– Не стоит тянуть до вечера, – заметила я. – Если у вас еще есть время, лучше мы все-таки закончим нашу беседу.
– Да есть, есть. Они и без меня вполне управятся, просто им влом работать, вот они и подлизываются! – фыркнула Виктория, но было видно, что внимание коллег ей льстит.
Не успела я открыть рот, чтобы задать следующий вопрос, как в коридоре вновь замаячил парень в яркой рубахе, на сей раз в компании русоволосого юноши с хвостиком.
– Да вы что, сговорились? – сердито прикрикнула на них Виктория. – Что вы все шатаетесь туда-сюда? У меня важный разговор, деловой, вас не касающийся! Если начальник отдела вышел по делам, вся работа сразу должна встать?
Парни, посмеиваясь, отошли в сторонку и закурили, периодически бросая на нас любопытные взгляды.
– Ну их! – поморщилась Вика. – Не обращайте внимания! Вот лишу я их премии к Новому году, тогда они перестанут по курилкам отираться!
Последнюю фразу Виктория произнесла громче, чем предыдущие. Парни не стали долго задерживаться и, затушив сигареты, ретировались.
– Вы такой строгий руководитель? – сдерживая улыбку, спросила я.
– Не-а, нисколько! – махнула рукой Виктория. – Вот они и пользуются! А потом, я с ними всегда на равных общаюсь, хотя они и моложе меня. Они даже не подозревают, что мне уже двадцать восемь, думают, что я их ровесница! – не без гордости добавила она.
Выглядела Виктория и впрямь очень моложаво, хотя и коллеги ее были ненамного младше, по моим меркам: им было примерно двадцать четыре – двадцать пять, что в моем понимании мало чем отличается от двадцати восьми.
– В сущности, у нас отличная, молодая, креативная команда! – заключила Виктория. – И я очень рада тому, что здесь работаю.
– Ирме нравится ее работа? – я попыталась вернуть разговор в нужное русло.
– Сложный вопрос, – протянула Суханова. – С одной стороны, она жаловалась мне на то, что сильно устает, и это правда. Да и вообще, кому может нравиться такая работа? Там же скукотища смертная! Я бы и дня не выдержала, работая с бумажками в отделе кадров.
– Вы, кажется, учились вместе?
– Да, мы закончили факультет социологии. Но мне этого показалось мало, и я освоила многие новые компьютерные программы да еще и курсы дизайнеров закончила. Владею Фотошопом, Корал Дро, готовлю оригинальные рекламные проекты. Мне это интересно! Хочу и в институт кинематографии поступить. Правда, для этого мне придется в Москву ехать, ну, или в Питер. Ну и что? Что меня здесь держит? Всегда нужно стремиться вперед! Я и Ирме много раз говорила – что ты киснешь в своей конторе? Но она упертая такая, ретроградка жуткая! В этом смысле они с мужем – два сапога пара! Вцепилась в свой отдел мертвой хваткой, никак ее не сдвинешь. Я ей говорю: у тебя детей нет, куча возможностей, вся жизнь впереди, что ты зациклилась на одном и том же? Поехали вместе! Но она и слышать об этом не хотела!
– Но ей, наверное, куда труднее, чем вам, было бы сорваться с места и уехать в Москву, ведь она замужем? – осторожно сказала я.
Виктория снова поморщилась.
– Замужем! – в сторону буркнула она. – Ей от своего муженька ноги делать нужно было, и как можно скорее!
– Я смотрю, вы с Виктором друг друга не жалуете, – прямо заметила я.
– Не жалуем! – не стала кривить душой Виктория. – Я даже больше могу сказать: мы с ним друг друга не переносим! Я до сих пор не понимаю, что Ирма в нем нашла!
– Но он весьма привлекательный мужчина. И, по-моему, очень семейный. И к жене относится хорошо, – высказала я свое мнение.
– Это зависит от того, с какой стороны посмотреть! – подняла палец Виктория. – Я же говорю, он законченный эгоист. И страшный домостроевец! Всегда хотел, чтобы Ирма плясала под его дудку. А она – взрослая свободная женщина! И может распоряжаться собою по своему собственному усмотрению!
Последнее категоричное утверждение Вика сопроводила решительным жестом, рубанув ладонью по воздуху.
Я не стала ничего комментировать, сделав очевидный вывод, что ментально Виктория Суханова и Виктор Шмелев диаметрально противоположны друг другу. А вот что представляет собой Ирма Линдгардт – мне по-прежнему было не совсем понятно. Не вырисовывался пока что характер Ирмы в моей голове, ее портрет так и оставался незавершенным.
– Мужа своего Ирма заранее предупредила о том, что собирается встретиться с вами в кафе? – спросила я.
– Понятия не имею! – закрутила головой Виктория.
– Как они вообще живут вместе?
– Ой, ну как вообще можно жить с таким занудой?! – Виктория аж подпрыгнула на подоконнике.
– Вика, я вас прошу отвечать не предвзято, а взглянуть на ситуацию объективно, – настойчиво сказала я. – Ирма счастлива со своим занудным мужем?
– Не знаю! – чуть подумав, выдохнула Виктория. – Во всяком случае, разводиться она с ним не собиралась. Но, мне кажется, ей все же было с ним скучно. Что и неудивительно… – не удержалась она, чтобы не добавить оценочную реплику от себя.
– У нее был любовник? – в лоб спросила я.
Виктория посмотрела на меня с удивлением.
– Я задаю такие вопросы вовсе не из любопытства, – пояснила я. – Мне кажется, вы недооцениваете серьезность ситуации. Ваша подруга пропала – исчезла внезапно и при странных обстоятельствах. Вполне вероятно, что она попала в беду. И вы как ее подруга должны постараться выдвинуть какие-то предположения – основанные на правдивых фактах, а не на эмоциях – о том, что с ней могло случиться. А вашу взаимную неприязнь с супругом Ирмы лучше задвинуть на задний план. В данной ситуации мы все союзники – если вы, конечно, заинтересованы в том, чтобы ваша подруга нашлась!
Я говорила намеренно жестко, утомленная эмоциональностью и субъективизмом Сухановой. Та вмиг посерьезнела и даже, кажется, испугалась, выслушав мою обличительную тираду.
– Но я, конечно же, заинтересована! – быстро закивала она, убирая пальцами за уши пряди волос на висках. – Разве я не отвечаю на ваши вопросы? Просто я говорю откровенно – так, как думаю.
– Это превосходно, и за эту откровенность я вам весьма признательна, – немного смягчилась я. – А теперь давайте перейдем к фактам. Итак, повторяю свой вопрос: у Ирмы есть любовник?
– Она никогда не говорила мне об этом, – отрицательно покачала головой Виктория. – Хотя Ирма вообще – человек закрытый. Знаете, я бы не удивилась, если бы у нее кто-то появился – только не упрекайте меня опять в предвзятости! Но, думаю, Ирма поделилась бы со мною этим только в том случае, если бы все это зашло очень далеко.
– В каком смысле – далеко? – поинтересовалась я.
– Ну, если бы она всерьез решила развестись с мужем. Ирма такой человек… Она вряд ли стала бы заводить роман, чтобы просто развеяться. У нее все всегда было серьезно и основательно. Поэтому, кстати, может быть, она и хранила верность мужу. Мужчины же всегда чувствуют, легко ли женщина относится к интимной связи или начнет обременять партнера претензиями и тянуть его в ЗАГС!
– Значит, Ирма «нелегко» относилась к любовным связям и стала бы настаивать на узаконивании отношений, случись у нее роман на стороне?
– Уверена, что так бы все и было, – подтвердила Виктория. – И, знаете что…
Она неожиданно замолчала и задумалась.
– Что? О чем вы подумали, Вика? – поторопила я ее.
– Ирма в последнее время была какая-то… немного странная, – Вика поиграла кистью руки в воздухе. – С одной стороны, как будто рассеянная, а с другой – она казалась беспричинно счастливой. Не такой, как обычно, а словно у нее произошло что-то очень хорошее. Такой она была, когда еще только встречалась со своим Виктором.
– То есть вы все-таки предполагаете роман?
– На сто процентов утверждать не могу, но основания для такого предположения у меня есть. Правда, непрямые. А вы попробуйте поговорить с кем-нибудь у нее на работе! Вдруг это кто-то из ее коллег? Она же мало куда ходила. А все из-за мужа! Вот вы опять скажете, что я на него наговариваю… – начала она снова, – а он ей запрещал даже со мной встречаться! Я всегда говорила, что ему нужно было восточную женщину брать в жены, покорную рабыню. Ему волю дай – он бы на Ирму паранджу надел и в доме запер!
– Значит, роман был возможен с коллегой по работе, – «фильтруя» мысленно характеристики, даваемые Викторией Шмелеву, оценила я ситуацию и сделала пометку в блокноте.
– Да, но я ничего не знаю, – тут же открестилась Суханова.
– А с мамой своей Ирма поделилась бы, если бы такое и впрямь случилось, как вы думаете? – спросила я ее подругу.
– С Екатериной Михайловной? – Виктория изумленно уставилась на меня и расхохоталась. – Да вы что? Никогда в жизни!
– Почему? Она же все-таки мама, близкий человек, который, как мне кажется, очень любит свою дочь.
– Любить-то она ее любит, – усмехнулась Виктория. – Но она жуткая паникерша. И еще ей очень важны внешние приличия. Если бы Ирма рассказала ей нечто подобное, она сразу бы схватилась за сердце и легла умирать, потому что – как ей теперь людям в глаза смотреть?! А Ирма носилась бы вокруг мамы с таблетками и чувствовала себя последней дрянью из-за того, что загоняет мамочку в могилу!
