все в нем кипело от возмущения, но он решил сдержаться и пойти на хитрость, чтобы выведать, наконец, подоплеку этих гнусных интриг
— Хорошо...— сказал он.— Пошли!
— Одну минутку...— ван ден Хорейк вытащил из кармана какую-то бумагу — Сначала распишитесь вот здесь. Тогда я буду в вас уверен. А то потом, сами знаете...
Фандор вырвал у него бумагу и прочел:
«Я, Жером Фандор, признаюсь в том, что убил Вильхемину королеву Голландии ».
- Расписывайтесь же...— канючил ван ден Хорейк.
Но терпение Фандора лопнуло. Чувствуя, как ярость захлестывает его, он схватил гнусного старикашку за горло. Пистолет полетел в сторону.
— Вы...— прохрипел журналист.— Если бы не ваш возраст, вы получили бы от меня то, чего заслуживаете... У меня нет ни времени, ни желания разбираться в том, что вы тут плетете... Одно мне ясно: вы убийца и подлец! Я не стану о вас руки марать. А поскольку в этом каземате должен быть заключенный, вы останетесь здесь вместо меня!
В два счета он связал главного камергера той же самой веревкой, которой недавно был связан сам. Затем выскользнул из каземата и запер за собой дверь. Он оказался в слабо освещенном подземном коридоре, который тянулся в обе стороны, теряясь в темноте. Наугад Фандор двинулся направо. «Теперь главное — ни на кого не напороться!» — подумал он.
При всем своем оптимизме, Фандор понимал, что его положение продолжает оставаться критическим. Чтобы выбраться из подземного лабиринта, ему необходимо было необыкновенное стечение благоприятных обстоятельств, в то время как всего одной несчастной случайности было достаточно, чтобы его погубить.
Журналист осторожно двигался вдоль длинного коридора, освещая себе путь фонариком, который он реквизировал у главного камергера. «Черт возьми,— думал он про себя,— этот негодяй предлагал мне убить королеву. Значит, в их глазах я слыву кем-то, кто заинтересован в таком преступлении и способен его совершить. В таком случае, могу себе представить, что со мной будет, если меня обнаружат в королевском дворце!»
Через несколько минут Фандор, пройдя длинный, извилистый коридор, оказался у начала узкой каменной лестницы. «Насколько я помню, именно по ней меня сюда и спускали,— подумал он. — У меня до сих пор бока болят — так меня колотили о каменные выступы. Все это я поставлю в счет голландской охране, когда буду говорить с их королевой!»
Фандор стал подниматься по скользким ступеням. Лестница вела все выше и выше, причем не было ни одной площадки, только извилистые повороты то в одну, то в другую сторону. Казалось, подъему не будет конца. Вдруг журналист остановился и прислушался: до его слуха доносились голоса, а также звуки шагов и даже позвякивание шпор. Было такое впечатление, что ходят и разговаривают совсем рядом.
— Так и есть,— проворчал Фандор себе под нос.— Эта лестница выводит в помещение кордегардии... Там, должно быть, не меньше дюжины солдат и офицеров, встречаться с которыми у меня пет ни малейшего желания! Однако послушать, о чем они говорят, было бы неплохо...
Осторожно поднявшись еще на несколько ступенек, он приложил ухо к стене.
— Конечно, я точно знаю! — громко вещал чей-то самоуверенный голос,— По докладу дежурного камергера Верховный суд рассмотрел дело и вынес приговор. После того, как королева поставит свою подпись, преступника ожидает смертная казнь!
— А что с ним сделают? Отрубят голову? Или повесят? — раздались голоса любопытствующих.
— Ни то ни другое: его просто оставят в каземате, и он там сдохнет, как бешеный пег!
«Какие милые и любезные люди! — подумал Фандор.— Сдается мне, что их разговор относится к моей скромной особе. Очень жаль, но сегодня у меня нет настроения знакомиться с ними ближе!»
И так же бесшумно Фандор начал спускаться по лестнице, намереваясь поискать другой выход из обширных подвалов королевского дворца. Через пять минут он снова оказался в том же коридоре и теперь двинулся по нему в противоположном направлении. Проходя мимо двери каземата, он услышал, как внутри скулит и стонет главный камергер. «Ничего, ты получил то, что заслужил»,— подумал Фандор и, давая волю своему насмешливому характеру, крикнул сквозь дверь:
— Не отчаивайтесь, мой друг! Я только что говорил с королевой — она думает о вас!
Главный камергер ничего не ответил. Фандор продолжал свой путь. Между тем коридор, по которому он шел, разделился на несколько ответвлений, что немало встревожило беглеца, «Да здесь настоящий лабиринт!» — подумал он. Чтобы не заблудиться, он нацарапал свои инициалы у начала одного из ответвлений и смело углубился в него. Вскоре путь ему преградила железная решетчатая дверь, по ту сторону которой, он различил ступени лестницы.
Один за другим он проверил все прутья решетки — они не поддавались. «Ничего,— подумал Фандор,— на всякое свинство можно найти противодействие!»
Ощупав нижний шов своих брюк, он извлек оттуда маленькую стальную пилку, с которой никогда не расставался. «Бьюсь об заклада—проворчал он,— что за десять минут я справлюсь с этой дверью!» Фандор несколько переоценил свои силы: чтобы перепилить толстый железный прут, ему потребовалось пятнадцать минут. Отогнув затем прут в сторону, он проделал узкий лаз. Обдирая себе спину и грудь, с большим трудом протиснулся в это отверстие. «Сажают тебя то в чан с керосином, то в подземный каземат,— подумал он.— От такой жизни не растолстеешь. И на том спасибо!»
Снова Фандор стал подниматься по лестнице, прислушиваясь к малейшему шуму. За каждым поворотом лестницы он ожидал встретить новое препятствие. II не ошибся: лестница закончилась глухим тупиком, перед ним была каменная кладка... Несколько секунд Фандор стоял в недоумении, потом в ярости шарахнул кулаком по каменной стене. Звук удара удивил его: было такое впечатление, что стена полая… Присев на ступеньку, Фандор задумался. Какой смысл строить лестницу, которая ведет в тупик? Да еще загораживать се внизу железной решеткой? Конечно, жители этой страны сумасшедшие, но не до такой же степени! Цепь логических рассуждений привела журналиста к заключению, что перед ним замаскированная потайная дверь. «А потайную дверь» — решил он,— можно вышибить, как и любую другую. Если, конечно, она не железная...»
Фандор встал па ноги, готовый действовать. Однако новая мысль заставила его остановиться: «Дверь нельзя выбить без шума. И куда она ведет? — вот вопрос... Не хватает мне только вломиться в зал заседаний совета министров!..» Однако делать было нечего — не спускаться же обратно в подземный лабиринт! На всякий случай он приложил ухо к стойко и прислушался. По ту сторону вес было тихо. «Эх, была не была...» — подумал Фандор и налег па потайную дверь. Она подалась даже легче, чем он ожидал. После третьего удара плечом раздался треск, и одна из филенок вылетела.
Фандор просунул голову в отверстие, огляделся и чуть не присвистнул от изумления. Его глазам предстала роскошно декорированная галерея, уставленная и увешанная произведениями искусства, с экзотическими растениями в драгоценных сосудах. Еще несколько минут потребовалось журналисту, чтобы вынуть вторую дверную филенку,— и он оказался внутри галереи.
