Эдуард Фикер - Современный чехословацкий детектив

Все кивнули.

— Мог он пойти другим путем?

— Вряд ли, — заметил Влчек. — Маловероятно. В конечном счете этот путь самый безопасный. По аллее, между деревьями. Тот, кто хорошо знает эти места, мог бы пройти и там, — он указал на пруд, — тропкой, которую отсюда не видно, да есть одно «но»: в ясную ночь его было бы видно как на ладони, а в темную там даже местный заблудится. Значит, убийца положил топор в сарай той же ночью? И больше никуда не пошел? А может, отнес его утром? На следующий день. Если преступление совершил кто-то другой, не Коларж.

— Вряд ли, — возразил Беранек. — Он бы тоже постарался как можно скорее избавиться от такой вещи.

Экснер взглянул на надпоручика Чарду. Тот согласно кивнул.

— Очевидно, преступник пошел с топором прямо сюда. Ведь это самое простое.

— Логично, — сказал Экснер. — Ночь, безлюдно, половина двенадцатого. В Опольне на площади уже в десять ни души, ну а тут... Вероятность встретить прохожего есть, но она минимальна. В конце концов, в случае необходимости тут можно... пойдемте-ка медленно, как, видимо, шел он... да, тут можно спрятаться. За дерево, в кювет. Трава высокая, если в нее лечь, никто не увидит, даже днем. Весьма правдоподобно, что преступник нес топор, скатерть и что на нем была та самая одежда, в которой он совершил убийство и громил квартиру Рамбоусека...

— Конечно, — поддержал Влчек. — В парке он бы переодеваться не стал. Разве что...

— Разве что?

— Отсиделся где-нибудь в укрытии. Час-другой. Выждал. А заодно и переоделся.

— Возможно. А одежду оставил в парке?

— Нет, не оставил, — проговорил надпоручик Чарда. — По крайней мере здесь, в радиусе трехсот и даже пятисот метров. Скорее уж чуть дальше, вверх по течению ручья.

— А закопать одежду он не мог?

— Мог, — сказал Беранек, — но это маловероятно. Переодеться — это точно! В общем, я думаю, он взял скатерть потому, что ему пришло в голову... сделать узелок. Сверток. Чтоб удобнее было нести одежду. И ботинки. Словом, вещички. Для того ему скатерть и понадобилась. И по-моему, этот факт можно принять как бесспорный.

— Пожалуй, — проговорил Михал Экснер с удовлетворением. — У него должна была быть запасная одежда, чтобы переодеться... По-вашему, он потащился с ней в парк?

— Черт его знает! — возразил Влчек. — Ну, вот что! Хватит выдумывать версии. Возьмем самую правдоподобную: преступник надел костюм, а поверх него — второй. Верхний он снял в укромном месте и до поры до времени спрятал. Ботинки он мог сунуть в карманы. Взял орудие преступления и пошел. Верхний костюм, скорее всего, его, собственный; он ведь мог встретить кого-нибудь — хотя бы жертву, — а непривычная одежда возбуждает подозрение. Даже в темноте. Так что он накинул плащ или что-то в этом роде. Сделал свое дело, вернулся...

— Отнес на место топор, — вставил Экснер.

— Допустим, отнес топор... Я понимаю, ты все еще сомневаешься, что Коларж убийца. Ну ладно, он переодевается. Сложил все, в чем был, в узел, а узел — в ручей. Или в пруд. — Надпоручик Влчек умолк, раскуривая погасшую трубку. — Однако, — пробормотал он с трубкой в зубах, — ил тут, может быть, совсем бездонный, и мы перемажемся как чушки. Спустим пруд? А дальше что? А если он утащил узел? Хотя бы домой?

— Если это ошибка, — сказал капитан Экснер почти мрачно, — начнем все сначала. Спустим и пруд. В худшем случае. И все же я думаю...

— Что? — спросил Беранек.

— Что дело тут в деньгах и не в деньгах...

— Как это? — удивился надпоручик Чарда. — В деньгах и не в деньгах?

— Понимаете, деньги он взял. Но то, что он задержался и учинил разгром в квартире... Собственно, он крушил, громил лишь вполне определенные вещи — вот это и засело у меня гвоздем в голове.

— Да, пожалуй, — согласился Чарда. — Ни в какие ворота не лезет. Так ведь бывает, убийца после убийства того... с катушек долой.

— Ох уж эта квартира, — вздохнул надпоручик Влчек, — как вспомню, так чувствую себя дурак дураком.

— А у меня, пожалуй, кое-что начинает вырисовываться, — сказал капитан Экснер, когда они снова шли к плотине. — Но мне будет страшно, если на меня нападут те, кто мог сделать такое...

— Если вы не против, — сообщил Гамел, — то минут через пятнадцать-двадцать можно начать. Только я бы вам посоветовал перекрывать затворы по очереди. Сперва один, потом другой. Чтобы было больше времени.

— Очень хорошо, пан Гамел, — сказал капитан Экснер, — а с чего нам лучше начать?

Гамел пошел с ними к затвору ручья,

— С ручья. В протоке дно илистое, с ней больше возни. И потом, через ручей я могу спускать больше воды.

Они стали над затвором, глядя на струи.

— Да, — заметил Гамел, — бегущая вода — просто чудо. Иногда я пускаю мельничное колесо. Пока оно еще не сгнило. Но его это не минует. Как и все живое.

— У вас стоит насос? — спросил надпоручик Чарда.

— Зачем? — удивился Гамел и подмигнул Экснеру. — Колесо я пускаю на потеху — себе и водяным.

— Ну так им на потеху, — сказал Экснер, — потом, если понадобится, можно устроить в ручье маленькое наводнение.

— Не понадобится, милок. Нынешний год не больно сырой.

Двое парней в форме сидели на чурбаках возле лачуги Коларжа. Они доложили, что женщина, видимо, уснула. Чарда послал одного из них за резиновыми сапогами.

— Мы тут немного побродим по воде... — добавил он, ехидно взглянув на капитана Экснера. — Брюки закатаем или заберем в сапоги.

Экснер, который меж тем уселся на освободившийся чурбак, засмеялся, уставясь на сарай.

— Эге, — сказал поручик Беранек, — конечно, это странно. Но ты что-то обмозговываешь. Что-то засело у тебя в голове. Ну-ка, выкладывай.

— Я не знаю... — неуверенно начал капитан Экснер. — Только не смейся, у меня возникла одна идея...

— Может, и посмеюсь, — ответил Беранек. — Я весельчак. А в чем дело?

— Вот какая штука. Может, чуточку поиграешь в убийцу? Самую малость. Представь себе, что ты идешь вон там, от плотины. Руки у тебя заняты. Топор, скатерть. Где у тебя деньги?

— В кармане.

— Да. Скорее всего.

— Наверняка, — уверенно заявил Беранек. — Не понесу же я их в руке, так ведь и растерять недолго.

— Ну хорошо. Значит, ты идешь. Темно, последний и единственный уличный фонарь вон там, за протокой. Сюда свет почти не доходит, загораживают деревья. Выходи прямо на дорогу. А ты, Влчек, не смейся. Товарищ надпоручик, дайте ему, пожалуйста, сигарету. Она ему пригодится, потому что скоро будет уже не до шуток. А может... А может, ничего и не будет. Ну ладно, иди.

Поручик Беранек вошел в ворота, попытался было их закрыть, но ветхие ворота не закрывались. Ему пришлось приподнять их.

— Нет, — сказал он, — с этими воротами и днем никто не станет возиться. — Затем прошел к сараю. Сделал движение рукой, будто кидает туда топор. — Что-нибудь в этом роде?

— Гм... — хмыкнул Экснер. — Нет, недостаточно. Еще два шага. Опусти на кучу полешек. Так. И прикрой сверху. Вот-вот. Отлично. Пошли дальше. На тебе костюм, а в карманах деньги...

— Тут два варианта, — заметил Влчек, — или он у себя дома, или нет.

— Предположим, что он тут не живет, — сказал Экснер, — что это не Коларж. Коларж сидит у нас, но он нас не устраивает как возможный преступник. Ни нас, ни других. Так, дальше. Убийца должен переодеться. И еще: он даже не предполагает, что будет дождь. И не может предполагать, что труп обнаружат лишь на третий день. Я думаю, он знает о служебно-розыскных собаках, о следах. Нынче все ученые.

— Тогда он не дурак, — заметил Влчек, — и маршрут выбрал намеренно.

— Я тут немного погулял, — сказал Экснер. — В его ситуации этот путь самый подходящий, это точно. До города — рукой подать. Да, собственно, он и тут в городе. Ручей мелкий...

— Ладно, — заговорил поручик Беранек. — Пошли. К воде и в город. Туда?

— Преступник тут все знает как свои пять пальцев. И пойдет самым коротким и безопасным путем.

— Через сад.

— Да, пожалуй.

Все неторопливо двинулись за Беранеком.

— А деньги? — спросил он. — По-прежнему у меня в кармане?

— Пока пускай лежат там.

Пройдя через сад, они выбрались к ручью. Косари тем временем, растянувшись цепью, медленно, едва не ползая на коленях, брели по скошенной траве от места слияния протоки и ручья к мельнице и достигли уже почти середины луга.

Четверка Экснера миновала полуразвалившийся забор. Здесь узкая, едва заметная тропка выходила на широкую тропу, которая огибала участок вдоль забора.

Они остановились.

Влчек и Экснер, переглянувшись, покачали головами,

— А тут, я думаю, он пошел дальше... прямо к ручью, — сказал поручик Беранек. — Переоделся и потом перешел его вброд или перешел вброд и уже там переоделся?

Экснер пожал плечами.

— Ручей он наверняка перешел здесь... В протоке дно илистое, да и берега выше, по ним не очень-то полазишь. Ручей у́же и глубже. Убийца разулся и перешел на другой берег. Или не разувался, а прямо в ботинках. Но через ручей перешел. Балансировать на доске тут и днем наверняка не шутка, не то что ночью.