- Не стоит большого труда догадаться, что вы все знаете, - хрипло произнес он, обращаясь к Аргроу.
- Я не знаю только то, как много я знаю, - уклончиво ответил тот.
- Расскажите нам о том, что вы узнали из беседы с братом, - попросил Спайсер.
- Я понял, что вы все занимаетесь весьма хитроумным мошенничеством, шантажируя клиентов и вымогая у них деньги. Для начала вы даете объявление в разделе частной рекламы какого-нибудь журнала для гомосексуалистов, потом устанавливаете с откликнувшимся читателем контакт посредством переписки, заманиваете его в свои сети, каким-то непонятным образом узнаете его настоящий адрес и фамилию, а потом заставляете раскошелиться на немалую сумму.
- Ну что ж, - задумчиво произнес Бич, - довольно полная картина нашей игры.
- Мистер Лэйк, - продолжал Аргроу, - имел неосторожность ответить на ваше объявление, о чем, вероятно, очень сожалеет. Я не знаю, когда именно он написал вам свое первое письмо, и понятия не имею, как вам удалось установить его подлинное имя, но дело завертелось и стало приобретать весьма нежелательный для него оборот. Впрочем, возможно, и для вас тоже. Во всей этой истории есть белые пятна, заполнить которые я пока не в состоянии.
- Может, вам и не стоит их заполнять, - предупредил Ярбер.
- Вы правы, - охотно согласился Аргроу, - но у меня есть свой интерес к этому делу.
- И в чем же он состоит? - всполошился Спайсер.
- Я рассчитываю на досрочное освобождение, - откровенно признался Аргроу. - Как только мистер Лэйк станет президентом, я потребую от него помилования, и скорее всего он мне его предоставит. Неплохая сделка, не так ли? К тому же этой информацией может воспользоваться мой брат.
- Значит, вы выступаете в роли посредника? - насупился Бич.
- Нет, скорее, специального посланника.
- Стало быть, мы можем начать нашу операцию?
- Не знаю, но убежден, что первый шаг должны сделать вы.
- Вы получаете в свое распоряжение это письмо, а мы просим немного денег и досрочного освобождения.
- Сколько денег?
- Два миллиона каждому, - без колебаний заявил Спайсер. Этот вопрос они обсуждали уже много раз и давно выработали единый подход.
Вся троица уставилась на Аргроу в ожидании ответа. Точнее сказать, они ожидали шока, крика, раздражения, но только не спокойствия, от которого мурашки по телу шли.
- Я не могу принять решение сам, - спокойно заявил он. - У меня нет полномочий ни согласиться с вами, ни отвергнуть ваше предложение. Единственное, что в моих силах, так это передать ваши требования брату, а уж он найдет возможность сообщить кому следует.
- Мы каждый день читаем газеты, - решил объяснить свою позицию Бич. Мистер Лэйк имеет сейчас больше денег, чем может потратить. Шесть миллионов для него - капля в море.
- По нашим прикидкам, - добавил Ярбер, - у него сейчас не менее семидесяти восьми миллионов и никаких долгов.
- И все же, - остановил их Аргроу движением руки, - я просто курьер, почтальон, некое подобие вашего Тревора, если хотите.
Услышав имя убитого адвоката, собратья на мгновение замерли, переглянулись, а потом уставились на Аргроу, неожиданно вспомнив предостережение Тревора во время последней встречи со Спайсером. Неужели их игра зашла так далеко, что их жизни угрожает опасность? Неужели Тревор был прав? Все это время они стремились заработать как можно больше денег и получить долгожданную свободу, но не означает ли это, что они загнали себя в тупик?
- А каковы условия выплаты? - по-деловому справился Аргроу.
- Очень простые - всю сумму сразу и на какой-нибудь надежный счет в каком-нибудь надежном банке. Возможно, в панамском, - ответил Спайсер.
- Хорошо, а теперь поделитесь со мной своими планами насчет досрочного освобождения. Что вы задумали?
- А что тут говорить? - не понял Бич.
- Меня интересуют ваши предложения на этот счет.
- Нет у нас никаких предложений, - угрюмо буркнул Бич. - Да и что мы можем предложить? Мистер Лэйк, насколько нам известно, достаточно богатый и влиятельный человек, чтобы найти выход из создавшегося положения. У него немало друзей, которым все по плечу.
- Да, но не забывайте, что он еще не президент, - резонно возразил Аргроу, - и не всегда может обратиться к нужным людям.
- Мы не намерены ждать до января следующего года, когда состоится его инаугурация, - напирал Ярбер. - Более того, мы не можем ждать даже до ноября, когда состоятся выборы.
- Стало быть, вы требуете немедленного освобождения? - решил уточнить Аргроу.
- Да, хотим выйти на волю как можно быстрее, - вмешался Спайсер.
- А как вы это себе представляете?
Собратья на минуту задумались.
- Все должно быть чисто, - заявил Ярбер. - То есть мы должны получить чистые документы, а само освобождение должно быть вполне законным. Мы не хотим провести в бегах оставшуюся жизнь. В нашем возрасте это было бы слишком хлопотно.
- Вы хотите уйти отсюда вместе?
- Да, - кивнул Ярбер. - У нас есть определенные планы на будущее, но сейчас мы должны решить самые главные проблемы: какую сумму мы получим за молчание и когда покинем пределы тюрьмы.
- Вполне разумно, - задумчиво ответил Аргроу. - Однако вам не следует забывать, что противоположная сторона может выдвинуть вам определенные требования. Во-первых, вернуть все компрометирующие мистера Лэйка документы письма, записки, черновики, адреса, телефоны и так далее.
Во-вторых, дать гарантии того, что эта история никогда не получит огласки.
- Если Лэйк выполнит все наши требования, - тоном заклинания повторил Бич, - у него не будет никаких оснований для беспокойства. Мы забудем о его существовании. Но сразу же хотим предупредить - передайте это мистеру Лэйку дословно, - что если с нами что-нибудь случится, то об этом узнает весь мир.
- Вне всяких сомнений, - поддержал его Ярбер. - У нас есть вполне надежные внешние контакты.
- Это своеобразная бомба замедленного действия, - решил внести свою лепту Спайсер. - Если, к примеру, с нами произойдет то, что совсем недавно произошло с Тревором, - мгновенно сработает механизм запуска этой бомбы и она рванет так, что от мистера Лэйка одни лохмотья останутся. Его выпрут даже из сената, не говоря уже о президентском кресле.
- Нет, до этого дело не дойдет, - поспешил заверить их Аргроу.
- Вы же курьер, - лукаво усмехнулся Бич. - Откуда вам знать, что произойдет, а что нет? Не держите нас за идиотов, мистер Аргроу. Мы прекрасно понимаем, что имеем дело с людьми, которые убили Тревора.
- А почему вы так уверены, что это сделали люди Аарона Лэйка? - возмутился Аргроу.
- Да просто интуиция подсказывает, что это именно так.
- Нет, джентльмены, - подвел итог Аргроу, вставая, - давайте не будем говорить о вещах, которые вы не в состоянии доказать. Я встречаюсь с братом завтра утром, в девять часов. Предлагаю собраться здесь же ровно в десять.
С этими словами Аргроу вышел из библиотеки, оставив собратьев в состоянии глубокой задумчивости. Они уже считали деньги, но еще боялись тратить их, вышли на свободу, но еще не наслаждались ею. Аргроу направился на беговую дорожку, но, увидев там группу заключенных, повернул назад.
Побродив полчаса по территории тюрьмы, он в конце концов отыскал безлюдное место за зданием столовой, прислонился к стене и набрал номер Клокнера.
В течение часа Тедди Мэйнарду доложили о результатах переговоров и об условиях освобождения собратьев.
Глава 37
Звук небольшого колокола, как всегда, раздался ровно в шесть часов утра, быстро разнесся по узким коридорам тюрьмы, вырвался за пределы тюремных стен и был слышен даже в ближайшем лесу. Колокол звенел примерно тридцать пять секунд и за это время разбудил даже тех обитателей этого заведения, которые отличались крепким сном и не менее крепкими нервами. Каждый день они начинали со звуков этого колокола, не только пробуждавшего их, но и извещавшего о приближении долгожданной свободы. Все обычно вскакивали с кроватей, быстро приводили себя в порядок, а потом выстраивались в длинную очередь в тюремной столовой.
Хэтли Бич, Финн Ярбер и Джо Рой Спайсер настолько привыкли к этому звону, что давно перестали просыпаться, когда в колокол начинали бить, и только слегка вздрагивали и переворачивались на другой бок. Сон был для них единственным удовольствием, и они наслаждались каждой его минутой.
Однако завтрак они никогда не пропускали и неизменно встречались в столовой ровно в десять минут седьмого.
Вот и сегодня, получив по чашке крепкого кофе, они без слов направились на баскетбольную площадку, где уселись на скамью и уставились на первые лучи солнца, упрямо пробивавшиеся на еще тусклом небосклоне.
Сколько еще долгих дней им придется провести тут, наблюдая за восходящим солнцем? Сколько еще дней они будут каждое утро облачаться в поношенные брюки и потертые рубашки оливкового цвета? Сколько еще ночей их заставят париться во флоридской духоте и будут вынуждать вставать по утрам с тяжелой от бессонницы головой?
