Бизнесмен оглянулся. Пользуясь его отсутствием, вьетнамочка забралась на стул и тянулась к чему-то на другом краю стола. Ее коротенькая юбочка задралась, и из-под нее скромно выглянули белые кружевные трусики. Артурас уже было потянулся к телефонному шнуру, но тут аппарат сам ожил. Не отрывая глаз от девчоночьей попки, покачивавшейся в такт музыке, доносившейся из соседнего номера, Артурас машинально поднял трубку и услышал взволнованный голос секретарши своего московского офиса Анны Стевайтис.
Он долго не мог разобрать, что она сквозь слезы бормочет про только что позвонивших московских милиционеров, про земную несправедливость и необходимость смириться с божьим промыслом.
А когда понял, опустил рыдающую трубку на рычаг, не считая, сунул ничего не понимающей проститутке несколько зеленых бумажек и жестом приказал уйти. Закрыв дверь номера на ключ, он опустился на стул и всю ночь просидел, не включая света и бессмысленно глядя в окошко, не видя ничего за ним и все еще не осознавая страшного значения услышанного…
Конвоиры-милиционеры были вежливы с подозреваемой в убийстве Котовой. Наверное, вид Ларисы не наводил хмурых людей в форме на мысли о сопротивлении или попытке побега, да и сама задержанная до конца не могла поверить, что скоро она окажется в камере. Пусть даже и предварительного заключения. Когда-то она уже побывала в качестве подозреваемой в убийстве. Но там, в Тарасове, был ее любимый Олежек Карташов – майор милиции, – и именно он тогда спас ее от заключения под стражу и помог ей найти истинного убийцу. Сейчас Олега рядом не было.
Уже садясь в машину, Котова вдруг уперлась руками в крышу и дверцу спецавтомобиля и вскрикнула:
– Нилов!
Для Ларисы в ее теперешнем положении этот возглас был аналогичен «Эврике!» Архимеда. На стражей порядка реакция женщины оказала странное, по мнению Ларисы, действие. Ее ударили по рукам – не очень сильно, но достаточно чувствительно, и, дружно навалившись, затолкали ее в машину.
– Нилов! – неистово кричала Котова. – Я вспомнила! Нилов! Валерий Васильевич, следователь с Петровки! Позвоните ему немедленно! Он сможет за меня поручиться и подтвердить, кто я такая! Я не хочу в тюрьму! – Измотанные за последние сутки нервы женщины сдали окончательно, и Лариса разрыдалась.
На милиционеров из районного отделения имя Нилова никакого впечатления не произвело, и на просьбу Ларисы они никак не отреагировали. В конце концов Котова оказалась там, куда ее и планировали поместить.
В камере, куда втолкнули присмиревшую и совершенно обессилевшую Ларису, находились еще пять женщин. Большая часть из них не обратила на новенькую ни малейшего внимания. Большая часть, но не все.
– Первый раз, что ли? – Ларису окликнуло явно многократно битое жизнью и многочисленными мужиками существо женского пола, одетое в кричаще яркие и не по сезону открытые одежки и с лицом, скрытым килограммами косметики.
– Да, – кратко ответила Котова, не желая втягиваться в разговор.
– Мордашка твоя мне что-то не знакома – из валютных-гостиничных, крутых-неприступных, что ли?
Этот вопрос Лариса вообще проигнорировала. Вместо этого она принялась трясти прутья решетки и звать охрану.
– Ты чего орешь? – грубо прикрикнул на нее подошедший на шум охранник.
– Мне срочно надо позвонить!
– И ради этого ты меня оторвала от «Шоу миллионеров»? – насупился тюремщик.
– Я имею право!
– Заткнуться, не высовываться, стать ма-ленькой мышкой. Или иметь большие неприятности. Вот все твои права. Дошло? – Тюремщик явно не отличался любезностью.
Лариса кивнула.
– Вот и ладненько.
– Извините, – Лариса изобразила на лице самую невинную и безобидную улыбку, на которую только была способна, – у меня к вам просьба.
– У вас есть пять секунд, – подражая ведущему телешоу, сказал охранник. – Слушаю вас.
– Вы можете созвониться со старшим следователем Ниловым Валерием Васильевичем с Петровки, тридцать восемь? И сказать ему, что Лариса Котова здесь, у вас.
– И все?
– Да. Просто скажите ему, где я нахожусь.
– Я подумаю, – сказал молодой охранник уже более благожелательным тоном – то ли он слышал про Нилова, то ли вообще упоминание Петровки оказало на него отрезвляющее действие.
Развернувшись, он скрылся из Ларисиного поля зрения.
Лариса в изнеможении опустилась на нары. Глаза ее были устремлены в исцарапанную похабными надписями стену и постепенно наполнялись слезами.
– Ты че не отвечаешь, когда с тобой говорят? Совсем оборзели валютки! – не отставала сокамерница-проститутка. – Думаешь, если тебя не наши русские мужики дерут, а какие-нибудь америкосы или нигеры, то ты круче, чем я? Или вот они?
– Вер, да заткнись ты, – осадили разошедшуюся девицу из дальнего угла. – Не видишь – не наша это девочка. На лице написано. Она скорее всего мужа-алкоголика утюгом грохнула, а теперь уже раскаивается. Или вообще загремела по ошибке – оказалась небось там, где не надо, вот ее менты и загребли под горячую руку. Я ошибаюсь? – последний вопрос был обращен уже к Ларисе.
– В основном нет – ваша последняя версия точно попала в цель.
– Вот видишь, Верка, а ты – орать. Чуть в волосы девчонке не вцепилась.
Говорившую женщину Лариса не разглядела, но по ее тону и по тому, с каким напряженным вниманием ловили ее слова сокамерницы, она поняла, что эту особу здесь уважают.
– Да не тушуйся ты так, – снова завела разговор девица, в ее голосе прозвучали даже сочувствующие нотки, – сначала всегда тяжело, потом привыкаешь. Вот, помню, когда меня первый раз менты загребли, я тогда на Тверской путанила… – и проститутка пустилась в воспоминания.
Лариса не заметила, как заснула, и сновидения ее были тревожными. Ее вновь и вновь уводили куда-то милиционеры, причем один раз «гражданку Котову» арестовывал ее бывший тарасовский любовник майор Карташов, другой – Нилов, ее московский друг.
Когда раздался голос: «Котова, к вам посетитель», она вскочила и почувствовала, что совершенно отдохнула, – в камере стоял и улыбался Нилов.
С Валерой Ниловым, сотрудником легендарного заведения с кошачьим названием МУР, Котова познакомилась два года назад. Был он человеком довольно образованным, обходительным и настолько понравился Ларисе, что она даже позволила их отношениям зайти дальше, чем обычно разрешала мужчинам.
– Ну, здравствуй, Лариса. Уж что-что, а оригинально обставлять наши встречи ты умеешь, – сказал Нилов.
– Здравствуй, Валера. А я вот… – Лариса растерянно обвела руками камеру.
– Знаю, знаю. Я уже поговорил с твоим следователем и убедил его в твоей благонадежности. Правда, из Москвы тебе все равно уехать пока нельзя, поэтому поживешь у меня – и выхода у тебя другого нет! – Нилов явно упивался перспективой приютить ее под своей крышей.
Спустя час Лариса уже лежала в горячей ванне в квартире у Нилова, снимая накопившееся за последние дни напряжение. После этого она впервые за двое суток нормально, по-человечески пообедала и теперь, уютно расположившись в мягком кресле и не спеша попивая кофе, рассказывала Нилову о своих приключениях в столице.
Предварительно она первым делом позвонила в Тарасов своему администратору Дмитрию Степановичу Городову, или просто Степанычу, и, вкратце поведав ему о своих злоключениях, отдала распоряжение немедленно выслать ей деньги в Москву на имя Нилова. А пока что Валерий одолжил ей свою заначку.
Степаныч в первый момент решил, что Лариса просто его разыгрывает, и начал было жаловаться на то, как по-хамски ведут себя поставщики и как «окончательно стебанулись официантки». Однако Лариса так гаркнула на него, что Городов моментально утих и елейным голосом пообещал, что все сделает в лучшем виде. Успокоенная Лариса повесила трубку. Исполнителем Степаныч был превосходным, и можно было не сомневаться в том, что завтра же она получит деньги.
Нилов, помимо того что любезно предложил ей свой кров, тут же озадачил своих знакомых в паспортном отделе милиции, и там пообещали быстро восстановить Ларисины документы. Убедившись, что судьба наконец-то смилостивилась над ней, Лариса стала успокаиваться.
– …Да-а-а, – задумчиво протянул Нилов, после того как Лариса закончила свой рассказ, – я впервые сталкиваюсь с такой патологической «везучестью». А компания там, судя по твоим словам, и вправду подобралась странная. Возьмем, к примеру, этого типа Малофеева – он же совершенно не вписывается в ту тусовку.
– Кориандр говорил, что Илья Константинович бывает у него по старой памяти – сам Андриан Вахтангович в прошлом борец за свободу и пламенный поэт. Сейчас Малофеев занимается чем-то подобным – журналистика, политология… Нет, Валера, в компанию он вполне вписывается – богемный, манерный, изнеженный тип. Но в одном ты прав – в том, что он – фигура странная. К тому же неизвестно, куда и когда он ушел.
