Все столпились вокруг.
— К сожалению, стекло практически непрозрачно, поэтому сквозь него эта линия почти не видна. Но загляните внутрь.
Его палец обвиняющим жестом указал на очень слабую, тончайшую темную полосу, идеальной окружностью проходящую внутри параллельно краю кувшина.
— Осадок, — пояснил Эллери. — Долгое время сок спокойно стоял в кувшине, и там, где его поверхность соприкасалась со стенками кувшина, образовался и даже затвердел на воздухе осадок. И затвердел так основательно, что, когда сок вылили, а кувшин сполоснули, линия осадка сохранилась. И вот теперь она перед нами.
— И что это может означать, мистер Квин? — нетерпеливо спросила Линда.
Эллери улыбнулся:
— Ну хорошо же, Линда. Точно так же, как по линиям воды на дамбе вы можете судить о высоте прилива, так и здесь по линии осадка можно точно определить, сколько сока оставалось в кувшине после того, как был налит роковой стакан. Давайте проверим. Линда, вы не одолжите мне на минуту ваше обручальное кольцо?
— Мое обручальное кольцо? — Линда нахмурилась. — Чтобы я сняла его с пальца и передала вам, мистер Квин?
— Да, пожалуйста.
— Но это считается к несчастью!
— В данном случае, — засмеялся Эллери, — может оказаться очень даже к счастью.
Линда быстро сняла кольцо с бриллиантом. Эллери поднял кувшин на просвет — через темное стекло линия осадка еле-еле различалась, как легкая паутинка, — и аккуратно процарапал бриллиантом отметинку на внешней стороне стекла, после чего отдал кольцо Линде и она поскорей его надела.
— Это просто для удобства, — объяснил Эллери. — Теперь посмотрим. Мы знаем, что Баярд приготовил ровно одну кварту разведенного виноградного сока, что соответствует четырем полным стаканам. Давайте используем этот темно-красный стакан как мерный сосуд, поскольку он идентичен стакану, которым двенадцать лет назад Баярд наливал в кувшин равные части сока и воды, и это именно тот стакан, из которого пила Джессика.
Он подошел к безупречно сиявшей раковине Эмили, открыл кран с холодной водой, наполнил до краев стакан и вылил его в кувшин. И так четыре раза.
— Ну вот, — продолжал он, повернувшись к ним, — четыре стакана по полпинты составляют одну кварту, значит, в кувшине сейчас ровно кварта жидкости, как в тот момент, когда Баярд только что закончил приготовление сока. Посмотрите на линию осадка.
Уровень воды в кувшине был значительно выше отметки, процарапанной Эллери снаружи.
— Это же ясно, — сказал Дэви. — Осадок сформировался после того, как один стакан сока был налит для мамы. Вы только что налили целую кварту, а полоса осадка образовалась, когда в кувшине оставалась одна кварта минус один стакан.
— Совершенно верно, Дэви. Значит, вы считаете, — спросил Эллери, — что если я вылью в этот стакан жидкость, находящуюся сейчас выше линии осадка, то получится как раз один полный стакан?
— Конечно, должно быть так.
— Правильно, — сказал Дейкин. — Один полный стакан — столько выпила мать Дэви.
Эллери наклонил кувшин, наполнил стакан до краев и поднес кувшин к свету.
Уровень воды не совпадал с линией осадка. Он все еще был выше отметки.
— Вы не находите это странным? — бурчал Эллери. — Ладно, продолжим. Я буду лить воду из кувшина, пока уровень воды не опустится до линии осадка.
И он стал опять лить воду в стакан, очень медленно, стараясь не пропустить момент. И когда, поднеся очередной раз кувшин к свету, Эллери увидел, что две линии совпали, он поднял темно-красный стакан, в который наливал воду.
Стакан был наполнен до краев.
— Еще один стакан, — ахнул Дейкин. — Еще один полный стакан!
— Не понимаю, — озадаченно произнесла Эмили.
— Это довольно просто, миссис Фокс, — быстро заговорил Эллери. — Целых двенадцать лет все в Райтсвилле считали, что в то утро только один стакан виноградного сока был налит из пурпурного кувшина — тот стакан, который Баярд налил для Джессики. А этот эксперимент доказал, что на самом деле было налито два стакана!
— Но мы были абсолютно уверены, что Джессика выпила только один, — растерялся Баярд. — Ну как же, она сама так сказала доктору Уиллоби, когда ей стало плохо. Зачем бы ей лгать по такому поводу?
— Именно. Тогда кто выпил второй стакан?
Впервые с момента приезда в Райтсвилл голос Эллери зазвучал с прежней властностью.
— Ведь кто-то его выпил. Это вы, Баярд? — И Эллери добавил уже более спокойно: — Если даже никогда в жизни, Баярд, вы не говорили правду, то сейчас скажите. Это вы выпили в то утро второй полный стакан виноградного сока?
— Нет!
— Вы, Тальбот? На кухне, после разговора с Баярдом? Или в другой момент, прежде чем Баярд опорожнил кувшин и так небрежно его сполоснул?
Тальбот отрицательно потряс головой. Эллери снова повернулся к Баярду:
— Вы дали Джессике стакан сока и ушли из дому. Вернулись вы часа через два и застали Джессику уже с тяжелым приступом. Таковы факты. Когда вы вернулись, Баярд, она была одна?
— Да, мистер Квин.
— Что вы сделали? Постарайтесь вспомнить все.
— Я немедленно бросился к телефону и позвонил доктору Уиллоби. Он сказал, что сию минуту выезжает.
— А потом?
— Попытался устроить Джессику поудобнее, как-нибудь ей помочь. У нее болел желудок, ее тошнило, и я поддерживал ей голову. Не знаю, что я делал еще. Следил за временем, наверное, ждал приезда доктора. Он появился через несколько минут.
— И все это время кувшин с виноградным соком стоял на кофейном столике, на виду, так?
— Да.
— Вы к нему притрагивались?
— Я — нет!
— А Джессика?
— Нет. Ее рвало. Она плакала, была напугана, держалась за меня…
— Когда приехал доктор Уиллоби, он касался кувшина?
— Даже и не взглянул. Поскорей отвел Джессику наверх, в спальню, и занимался с ней там.
— Вы уверены, что доктор Уиллоби не касался этого кувшина?
— Уверен.
— Вы поднимались наверх с доктором и с женой?
— Нет, он велел мне остаться внизу, чтобы я не путался у него под ногами. Сказал, что позовет, если понадоблюсь. Поэтому я остался, где был.
— В гостиной?
— Да.
— И кувшин с соком так и стоял нетронутым.
— Да.
— Что вы дальше делали?
— Там был беспорядок. Я очень расстроился из-за жены… Попытался занять себя чем-то, стал прибирать после нее. На это ушло… ну, довольно много времени.
— Вот как. Продолжайте.
— А когда я навел чистоту, то просто сидел там. В гостиной. И ждал.
— А кувшина с виноградным соком все еще не касались?
— Нет, не касался.
— Когда точно вы вылили сок из кувшина и ополоснули его?
— Наверное, я просидел так почти до вечера, мистер Квин. Доктор Уиллоби занимался Джессикой наверху. Я бы сказал, было около пяти часов, когда я вспомнил про кувшин.
— И все это время — пока вы ждали в гостиной — никто не дотрагивался до кувшина?
— Никто и не мог бы — там никого не было. Кроме меня, а я не подходил к нему до пяти часов.
— И что вы тогда сделали? В пять часов?
— Я вспомнил, что кувшин и стакан так и стоят на столике, поэтому я встал, отнес их на кухню, вылил сок из кувшина в раковину, ополоснул его разок холодной водой — и стакан тоже — и поставил на сушилку.
— Откуда я их и взял через два дня, — внезапно вмешался шеф Дейкин. — На суде, как вы помните по протоколу, мистер Квин, этот факт сильно ему повредил — что Баярд вылил сок и сполоснул кувшин. Том Гарбек убедил присяжных, что Баярд специально избавился от улики — отравленного виноградного сока.
— Я говорил мистеру Гарбеку, я говорил присяжным, — устало произнес Баярд, — я был расстроен и занимался уборкой. Господи, да я ничего и не знал про яд! Я подумал то же, что и доктор Уиллоби, — что от перенапряжения и волнения у Джесси наступило ухудшение.
Эллери сидел, почесывая подбородок. Затем он поднял голову и сказал:
— Через двенадцать лет, друзья, мы обнаружили абсолютно новую нить. И она настолько важна, что может изменить характер всего дела.
ЛИС И КОМПАНИЯ
Они все буквально навалились на него и засыпали вопросами. Эллери нетерпеливо помотал головой и воскликнул:
— Ну погодите же, дайте мне проследить эту ниточку до конца! Скажите, Баярд, в то утро, как только Джессика выпила сок, вы оставили ее в доме одну?
— Да, мистер Квин.
— Как получилось, что вы ушли?
— Едва Джессика допила сок, зазвонил телефон. Она откинулась на спинку дивана, а я вышел в холл, ответить. Звонил мой брат, с фабрики.
— По какому поводу он звонил, Баярд?
— Тальбот просил, чтобы я, если возможно, ненадолго приехал на фабрику. В городе находился один из крупнейших наших клиентов, он хотел переговорить об одном заказе лично со мной.
