— Для пожилых людей ведь придумана куча всего, — возразил Эрленд. — Как насчет лото?
— Лото! — раздался негодующий вопль в трубке.
Эрленд сообщил имя Гудлауга, в общих чертах обрисовал картину и попрощался, стараясь быть тактичным. Телефон зазвонил снова практически в ту же секунду.
— Да, — ответил Эрленд.
— Мы нашли записку в комнате убитого, — сказал начальник отдела криминалистики.
— Записку?
— Там было написано: «Генри 18:30».
— Генри? Подожди-ка, в котором часу горничная обнаружила Деда Мороза?
— Около семи.
— Этот Генри не мог оказаться у него в комнате в момент убийства?
— Не знаю, не знаю. Есть еще кое-что.
— Слушаю.
— Похоже, что презервативы принадлежали самому Деду Морозу. В кармане его ливреи нашлась упаковка в десять штук. Трех не хватало.
— Еще что-нибудь?
— Нет. Ну, вот еще бумажник с пятисоткой и старое удостоверение личности да вчерашний чек из супермаркета. Ах да, еще связка из двух ключей.
— Какие ключи?
— Мне кажется, один от какой-то входной двери, а второй, возможно, от шкафа или чего-то в этом роде. Он значительно меньше.
Прервав связь, Эрленд поискал глазами биотехника, но она уже ушла.
Среди иностранцев, поселившихся в отеле, двоих звали Генри. Один — американец по имени Генри Бартлет, другой — англичанин Генри Уопшот. Этот последний не поднял трубку, когда ему позвонили в номер. Зато Бартлет находился у себя и был удивлен желанием исландских полицейских переговорить с ним. Очевидно, сработала утка, запущенная директором отеля, по поводу якобы инфаркта, случившегося у швейцара.
На встречу с Генри Бартлетом Эрленд взял с собой Сигурда Оли, поскольку тот обучался криминалистике в Соединенных Штатах и очень этим гордился. По-английски он говорил как на своем родном языке, и хотя Эрленда особенно раздражало бульканье американского выговора, пришлось потерпеть.
По дороге наверх Сигурд Оли сообщил Эрленду, что уже опрошена большая часть гостиничного персонала, находившегося на службе в то время, когда на Гудлауга было совершено нападение, что все они предоставили объяснения и назвали имена тех, кто может подтвердить их показания.
Бартлет оказался мужчиной лет тридцати. Брокер из Колорадо. Пару лет назад они с женой увидели репортаж об Исландии в утренней программе американского телевидения и были потрясены величественной красотой природы и Голубой Лагуной. И вот они уже в третий раз приезжают сюда. Решили воплотить в жизнь свою мечту — отпраздновать Рождество и Новый год в этом далеком царстве зимы. Они покорены красотой страны, хотя цены в ресторанах и бутиках им кажутся заоблачными.
Сигурд Оли покачал головой. Он считал Штаты страной мечты и был рад поболтать с четой о бейсболе и приготовлениях к рождественским праздникам в Америке, пока наконец Эрленд, у которого лопнуло терпение, не подтолкнул его. Сигурд Оли рассказал об обстоятельствах смерти швейцара и упомянул о записке, найденной в его комнате. Генри Бартлет и его супруга уставились на полицейских так, будто те вдруг превратились в инопланетян.
— Вы ведь не были знакомы со швейцаром? — спросил Сигурд Оли, глядя на их потрясенные лица.
— Убийство? — переспросил Генри. — Здесь, в отеле?
— Oh my god,[7] — проговорила женщина, опустившись на двуспальную кровать.
Сигурд Оли не стал упоминать о презервативе. Он объяснил, что, согласно записке, Гудлауг должен был встретиться с человеком по имени Генри, но они не знают, на какой день была назначена встреча — состоялась ли она или должна была состояться через два дня, неделю, десять дней.
Генри Бартлет с супругой уверили полицейских, что впервые слышат о швейцаре. Они даже не видели его, когда приехали в отель четыре дня назад. Вопросы Эрленда и Сигурда Оли их явно расстроили.
— Jesus! — причитал Генри. — А murder![8]
— You have murders in Iceland?[9] — спросила жена («Синди», — представилась она, здороваясь с Сигурдом Оли) и покосилась на туристический проспект авиакомпании.
— Rarely,[10] — ответил Сигурд Оли и попытался улыбнуться.
— Этот Генри не обязательно должен быть постояльцем отеля, — начал Сигурд Оли, пока они ждали лифт, чтобы спуститься вниз. — Никаких указаний на то, что он иностранец. Есть и исландцы, которых зовут Генри.
— Точно, — сказал Эрленд. — И он родом со Склона беглецов.
Сигурд Оли вышел на бывшего директора отеля, и, как только они с Эрлендом спустились вниз, он попрощался с боссом и отправился на встречу. Эрленд поинтересовался, не появился ли старший администратор, но его все еще не было на работе, и он не подавал признаков жизни. Генри Уопшот рано утром оставил ключ от номера на стойке у дежурного так, что никто его и не заметил. Он уже две недели проживал в отеле и намеревался остаться еще на два дня. Эрленд попросил, чтобы его предупредили, как только Уопшот появится в поле зрения. Директор отеля, тяжело переваливаясь, доковылял до Эрленда.
— Вы, надеюсь, не собираетесь беспокоить наших гостей, — сказал он.
Эрленд отвел его в сторонку.
— Каковы у вас тут правила относительно проституток? — спросил напрямую инспектор, когда они уединились под елкой в холле.
— Проститутки? О чем это вы толкуете? — Толстяк тяжело вздохнул и провел обтрепанным носовым платком по шее. Эрленд смотрел на него и ждал. — Не надо только все мешать в одну кучу, — возмутился директор.
— Швейцар был как-то в этом замешан?
— Прекратите, — начал директор. — Нет никаких б… никаких проституток в отеле.
— Во всех отелях есть проститутки.
— Да ну? — язвительно фыркнул директор. — По своему опыту знаете?
Эрленд не стал ему отвечать.
— Вы хотите сказать, что швейцар поставлял девиц? — продолжал негодовать толстяк. — В жизни не слыхал подобную чушь! Это вам не стриптиз-клуб! Это второй по величине отель в Рейкьявике!
— Так здесь нет женщин, которые подсаживаются к мужчинам в баре или в холле, а потом поднимаются с ними в номера?
Директор задумался. Меньше всего ему хотелось настраивать Эрленда против себя.
— Это огромный отель, — наконец произнес он. — Мы не в состоянии проследить за всем, что здесь происходит. В случаях, когда речь явно идет о проституции, мы стараемся препятствовать такому безобразию, но это непросто. Если мы замечаем что-то ненормальное, мы разбираемся. В остальном мы предоставляем нашим гостям полную свободу действий в их номерах.
— Иностранцы и судовладельцы из провинции, так вы охарактеризовали ваших клиентов?
— Да, и еще многие другие, конечно. К тому же у нас не дешевый пансион. Это отель высокого класса, и гостям обычно предоставляются все удобства. Здесь не случается никаких грязных историй, и не дай вам бог выносить сор из избы. Конкуренция слишком велика. Нам и так уже досталось с этим убийством.
Директор помолчал.
— Вы намерены и дальше ночевать в отеле? — спросил он. — Разве это нормально?
— Ненормально найти мертвого Деда Мороза у вас в подвале, — сказал Эрленд и улыбнулся.
Он заметил, как биотехник, с которой он познакомился на кухне, выходит из бара на цокольном этаже с ящичком для пробирок. Детектив кивнул директору и пошел за женщиной. Она направлялась к гардеробу около входной двери.
— Как дела? — спросил он.
Она обернулась, не останавливаясь, и сразу же его узнала.
— Это вы возглавляете расследование? — спросила женщина и вошла в гардероб. Вальгерд сняла пальто с вешалки и попросила Эрленда подержать ящик с пробирками.
— Приходится этим заниматься.
— Не все были в восторге от требования сдать образцы слюны, — заметила она, — и я говорю не только о поваре.
— Мы должны в первую очередь исключить персонал отеля, чтобы сосредоточиться на других вариантах. Я думал, вас заранее вооружили этим объяснением.
— Оно не действует. У вас другого не найдется?
— Вальгерд — это ведь древнее исландское имя, не так ли? — поинтересовался Эрленд, уклоняясь от ответа.
Она улыбнулась:
— Вы не можете говорить о следствии?
— Нет.
— Вам не нравится, что Вальгерд — старинное имя?
— Мне? Нет, я… — Эрленд растерялся.
— Что-то еще? — спросила Вальгерд и протянула руку за ящичком. Она улыбнулась мужчине, который стоял перед ней в застегнутой вязаной кофте под поношенным пиджаком с вытертыми локтями и смотрел на нее печальными глазами. Они были одного возраста, но он выглядел лет на десять старше.
Что-то такое было в этой женщине. К тому же Эрленд не видел у нее обручального конца. Сам того не ожидая, он выпалил:
