– Вот и определились, – произнес шеф, мягко кладя ладонь на стол. – Итак, нам нужен цикл передач, посвященных борьбе человека со злом. В том числе и силами науки, направленной на улучшение духовной составляющей человека. Возможна ли победа над злом внутри себя, если оно лежит все-таки в самой человеческой сущности? Возможна ли вообще победа над злом как философской категорией? Можно ли улучшить человеческую природу? Насколько это актуально и востребованно? Вот лейтмотив нашей новой программы. И убийство Фокина – лишь часть идеи передачи, иллюстрирующая одно из ее положений, а именно, что зло – штука очень сильная и весьма действенная.
– То есть получается, что убийство Фокина – не главная тема передачи? – удивленно посмотрел я на шефа.
– Не главная, – повторил он, – а, как я уже сказал, иллюстративная. Но очень важная. Поэтому расследование убийства заведующего экспериментальной лабораторией, занимающейся обузданием зла, – первейшая твоя задача. Это расследование должно быть растворено во всех передачах цикла. Как и разговор, что такое зло и можно ли его победить. Нужны синхроны со специалистами в этой области и людьми с улицы. Помнишь программу «Последнее желание»?
– Конечно, – ответил я. – Ведь я же ее делал. Она была построена на опросах жителей Москвы: что бы они пожелали себе или кому-либо, если бы знали, что это их желание последнее?..
– Ну вот. – Шеф в задумчивости посмотрел куда-то в сторону. – Это было интересно многим нашим зрителям… Здесь тоже будут нужны синхроны с простыми людьми с улицы. Я думаю, каждая передача должна включать в себя определенный этап расследования убийства Фокина, синхроны о зле и возможности его победить и что-то из работы этой экспериментальной лаборатории. Ее результаты, статистика, мнения самих сотрудников лаборатории и отдела исследований мозга об их деятельности… Впрочем, ты сам определишь, что лучше включать в каждую передачу.
– Доверяете? – искоса посмотрел я на шефа.
– Я все сказал, – коротко отрезал он.
– Понял, не дурак, – кивнул я. – Был бы дурак – не понял бы…
Наконец-то пришла ясность того, чем я должен буду заниматься. А то, как зачастую бывает: иди туда, не знаю куда, и принеси то, не знаю что. Ну прямо как в сказке! Но чтобы это «не знаю что» было бы обязательно интересно для зрителя, актуально и непременно повышало бы рейтинг телеканала. А я подобных неопределенностей ужас как не люблю. Причем не только в работе…
– Да, шеф, вот еще что, – припомнил я, как мне показалось, к месту. – Вы говорили, что у вас в том институте имеется знакомый человечек по имени Бережная Маргарита Николаевна. И она работает в отделе исследований мозга…
– Да, имеется, – сказал шеф, отводя глаза.
– Вы ведь от нее узнали, что планируется эта конференция, на которой убили Фокина?
– От нее.
– И она – кандидат биологических наук, так?
– Так, – ответил шеф.
– Тогда еще один вопрос: она работает именно в этой экспериментальной лаборатории?
– Да, – коротко ответил шеф.
– И она наверняка знала содержание доклада Рудольфа Фокина?
– Этого я не знаю. Возможно…
– Тогда мне нужно в первую очередь интервью с ней, – сказал я. – Позвоните ей, шеф, а? Чтобы она согласилась поговорить со мной на камеру.
– Попробую, – неопределенно проговорил шеф.
– А когда попробуете?
– Я же сказал, попробую.
– А попробуйте прямо сейчас с ней поговорить? – Это было сродни нахальству, но зато по-репортерски.
Шеф оценивающе посмотрел на меня, хмыкнул и стал набирать по сотовому номер Бережной…
– Хм, молодец, умеешь работать. Не зря я тебя взял.
Мне оставалось лишь сдержанно пожать плечами.
– Привет, это я, – произнес он.
– Слушаю тебя… – раздалось в трубке.
– У меня к тебе будет одна небольшая просьба, исполнишь?
Наверное, Маргарита Бережная сказала ему о несчастье с Фокиным, на что шеф ответил:
– Знаю. Мой корреспондент с оператором были там и все засняли. Да… Я намерен делать программу… В том числе и осветить работу вашей экспериментальной лаборатории…
Какое-то время он молча слушал. Потом сказал:
– Вот поэтому мне и нужно интервью с тобой… Да, в этом и заключается моя просьба… Но, послушай, мы же не газета. Нам мало одних слов, нам еще и картинка нужна… – Шеф какое-то время слушал, что говорит ему Бережная, а потом, посмотрев на меня, сказал: – К тебе придет мой корреспондент… Да, парень толковый… Зовут? Аристарх Африканыч его зовут… О как! – После этих слов он снова посмотрел на меня. – Да, так его зовут. Правду говорю. Нет, выходит, такое все же бывает. Просто он из этих самых… Нет, я не то имел в виду, из везунчиков… Ну, он же в этом не виноват, верно? Его никто не спрашивал, какое ему имя дать, просто нарекли – и все. А фамилия его – Русаков. Нет, я не думаю, что ему подошла бы фамилия Феофилактов. Нет, и фамилия Палладиев ему не подходит тоже. Он конкретно Русаков. Да… Завтра? А когда завтра?.. А во сколько?.. Его точно пустят? Без проблем, говоришь? Хорошо, не забудь только…
На этом разговор шефа с «человечком» из НИИ неврологии имени А. Я. Божевникова при МГУ завершился.
– Она будет ждать тебя завтра в одиннадцать. Без Степы.
– Но…
– Без но! Возьмешь Сан Саныча и наш «Рено» и отправишься. Захвати паспорт. На вахте она оставит заявку на пропуск. Придешь, покажешь паспорт, и тебе выпишут пропуск. Все понял?
– Да, шеф, – ответил я.
– Тогда на сегодня все.
– Пока, – попрощался я и потопал домой.
Глава 3
Женщина в деловом костюме, или Мотив: ревность и месть
Ничего не происходит просто так. И случайностей в жизни не бывает, поскольку, если что-либо совершается: событие, встреча или просто мимолетный разговор – стало быть, это должно было произойти в силу каких-то значимых причин. То, чего с вами не должно случиться, не случается. Если вам суждено быть повешенным, то вы не утонете. Даже если сильно постараетесь. И никак не иначе. Например, веревка порвется или крюк отвалится, или соседка за солью зайдет. А коли что-то «должно» произойти, то какая уж тут может быть случайность?
Разве случайно мне повстречалась Ирина? Причем в месте, где я совершенно не ожидал ее встретить: на конференции, закончившейся убийством главного докладчика. Словом, вывод напрашивался один: кто-то предопределил нам эту встречу. А стало быть, завязавшееся знакомство нуждается в продолжении. Негоже обижать того, кто дергает за веревочки, и не обращать внимания на его знаки. Не то в одно прекрасное утро (или, скорее всего, наоборот) он обидится и перестанет помогать вам…
Я поужинал, улегся на диван и набрал номер ее телефона. Трубка ответила не сразу: она гудела-гудела-гудела и, когда я, уже отчаявшись, собрался нажать «отбой», заговорила девичьим торопливым голоском:
– Слушаю?
– Привет, – сказал я. – Как дела?
– Привет, – ответила Ирина. – Нормально.
– Ты, наверное, занята… Я тогда позже позвоню.
– Позже я уже лягу спать.
– Позже – не в смысле сегодня, – сказал я. – Потом. Как-нибудь…
– Я не занята, – не сразу ответила Ирина.
– Хорошо… Ну, как дела? – произнес я и почувствовал, как у меня краснеют уши (неужели больше не о чем было спросить?).
– Ты уже спрашивал меня, как у меня дела… – серьезно ответила Ирина.
– И что ты ответила? – предпринял я попытку пошутить. – Знаешь, мы, старики, страшные склеротики.
– Я ответила: нормально.
– Я так, без повода позвонил, – признался я. – Просто.
– А-а, – протянула Ирина.
– Ладно, извини, если отвлек от дел. Пока…
– Пока, – не сразу ответила она и положила трубку.
Настроение испортилось напрочь. Вот черт! Язык у меня обычно работает как помело: чепуху всякую могу молоть часами, а тут вдруг сделался тяжелым и неповоротливым, как бревно на ленинском субботнике. И на кой черт я ей сегодня позвонил? С какой целью? Выставился перед ней полным придурком…
Чем больше я сожалел об этом звонке, тем сквернее становилось у меня на душе. Скоро эта моя мелкая глупость выросла до несусветных масштабов, словно беда, которую уже никак нельзя поправить. Не думать совсем я не мог. И чем больше думал, тем сильнее расстраивался. В общем, накрутил я себя по максимуму. Как мелкий чиновник Иван Дмитриевич Червяков из рассказа Чехова, чихнувший в театре и обрызгавший слюной лысину генерала Бризжалова, что сидел впереди. Иван Дмитриевич до того извел себя этим обстоятельством, что, придя домой, лег на диван и помер. Словом, спать я лег крайне недовольным собой. И поэтому, наверное, уснул сразу…
Не знаю, кто как, а я просыпаюсь по утрам с твердым намерением если не перевернуть мир, то хотя бы как-то его продвинуть. Вот и сегодня, несмотря на вчерашний конфуз с этим телефонным звонком Ирине, я проснулся бодрым и веселым. «Веселым» – это так, к слову. Скорее проснулся я, переполненный энергией и готовый действовать. Программа, которую задумал шеф, обещала быть весьма интересной, и это во многом, если не во всем, зависело от меня.
