Пуля вошла в его левый висок, обращенный к окну с раздернутыми шторами, и вышла через правый висок, прихватив изрядное количество мозгового вещества и костной ткани. Отверстие в правом виске было величиной с блюдце.
Секретарь профессора Морова, услышав выстрел, спокойно вошла в комнату, задернула шторы, убедилась, что профессор мертв, после чего приоткрыла дверь кабинета и пригласила двух санитаров. Они быстро упаковали тело профессора в черный полиэтиленовый мешок и на носилках отнесли тело в подвал, в комнату с надписью «трансформаторная», где положили в оцинкованный ящик. Потом закрыли крышку ящика и включили аппаратуру.
Когда крышку через пять минут открыли, на дне ящика была лишь небольшая золотистая лужица. Это было все, что осталось от четырех золотых коронок, массивного золотого перстня, цепочки на шее и запонок из нефрита в золотой оправе. Один из санитаров соскреб золотую лужицу со дна ящика и небрежно бросил ее в хромированную коробку для инструментов. Там уже было несколько таких застывших золотых и серебряных лужиц.
Секретарша тем временем выкатила из-за ширмы биоробота, как две капли воды похожего на профессора Морова, подкатила его к рабочему столу и подключила систему питания.
Через пару минут биоробот уже звонил в подразделения института и требовал от завлабов отчета о проделанной работе.
Институт продолжал работать.
А вот работа Игоря Вячеслвлева была закончена.
Он уже собрался встать, — стрелял он из положения сидя, — как почувствовал на затылке ствол «беретты», который не смог бы спутать ни с чем в мире.
— И не думай, — предупредил сзади густой мужской голос, когда рука Игоря потянулась к засунутой за ремень своей «беретте».
— Не думаю, — ответил он.
— Правильно делаешь. Пустяшное это занятие в твоем положении. Ты знаешь, кого убил?
— Грифа.
— Точно?
— Уверен.
— Не биоробота профессора Морова?
— Нет.
— Это хорошо. Полчаса назад мне сообщили, что палата с биороботами в институте кем-то взорвана, восстановлению они не подлежат. Значит, то, что сидит сейчас в кресле профессора Морова — последний?
— Выходит, так. Ошибки быть не может. Я своими глазами видел, как вышиб ему мозги. Мозги, а не электронные платы.
— Сюда уже выехала бригада Генпрокуратуры, — проговорил мужик. Его голос Игорь узнал. Это был здоровый амбал, из бывших спецназовцев, дежуривший внизу, в подъезде нового, только что достроенного дома.
Игорь дал ему стодолларовую купюру и попросил разрешения осмотреть свою будущую квартиру. И ведь главное, была мысль убить его сразу, решил, что сделает это на выходе. Никогда не откладывай на потом то, что можешь сделать сейчас…
— Жалеешь, что не убил меня сразу? — спросил мужик.
— Жалею, если честно.
— Ты знаешь, что тебя ждет?
— Знаю.
— Тогда расстанься с жизнью без истерик. Ты готов?
— Я готов, — ответил Игорь Вячеславлев.
Выстрела он не услышал.
ЭПИЛОГ
Борис Михайлович Карташов, заместитель Генерального прокурора РФ по следствию, опасливо, так, чтобы это было незаметно, бросил косой взгляд на люстру.
— Как думаешь, отключился этот старый придурок от связи?
— Думаю, отключился. Да сейчас ему не до нас. Сейчас ему звонок должен прийти из Андорры.
— Значит, с профессором Моровым, он же Аркаша-Жердь в юности, он же Гриф в молодости, — покончено?
— Да.
— А что с «ББ»? У нас что, на него мало материалов.
— У нас не только на него много материалов. Но я бы так сказал: по стратегическим соображениям целесообразно всю эту историю с «ББ», Грифом и "Бейдельбергским клубом" закончить так, как она закончилась.
— А что Иванов. Полагаешь, профессор права так и не успел узнать, что группа мошенников международного класса надеялась зомбировать его, привести к президентству на выборах 2000 года и управлять им как заблагорассудится?
— Думаю, он ничего не знал. Зомбирование только началось. Все и окончится элементарной головной болью. Воздействие на психику достигается, по моим наблюдениям за Институтом проблем мозга и агентурным данным, только после месячного постоянного облучения.
— Кстати, об агентурных данных. Как тебе это вообще в голову пришло?
— Ты про Князя и Бича? Да это все наработка Князя, извини, Юрия Федоровича Князева, бывшего старшего офицера спецподразделения ГРУ, полгода назад перешедшего ко мне в ОСО после расформирования бригады.
— И он сам все придумал, сам набрал людей? А Бич — действительно его старый друг и сослуживец?
— Да, как и все остальные, работавшие с ним все эти недели.
— Потери большие?
— Потерь практически нет. Ну, если не считать раны, ссадины, ушибы у бойцов и психические стрессы у брата Князя и его девушки Марины.
— Без этого никак нельзя было обойтись?
— Нужна была достоверность. Пришлось рискнуть. Зато и «ББ», и Гриф полностью поверили в нашу легенду.
— Я имел в виду даже другие потери…
— Увы, я сказал, — без потерь не удается проводить такие масштабные операции. Возьми хотя бы агента 007. Он имел право на…
— Помню, помню… Но это роман, кино, так сказать.
— И в жизни первоклассные агенты, внедряемые в криминальные или вражеские структуры, получают заранее «карт-блаш» на проведение тех мер, которые диктует обстановка.
— Будем кого к наградам представлять?
— Считаю, из штатных сотрудников заслуживает присвоения внеочередного чина младший советник Юстиции капитан юстиции Глущенко Василий Андреевич, Виктора Егоровича Потапова представлю на денежную премию…
— А из агентуры?
— Сам Князев представил только одного — некоего лейтенанта запаса Минского Григория Михайловича, — ныне он кандидат философских наук, торгует книгами в фойе Большого зала Московской консерватории.
— При такой мирной профессии…
— Он, как и остальные, бывший спецназовец. Князев считает, что он сделал больше, чем мог; остальные — в пределах своих возможностей.
— Ладно, ты все же подготовь представление президенту, чтобы всех участников — к правительственным наградам, — лучше "За личное мужество". Всех к одинаковой награде. И тех, кто действовал в рамках своих возможностей, и тех, кто вышел за эти рамки. Я-то полагал все они дeйcтвoвaли в экстремальных ситуациях и заслуживают даже звезд "Герой России". Все-таки вернули отечеству сумму в 60 миллионов.
— Официально — 10, остальные — фальшаки.
— На самом деле, если подсчитать все, «заработанное» группами Князя и Бича за эти три месяца, получаются, как говорил Аркадий Райкин, "сумасшедшие деньги". Ты проследи, кстати, чтоб их не разворовали на пути к народу. А то у нас одни люди зарабатывают деньги, другие их тратят. Ладно, придет срок, со всеми разберемся.
— А что насчет «Бельденбергского» клуба? Может быть, стоит в него внедрить нашего человечка?
— Есть такой на примете?
— У меня на любую работу есть кто-нибудь на примете. Отдел такой…
— Ну, что ж… Если не будем «брать» "ББ", надо кого- то аккуратненько вместо Грифа и Иванова в клуб внедрить. Как брат Князева себя чувствует?
— Похудел, издергался, но органических повреждений, врачи говорят, нет, через месяц будет как огурец.
— А Марина?
— С ней сложнее. На нее неделю оказывали воздействие магнитогенераторами, так что головные боли будут девушку мучить еще месяц-два.
— Ты познакомился с экспертизой по приборам, принесенным Мереминским из рейда в "тыл врага"?
— Так точно.
— И что, действительно опасные вещицы?
— Одна — да. Вторая даже полезная.
— Поясни.
— Тут надо экскурс сделать в науку.
— Так делай, мы, чай, тоже не лаптем щи хлебаем, может и пойму.
— Как ты, наверное, знаешь, человеческий организм представляет собой как бы открытый резонансный контур, очень чувствительный к внешним физическим полям. Каждый из нас буквально в современной, особенно городской, жизни простреливается множеством техногенных излучений, исходящих практически ото всех даров цивилизации.
— Это я знаю. Это понятно. Дальше.
— Внутри нас формируются и предаются в принципе те же излучения, что и в окружающем мире, только неизмеримо более слабые. И когда на них налагаются мощные и постоянные действующие поля извне, то организм начинает давать сбой. Вплоть до внезапной смерти.
— И профессор Моров?
— Просто поставил уже известные науке факты на службу своим зловещим планам. Ученые и раньше ломали головы, почему тот или иной человек на фоне полного физического здоровья вдруг падал замертво, будто пораженный какой-то силой извне. При этом вскрытие не обнаруживало в организме никаких отрицательных изменений. Моров начал заниматься этой проблемой еще пять лет назад и обнаружил, что причиной внезапной смерти является случайное совпадение наведенного на человека целого букета электромагнитных излучений, которые вступают в резонанс с внутренними биоволнами. А это, в свою очередь, способно вызвать прекращение жизнедеятельности важнейших органов человека.
