начинает раздражать. Если сказал не трону, значит не трону.
— Мне нужно переодеться. — ее голос стал более уверенным, что уже не может не радовать.
— Так понимаю, пеньюар, который прикупила моя «мамочка», тебе не подойдет? — беру в руки кусок бежевой шелковой тряпки, которая возможно и должна выглядеть сексуально, только не на Кире.
— Я это не надену.
— Хорошо, в гардеробной возьми одну из моих футболок. Завтра прокатимся по магазинам, купишь себе новые вещи.
* * *
Пол часа валяюсь в горячей ванной, как какая-нибудь девочка. Не могу набраться сил, чтобы выти и завалиться спать. Спать рядом с Кирой. Трудно поверить, но мышонок в самом деле зацепила меня. Раньше, даже бы не взглянул на такую девушку. Возможно, ее история повлияла больше, чем она сама.
Ладно, черт с ней. Теперь есть время, чтобы разобраться во всем, а самое главное понять, что у матери на уме. Для чего нужен был этот нелепый брак. Лишь бы Кира не выкинула очередной фокус и не выдала нас. Стоит почаще напоминать девчонке кто здесь хозяин.
Выхожу из ванной и цепенею. Моя женушка свернулась клубочком и лежит у самого края кровати. Моя футболка доходит ей чуть ли не до колен, что кажется невероятно сексуальным. От увиденного, непроизвольно потяжелело в паху, вся кровь скончентрвалась ниже пояса. Проклятье, у меня встал на эту сумасшедшую. Будь на ее месте другая, не раздумывая бы, вдавил девку в кровать, но только не мышонка. Она другая, затравленная и напуганная. Поэтому молча, ложусь с другого края кровати, натягивая одеяло на обнаженный торс. Чувствую, как Кира зашевелилась, практически сползая на пол.
— Ложись нормально, — обращаюсь к жене, а у самого голос дрогнул, как у школьника перед первым сексом.
— Все в порядке, мне удобно. — за спиной доносится едва слышный писк.
— Еще немного и ты свалишься.
Боюсь напугать девушку, но при этом обхватываю рукой хрупкое тельце, придвигая к себе. Затем также бережно укрываю одеялом. Девочка замерла, в какой-то момент показалось, что она перестала дышать.
— Мне завтра на работу, как я могу добраться отсюда? — словно робот чеканит, оставаясь такой же неподвижной.
— Ты в своем уме, мышонок? — не выдержав тупого вопроса, разворачиваю новоиспеченную женушку к себе лицом. — В этот вонючий бар, ты больше не вернешься. Не волнуйся, нужды в деньгах не будет.
Рука сама собой опускается на плоский животик, поправляя подол футболки. Знаю, что не должен этого делать, но непроизвольно захочелось прикоснуться к лежащей рядом девчонке.
Мне срочно нужно выпустить пар. Если завтра не потрахаюсь, точно рехнусь. Член уже налился до такой степени, что в паху появилась жуткая пульсация.
Да не могу я хотеть этого загнанного зверька. Это что за поганое чувство. То ли жалость, то ли трепет, но Кира явно начала меня возбуждать. Это плохо. Очень плохо.
— Я же не могу сидеть дома. — бормочет она, опустив взгляд на мою руку, которая все еще поглаживает ее живот.
— Найди себе любое занятие, мне все равно. Моя жена не будет обслуживать пьяниц в дешевом баре и точка.
— Ненастоящая жена. — поправляет она, поднимая свои зеленые глаза.
— Об этом никто не знает, поэтому тема закрыта. Ложись спать, мышонок.
— Я просила не называть меня так.
— А я просил не задавать идиотских вопросов. И еще давай договоримся сразу. Начиная с завтрашнего дня, ты ведешь себя, как жена.
— Что значит, как жена? — очередной дурацкий вопрос, начинает выводить меня из себя.
— Это значит, ты прекращаешь шарахаться от меня. Если вдруг кто-то спрашивает про брачную ночь, отвечай лаконично, без подробностей.
— Хорошо, — слышу как выровнилось ее дыхание, отчего становится споконее. Значит девушка немного расслабилась, возможно пересталась испытывать такой дикий страх, который в начале вечера.
Кира поправляет одеяло, при этом осторожно, пытаясь убрать мою руку. Сейчас совсем не хочется терять жалкую дою доверия ко мне, поэтому покорно отступаю, отворачиваясь на бок.
— Спокойно ночи, — несмело шепчет жена.
— Спокойной ночи… мышонок.
Прошло две непростые недели после моей спонтанной свадьбы. Кто бы мог подумать, но я практически привыкла к лучшей жизни. Даже старые джинсы застегивались с трудом, цвет лица стал более здоровым, пропали синяки под глазами, исчезло чувство постоянного переутомления.
Смотрю в зеркало, и не узнаю себя, кажется, на меня смотрит абсолютно незнакомая юная девушка. Так приятно быть ухоженной оказывается.
Однако, мой страх перед мужем еще не угас, все равно ложась в постель с мужчиной, испытываю напряжение, как будто готовлюсь к обороне в любой момент. Но ничего не происходит, Мерт ни разу даже не прикоснулся ко мне, ни на что не намекал, если не считать его ежедневные пошлые шуточки, к которым тоже начинаю привыкать.
Грустно лишь то, что за эти две недели, мама мне даже не позвонила. Неужели ей не интересно, как я живу, вдруг меня уже убили, а ей плевать.
Набравшись храбрости, беру новый смартфон, купленный мужем на следующий же день после свадьбы, и набираю мамин номер. «Абонент временно недоступен» — доносится противный женский голос. Вторая и третья попытка также не увенчались успехом. Меня вновь пробило дрожью, как обычно это бывает, когда нервничаю. Мать никогда не отключала телефон, даже если он разряжался, то сразу ставила его на зарядку и запускала.
Пол дня прошло в тревожном состоянии, я металась из угла в угол с гребаным мобильным в руках. Даже от обеда отказалась, что в последние дни было для меня не свойственно. Ближе к вечеру решаюсь набрать ненавистный номер отчима, иначе я просто сойду сума от неизвестности. Мерзкий пьяный голос Исмаила раздается в динамике, отчего хочется сбросить вызов, но это не тот случай.
— Алло, Исмаил, где мама? Я хочу с ней поговорить. — без церемоний выплевываю слова, продолжая суматошно бегать по спальне.
— Кирка? Ты что ли? — прекрасно, у него даже не записан мой номер. Вот же козел.
— Я, — стараюсь сдерживать эмоции, но в груди завязался тугой узел от раздражения. — Передай маме трубку.
— Нет ее. — злобно бросает он.
— Что значит, нет?
— То и значит, неделю назад увезли в больничку. — ухмыляется Исмаил, громко отхлебывая что-то на фоне разговора. Опять беспробудно бухает — сволочь.
— В смысле? В какой она больнице? Что вообще случилось? — предательские слезы хлынули из глаз, не давая возможности внятно формулировать мысли.
— Грохнулась на ступеньках мамаша твоя, напилась как собака, — сопит он. — Ребра переломала.
— В какой она больнице?
— Да хрен ее знает. — раздражено шипит Исмаил. — Нет времени мне тут с тобой болтать,
