Короче, откос я преодолела почти без потерь и, перешагнув через ограждение, помчалась к машине, кляня судьбу и себя за то, что так далеко ее оставила, не предусмотрев подобный вариант развития событий.
Пожалуй, водители, проезжающие в этот момент по трассе, могли наблюдать любопытную картину. По асфальту мчится девушка на шпильках, прижимая к груди сумочку, а за ней следом — мужик в широких штанах и с мотыжкой в руках.
Девушка на шпильках первой достигла красного «Линкольна» и впрыгнула в салон, второй его настигла мотыжка, угодив в крышу, и, судя по последующему за этим звуку, нанесла машине внушительный ущерб. Дачник же до финиша не добрался, и его отборный мат я слышала, уже отъезжая.
Я девушка всесторонне развитая, знаю, что наряду с утверждением: «На вежливость нужно отвечать вежливостью» существует и обратный тезис. Потому я с чувством выполненного долга высунулась в окошко машины и заорала:
— Псих! Идиот! Такому место в психушке! Чтоб тебе век на огороде чучелом стоять!
Вот на этой высокой ноте я и рассталась с дачником в широких штанах, не скрою — не без удовольствия.
До гостиницы я добралась ровно в пять, все еще пребывая в шоке от пережитого и в тайной надежде на то, что номер, как и обещал Кирилл Степанович, освободится.
На стоянке меня встречал все тот же облезлый пес, который все больше проникался ко мне симпатией, чего нельзя было сказать о старичке, исполняющем здесь роль охранника. Столь частые мои визиты явно травмировали его психику, которую он старательно укреплял круглосуточным сном.
Впрочем, неисправимая антипатия сторожа меня не слишком-то расстраивала, а вот что по-настоящему вгоняло в тоску, так это тот вид красного «Линкольна», который машина приобрела после встречи с мотыгой дачника. Как буду объяснять это Виктору Геннадьевичу?
А впрочем, лично я тоже понесла определенный материальный ущерб. Ввиду того, что обувь моя была явно не приспособлена к скоростным гонкам по грядкам, теперь она пришла в полную непригодность.
«Ну и черт с ними! — сказала я самой себе. — Не пристало девушке, в сумочке которой лежит ожерелье стоимостью в целое состояние, печалиться об испорченных туфлях».
Вот с такими оптимистическими и жизнеутверждающими мыслями я распахнула двери гостиницы «Околица». Консьерж с душевной фамилией Зверьков, или просто Макс, был на месте, и это меня почему-то порадовало. Я состроила ему глазки и даже подмигнула, но он как будто смутился.
— Ну что, я вовремя, номер уже освободился?
Ответа я не стала ждать и сразу направилась в сторону администратора, которого приметила, как только вошла в гостиницу.
Кирилл Степанович стоял рядом со стеклянным ящичком, в котором висели ключи с бирочками, и о чем-то оживленно беседовал с огромным лысым мужчиной, при виде которого я резко остановилась. Дело в том, что лысина этого господина мне была до боли знакома — это был череп с татуировкой «целься точнее».
Что ни говори, а мир и в самом деле тесен.
Этот тип, словно почувствовав мое присутствие, обернулся, и я узнала знакомую физиономию. Судя по тому, как в следующую секунду эта физиономия скривилась, я могла сделать вывод, что для него эта встреча тоже была сюрпризом, и тоже малоприятным.
Я метнула быстрый взгляд по сторонам, решив, что ввиду нашей взаимной антипатии лучше заранее спланировать бегство.
Лысый сразу заметил мой затравленный взгляд и, верно его истолковав, злорадно оскалился. Я же подумала, что нельзя пасовать перед этим типом. Я ему ничего не должна, скорее это у него рыльце в пушку, ведь это он на моих глазах совершил подкуп сержанта Козленко. И кто из нас после этого должен чувствовать себя неловко?
Мысленно дав однозначный ответ на этот вопрос, я расправила плечи и походкой модели прошествовала в направлении двух мужчин. Правда, как оказалось, для походки модели у меня неподходящая обувь, и я дважды подвернула ногу.
— Добрый вечер, — обратилась я к Кириллу Степановичу, который, как и при первом моем появлении здесь, занервничал, не зная, на чем остановить свой взгляд — на моем бюсте или на ногах, в то же время осознавая, что долг обязывает смотреть мне в глаза. И, судя по тому, что с грехом пополам ему удалось остановить свой взгляд на моем лице, я могла сделать вывод, что администраторы гостиниц вообще и гостиницы «Околица» в частности с большой ответственностью относятся к своему долгу.
— Мы уже с вами беседовали. Помните? — начала я, полностью игнорируя присутствие лысого, хотя не скрою — оно немного раздражало.
— Да, да, да, — залебезил Кирилл Степанович. — Вы Татьяна Александровна.
— Именно. Когда я была здесь утром, то свободных номеров не было, но вы сказали, что к вечеру…
— Помню, конечно, — Кирилл Степанович бегло взглянул на лысого, который до сих пор никоим образом не обозначил своего присутствия.
— Так что, номер уже освободился?
— Да, — ответил Кирилл Степанович, но затем покосился на лысого и поправился: — Вернее, нет…
— Что это значит?
— Номер освободился, но в него тут же въехал другой человек, — пояснил Кирилл Степанович так, как будто бы в этом не было ничего особенного.
— Въехал?! — Я не верила своим ушам. — Но я была здесь несколько часов назад, и вы обещали, что номер непременно будет за мной.
— В нашем городе имеется еще несколько гостиниц…
— Мне не нужны другие гостиницы! — рявкнула я.
— Но номеров больше нет, — твердил свое администратор, — а тот, что освободился, уже занят.
— Кто занял? Я хочу увидеть этого человека.
За моей спиной послышался кашель, я обернулась и уставилась на своего утреннего знакомого с татуированным черепом. Вопрос о том, кто был той гнусной личностью, что заняла номер, на который я рассчитывала, отпал сам собой.
— Ты? — почти беззвучно прошипела я.
Изображать из себя законопослушную гражданку у меня больше не было ни сил, ни желания. Мало того, что из-за этого типа я чуть не оказалась в местном застенке, так теперь он решил перепортить все мои планы относительно расследования.
— Бедняжка, судя по состоянию твоей обувки, тебя все-таки лишили водительских прав? — заботливо спросил бритоголовый.
— Ненавижу!.. — процедила я и поймала себя на мысли, что еще никогда не была так искренна с мужчиной, признаваясь в своих чувствах.
Лысый детина нагло оскалился, что стоило расценивать как выражение взаимности наших чувств.
— Так вы знакомы? — засуетился Кирилл Степанович. Глазки его быстро забегали по нашим лицам и заблестели.
— Еще бы, — кровожадно улыбаясь, проворчал бритоголовый, в упор глядя на меня.
Но Кирилл Степанович, видимо, был человеком недалеким, и возможность совершения убийства в его владениях явно даже не приходила ему на ум. Подобные неутешительные выводы можно было сделать из того, что администратор лучезарно улыбнулся и объявил:
— Так что же вы сразу не сказали, что номер нужен на двоих?
Он смотрел то на меня, то на бритоголового, ожидая нашей реакции. А она могла быть только одна — убить сначала администратора, а потом поквитаться друг с другом.
«Сейчас начнется», — угрюмо подумала я.
И действительно началось, но только совсем не то, чего я ожидала.
Бритоголовый покосился на меня, он подумал с минуту и вынес вердикт:
— Да, номер на двоих.
Я подскочила от неожиданности.
Вот тебе, Танечка, и «тесен мир». Оказывается, в данном случае его теснота приравнивалась к четырем стенкам дешевого гостиничного номера.
— Отлично! — обрадовался администратор.
Хотя лично я ничего отличного в этом не видела и потому не замедлила прореагировать.
— Что вы сказали?! — Я возмутилась. — Не вижу здесь…
Я не закончила и обмякла от неожиданности, потому что бритоголовый обнял меня за плечи.
— Какие сведения вам еще могут понадобиться, с учетом того, что в номере поселятся два человека?
— Никаких, никаких, — замахал руками Кирилл Степанович. — Все конфиденциально. Только…
Администратор скромно потупил глазки.
— Понимаю, — бритоголовый широко улыбнулся и извлек из нагрудного кармана кошелек. Отсчитав несколько купюр, он протянул их администратору.
Я взирала на все это широко открытыми глазами и все равно не могла поверить. Но когда денежки перекочевали в руки администратора, на ладонь бритоголового упали ключи с биркой, а «просто Макс» подошел, чтобы проводить новых постояльцев в номер, — поверить пришлось.
«А почему бы и нет? — размышляла я, уже поднимаясь по лестнице следом за Максимом и лысым. — В конце концов, от этого зависит мое расследование. И вообще нет ничего страшного в том, что я проведу несколько часов в одном номере с этим лысым типом. Завтра освободится другой номер — и съеду».
