Трейси чувствовала сверлящий Мамочкин взгляд, а сама не отрываясь смотрела на свечи. Разве она решится поднять глаза? «Мой папа не дьявол!» Трейси хотела, чтобы эта крупная мужеподобная женщина просто исчезла. Трейси хотела домой. Она устала, устала держать глаза открытыми, но уже поняла, что закрывать их ни в коем случае нельзя. Трейси ненавидела Мамочку, ненавидела ее слова: «Теперь я твоя мамочка»; ненавидела ее ложь: «Если придешь ко мне в гости одна, я верну тебе твою висюльку»; ненавидела, что изо рта у той пахнет копчеными колбасками «Слим Джим». Трейси покосилась на похитительницу.
– «Кто от Бога, тот слушает слова Божии. Вы потому не слушаете, что вы не от Бога», – бормотала Мамочка.
Молитва разозлила Трейси еще сильнее. В ушах звенел мамин голос. Когда они в последний раз играли в прятки, она звала их с Эммой: «Трейси Линн, Эмма Элизабет, где вы? Доченьки, вы прячетесь лучше, чем рыбки в пруду!»
Трейси сглотнула.
Молли казалось, ее отбросили в прошлое. Этот городок она выбрала за спокойствие и очарование. Неужели это обитель ужаса, от которого она бежала? Наверное, Коул прав: нужно закрыть глаза, отгородиться от происходящего и не думать ни о Трейси, ни об Аманде. Я ни в чем не виновата. Молли ехала мимо церкви, решая, отправиться все-таки на пробежку или провести небольшое расследование. В итоге заключила, что с травмированной лодыжкой бегать не стоит. Кроме того, ограничившись быстрой ходьбой, она сдержит слово, которое дала мужу. Зачем Коулу знать, что прогулочный маршрут выбран ради Трейси? Молли поддала газу, направив машину к заповеднику Хойлс-Милл-Трейл.
Сотовый в задний карман, рюкзак за спину – и вперед, к едва приметной тропке. Разве не странно столько лет прожить в Бойдсе и ни разу не побывать в Хойлс-Милл-Трейл? Молли взяла подходящую палку и зашагала по тропке, ободренная птичьим пением и ароматом листвы. Почему, когда она ехала сюда по Уайт-Граунд-роуд, не было никакого намека на Картину? Вдруг случившееся на Уайт-Граунд-роуд – простое совпадение, вдруг Коул снова прав и она толкает себя к очередному нервному срыву, а то и к чему-то пострашнее?
Молли быстро прошла по мостику через ручей, бросила камешек в воду исключительно ради того, чтобы услышать негромкое «буль!». Она уверяла себя, что не разыскивает Трейси, а просто гуляет, компенсирует пропущенную пробежку. Если убедить себя, то сможет и Коула убедить. Лес стал гуще, тропа постепенно терялась, Молли уже буквально продиралась сквозь чащу. После часа ходьбы лодыжка заболела. Картина не появлялась, и Молли, как ни странно, чувствовала горечь и разочарование.
Вскоре она вышла на большой луг, который полого взбирался на холм и граничил с кукурузным полем. «Здорово, еще и на ферму чью-то забрела!» – с досадой подумала Молли. Она поднималась по склону, ругая себя за бездарно потраченное утро. С вершины холма просматривался Керр-холл, маленький блочный детсад. Он стоял прямо за Бойдской Пресвитерианской церковью. Вон площадка, с которой исчезла Кейт, на ней пусто и тихо, ветерок раскачивает качели. Молли огляделась и сообразила, что, наверное, сбилась с тропы. Вздохнув, она побрела вниз по склону, потом через поле – к церкви. Странный звук заставил замереть от страха и прислушаться. Вот он снова пронзил тишину, на сей раз походя на детский плач.
– Трейси! – закричала Молли. В душе вспыхнула надежда, но ответа не последовало. Молли побежала в ту сторону, откуда почудился звук. – Трейси, Трейси, это ты?
Тишина. Потом шорох, словно по кукурузному полю кто-то бежал. Молли была ниже кукурузных стеблей и не знала, в какой стороне искать.
– Трейси, подожди, Трейси! Я тебе помогу!
В спешке Молли оступилась и упала. Попробовала встать, но не смогла ступить на ногу. Черт! Черт, черт, черт! Решив подождать, пока не стихнет боль, она потянулась за сотовым, взглянула на экран – сигнала нет!
– Мать твою! – завопила Молли в смыкающиеся над головой кукурузные стебли. – Трейси, Трейси!
Стих детский плач, стих шорох. Ни звука. Лодыжка пульсировала от боли, но Молли кое-как поднялась на ноги и заорала:
– Трейси! Трейси Портер!
Ответа снова не последовало. Она заковыляла к церкви, вздрагивая при каждом шаге. С грехом пополам Молли выбралась на дорогу и добрела до автомобильной стоянки, как раз когда из Керр-холла вышла воспитательница Нелли.
– Нелли! – громко позвала Молли.
Воспитательница оглянулась и бросилась к ней:
– Молли, что стряслось?
– Представляешь, в поле кто-то плакал. Вызови полицию, а? Нужно прочесать там все. Пусть пришлют собак. Вдруг это та девочка, Трейси Портер? – выпалила Молли.
– Господи, позвоню сейчас же! – Нелли кинулась было обратно, но остановилась и спросила с беспокойством: – А ты сама как, ничего?
Молли нетерпеливо отмахнулась:
– Да-да, все нормально. Беги скорее!
Она смотрела на безмолвное поле, молясь про себя: «Пусть Трейси будет там, в кукурузе, живая и здоровая!» Потом кое-как доковыляла до стола для пикника, выкрашенного в красный цвет. Сколько детей нацарапали на нем свои имена? Молли уронила рюкзак на истертую скамью и вдруг осознала, сколь сильно изменилась ее жизнь за последние двадцать четыре часа. Она вытащила сотовый, надеясь, что связь появилась. Так и есть. И почему сигнала вечно нет в самые нужные моменты? Молли набрала номер Коула, передала мужу последние новости и спокойно выслушала его упреки: «Господи, я же запретил тебе шляться по лесам!» После короткой паузы Коул смущенно добавил:
– Может, Трейси и найдут. А ты как себя чувствуешь?
Молли потерла лодыжку.
– Вроде ничего. Коул, я очень надеюсь, что ее найдут. Чем дольше нет зацепок, тем труднее искать, а потом… – Думать, что случается потом, было просто невыносимо.
– Не волнуйся, Молли, все будет в порядке. Городок маленький, кто-нибудь наверняка что-нибудь видел…
Судя по интонации, Коул понимал, как Молли воспримет его слова. Да, он надеялся, что Трейси в порядке, но проблема была не в надежде. Молли что-то видела. Они оба знали: Аманду она подвела. Неспособность Молли подавить чувство вины разделяла их, как пропасть.
Через пятнадцать минут после звонка Нелли вокруг было полно полицейских. Они выстроились в шеренги и принялись прочесывать поле. В лес полицейские входили по трое, кто-то звал Трейси по имени, кто-то просто старался кричать как можно громче.
В одном месте полицейские сбились в кучу – примерно там, где упала Молли.
– Всем отойти! – скомандовал кто-то. – Не приближайтесь!
Молли замерла, потом попыталась вскочить, но боль оказалась слишком сильной. Из Керр-холла вылетела Нелли:
– Что случилось?! Я слышала крики.
– Вон там что-то нашли, – Молли показала на место, где собралась поисковая группа. – Очень, очень надеюсь, что это Трейси. Пожалуйста, посмотри!
Нелли бросилась к полиции, но толпа в поле уже редела. Нелли остановилась рядом с пожилым полицейским, а через несколько секунд как-то странно сжалась и поникла. Молли стало страшно.
Нелли прибежала обратно и, тяжело дыша, плюхнулась рядом с ней на скамейку.
– Они нашли… – Она запнулась, переводя дух.
Молли замерла.
– Что? Что? Они нашли девочку? – допытывалась Молли. Судя по перекошенному лицу воспитательницы, новости были ужасные.
– Они нашли лису с лисятами. – Нелли коснулась колена Молли. – Извини!
Молли шумно выдохнула, взглянула на полицейских и почувствовала, что все ее тело будто сдувается. Вспыхнувшая надежда угасла. По щекам покатились слезы, оставляя тонкие влажные следы.
– А кто… кто тогда плакал? – шепотом спросила она.
– Лисица-мамаша ранена. Лапу, похоже, сломала. Услышав тебя, она попыталась перетащить лисят в безопасное место. В общем, она не плакала, а кричала от боли: нести-то было тяжело.
Молли чуть не задыхалась от разочарования и едва слышала, что говорит Нелли.
– Лисицу собираются усыпить, насчет детенышей не знаю. – Нелли поднялась. – Принесу тебе сок. – Она зашагала было к Керр-холлу, но остановилась и взглянула на Молли: – Самое странное, что в пасти у одного лисенка была конфета «Эйрхедс». Когда копы приблизились, лисенок выплюнул конфету и свернулся вокруг нее клубком. Странно, да?
Молли ухватилась за столик, мир закружился, а рот заполонил вкус яблочного леденца.
Молли сидела за компьютером, закинув травмированную ногу на табурет, к распухшей лодыжке был примотан пакет замороженного горошка. В кабинет вошел муж, а она даже голову не подняла, боясь услышать знакомое «Я же тебе говорил!». Она едва сдерживала рыдания: перед глазами стояли усыпленные лисица с детенышами.
Коул обнял ее за плечи, прижался щекой к волосам и шепнул:
– Эй, привет!
Молли шевельнулась.
– Вот, для тебя купил. – Коул протянул ей пакетик.
Подарки Молли обожала, даже символические – открытки, сувениры из аэропортов; в каждом она видела знак внимания. Коул всегда дарил ей приятные мелочи в самый нужный момент.
