— Какой ужас! — пролепетала Маргарита Аркадьевна, прижимая к груди сухонькие ладошки. — Мертвецам!
На мой взгляд, уж она-то должна была прийти в восторг: чуть поторопилась бы на тот свет и ее обрабатывали бы знакомые руки.
— Вот мерзавец, — засмеялась Тамарка, звонко шлепая себе по объемистым ляжкам. — А я-то голову ломаю, кто это звонил?
— Скажите, пожалуйста, — насторожилась я, — кто-то искал Олега?
— Ага. Точно. Выхожу часов в одиннадцать утра вчера в приемную, Марковны нет, в туалет убежала…
— Да как это она смогла! Покинуть пост!
— Пока не увижу, не поверю, — развеселился Валера.
— Заткнись! — Валюша собралась его задушить. — Не видишь, этот звонок проливает свет на убийство…
— Ничего он не проливает, а слегка обкапывает, — не унимался Валерка, отбиваясь от цепких худых пальцев, тянущихся к его горлу.
— Ах ты, трепло! — Валюша разошлась не на шутку. — Да я тебя!..
— Мне дадут сказать?! — заорала Тамарка. И тут же совершенно спокойно продолжила: — Звонок. Поднимаю трубку, приятный такой голос…
— Мужской или женский? — пришлось перебить ее мне.
— Мужской. Спрашивает Олега. Нету, говорю, сами ждем. А он: ну, как придет, пусть заедет в «Последний путь». Дело к нему есть. Важное. На сто рублей. Я еще подумала, на кой это фиг Сухову туда тащиться? Помер у него кто, что ли? И забыла тут же. Ментам даже не рассказала.
Выходит, вчера шефу срочно понадобился Олег, даже до салона добрались, чего раньше они себе не позволяли. Я уточнила:
— Это первый случай, когда из похоронного агентства Олега искали?
Тамарка с Валюшей переглянулись неуверенно. Валерка ответил за них:
— Первый, первый. Он специально просил его тут не подставлять. Не дай бог, Сара узнает. По всем вопросам — обращаться к нему домой.
Мы помолчали.
Вроде бы узнали все, пора откланиваться. Я дотронулась до руки Виктора. И тут Маргарита Аркадьевна задумчиво произнесла:
— Между прочим, я немного знакома с Аллой Валерьевной, супругой директора «Последнего пути». Она приходила сюда пару раз. Обычно она пользуется услугами салона «Совершенство», меня тоже уговаривала, да старая я, привычки менять.
— Что вы говорите! — возмутилась Тамарка. — Вы еще всех нас переживете, если с нами останетесь.
— Куда я денусь, Тамарочка? Правда, без Олега «Вечная весна» потеряла для меня некий шарм, неуловимую прелесть…
Я поморщилась — сейчас заревет Валюша, но она решила изменить традициям.
— Алла Валерьевна? — Валюшкины глаза загорелись, сама она вытянулась в струнку, напоминая гончую собачку, заслышавшую знакомые звуки охотничьего рога. — Высокая, худая, с короткой стрижкой? Я ее знаю!
— Откуда, несчастная? — Тамарке не хотелось остаться в тени, но никакой жены шефа похоронного агентства она не помнила.
— Я, в отличие от некоторых, не только на себя внимание обращаю!
— Истеричка.
— Ведьма!
Я вмешалась:
— Валюша, будь добра, расскажи нам, что помнишь.
Она тут же преисполнилась чувством собственного достоинства и смерила Тамарку убийственным взглядом.
— Я все прекрасно помню. Эта дама приходила недели две назад, сидела у Олега. Они мило общались, но не подумаешь, что давно знакомы. Он со всеми беседовал, как с друзьями…
— Бабник, — вставила Тамарка, но была проигнорирована.
— Я сижу рядом, ничего не делаю, клиентка только ушла. За ними наблюдаю…
— Приревновала! — обрадовалась Тамарка.
— Тамара! — пришлось ее одернуть.
— Она фотографии достала, показать ему хотела, пока он ванночку для лица готовил. Карточки рассыпались по всему полу. Олег ползал на четвереньках, собирал.
— Ценная информация, — скорчила рожицу Тамара. — Вот если бы она пистолет выронила. Что ж ты Олегу не помогла?
— Загляделась небось, — загоготал Валерка. — На позу: мужик на коленях.
— Урод! Ты его пальца не стоишь! — Валюша снова заревела.
— Мытого не стою. Но руки он последний раз в детском саду мыл. — Валерка ради красного словца готов был родную мать продать, а не только усопшего приятеля. Мне стало противно. Скользкий тип, и шутки у него дурацкие.
Хватит. Голова разболелась от криков, споров и обвинений. Я решительно взяла Виктора под руку и попыталась перекричать очередную перепалку:
— Всем спасибо! Мы уходим. Вспомните еще что-нибудь, звоните.
Я оставила номер своего сотового. После заверений, обещаний и прощаний мы выскочили наконец в коридор. Я блаженно потянулась:
— Тишина!
Мы попытались прочесать на цыпочках мимо Марковны. Безуспешно.
— Господа детективы!
Мы покраснели и перешли на нормальный шаг.
— Как прошел опрос населения?
— Удовлетворительно, — я со значением посмотрела на цербершу. — Но о результатах говорить преждевременно.
Пока она переваривала красивые слова, мы спустились по лестнице, сели в машину и уехали.
— Ничего нового мы не узнали, — начала я, но заметила, что Виктор сидит насупившись. — Что-то случилось?
— Ты понимаешь, каким дураком меня выставила?
— Никто не заметил.
— Я стоял посреди комнаты и не успевал вставить ни звука.
— А кто тебе мешал?
— Татьяна, ты очень умная и ловко поддерживаешь беседу, но расследование мы ведем вдвоем.
— Ты сам об этом редко вспоминаешь.
Он полез за сигаретами, предложил мне, наши руки встретились… Какая же я идиотка. Если бы я действительно была умной, дала бы Виктору высказаться в салоне, и гори оно, следствие, синим огнем. Не найдем Наташку — и не надо. Нам и вдвоем хорошо. Жаль, я не практична и не жертвую друзьями ради собственной выгоды.
Виктор немного успокоился, отвернулся от дороги — это входит в опасную привычку — и предложил:
— Давай навестим Олегову родню. Я был его другом и обязан там появиться.
Как мне объяснил Виктор, Олег жил вместе с родителями и сестрой в трехкомнатной «хрущобе». На свою квартиру он не накопил из-за превратностей судьбы, она, по мнению Олега, сволочная и ревнивая баба, которая не любит, когда внимание уделяется другим женщинам.
Я вспомнила это сравнение, поднимаясь по лестнице. Почему все мои знакомые живут на верхних этажах, а лифты, завидя меня, превращаются в паралитиков? Пока мы дошли, я взмокла и рассердилась.
Виктор позвонил, и дверь открыла невысокая худенькая девушка в сарафанчике. На лестничной площадке стоял полумрак, поэтому ее лица я сразу не разглядела. Она некоторое время изучала нас. Потом крикнула в глубь квартиры:
— Мама! Витька пришел! — и пригласила: — Заходите.
Девушка оказалась далеко не красавицей. Была она смуглой, с длинными черными, как бы лакированными волосами и мордашкой напоминала пекинеса.
— Привет, Маришка. Это Татьяна, — отрекомендовал меня Виктор. — А это Марина — сестра Олега. Зашли узнать, может, помощь нужна?
— Спроси у мамы, — вздохнула девица. — Тут уже столько помогателей понабежало. При жизни они его терпеть не могли. — Она то ли всхлипнула, то ли недовольно хмыкнула.
Глаза у Маришки были красные, но держалась она стойко. Хотя казалась слегка рассеянной.
Виктор уверенно прошел вперед, в комнату, а я осталась топтаться в прихожей, испытывая глубокое отвращение к ситуации. Исходя из правила: «о покойниках или хорошо, или ничего», мне предстояла роль из репертуара немого кино. То, что я узнала об Олеге, на «хорошо» не тянуло. Перед смертью он умудрился напакостить Наташке, мне и еще целой толпе лишенного чувства юмора народа.
С другой стороны, молчать я не могла, дабы не перекладывать расследование на хрупкие плечи лишенного детективных дарований Виктора. Надо идти и вопросы задавать, а как? У меня в душе, вместо скорби или простого человеческого сочувствия, одно раздражение.
Я попыталась вытащить из памяти что-нибудь печальное, чтобы придать лицу соответствующее случаю выражение. Сознание тут же подсунуло последний хит сезона — песенку с веселеньким мотивчиком «Убили негра». Я отмахнулась от нее, как от назойливого комара. В голове замелькали кадры из фильма: лежит умирающий Штирлиц, а рядом актриса Савельева шепчет: «Андрей, Андрей». Я разозлилась еще сильнее, уже на себя, за то, что не могу сосредоточиться. В конце концов нужное настроение было создано воспоминанием о том, как лет двадцать назад мы — вся детвора дома — хоронили в песочнице хомячка, погибшего от обжорства. Никогда больше я так горько не плакала.
В комнате собрались соседи, родня, знакомые и дворовые бабки, для которых что свадьба, что похороны, что вывоз мусора, выгул собаки или приход сантехника — бесплатное развлечение и пища для сплетен. На меня внимания никто не обратил, так как Виктор начал подробно и красочно излагать события вчерашнего вечера. Я, стараясь быть незаметной, присела на краешек стула у входа.
