году ему нужны были деньги для оплаты учёбы сына, он искал, у кого бы занять.
Пэн потихоньку сказал, что у жены Гуаня рак молочной железы.
Сегодня Гуань сможет или нет… Да без разницы! Сегодня надо пить до опьянения.
Чен выпил залпом стакан.
Чен звонил в дверной звонок уже глубокой ночью, он знал, что сегодня 17 августа 1997 года.
Он столько лет уже ездил домой, а ключей от двери у него не было.
Ему было беспокойно на душе, он топнул ногой, на земле была какая-то неровность. Он шёл по тёмному коридору, пахло кислятиной, наверняка, протухли чьи-то соленья.
Он опять нажал на звонок, которому уже было двадцать лет, за толстой дверью послышались шаги, он услышал звук открывающейся внутренней деревянной двери. Чен увидел полное лицо, прижавшееся к дверному глазку, он испытал отвращение, в то же время и страх.
– Кто там? – Чен пришёл в раздражение от того, что спрашивали об очевидном и сердито фыркнул.
Железная дверь открылась, он увидел силуэт жирного, в складках, человека.
Странно, всего, что он себе представлял, не произошло. Сын не издал возгласа, не стал висеть у отца на шее, словно качаясь на качелях. Нос заполнил запах канализации, такая старая квартира! Сюеи Чена мучила совесть, но недолго.
Только Чен хотел открыть дверь в комнату сына, на кухне раздался звук падающих предметов, а вслед за ним кашель.
– Сволочь! Бесчеловечный!
Услышав крик, Сюеи Чен изумлённо стоял в узком коридоре. Жена вела себя необычайно грубо, она ещё никогда не была такой злой. «Деньги, конечно, это всё деньги. Она обнаружила, что я взял её вклад в сто тысяч юаней, но у неё на карте ещё есть больше трёх миллионов юаней. Восполнила бы, и всё!» Он захохотал.
Этот смех был для него смертоносным, но Сюеи Чен только потом понял это.
– Эй! – вдруг пронзительно заорала Ятсин Ван, от этого звука у Чена волосы встали дыбом.
– Эй! – Этот крик ещё больше его напугал, он весь покрылся потом. Ему казалось, он сейчас резко последует этому звуку, этот голос имел притягательную силу, не позволяющую сопротивляться. Он резко пришёл в себя, сам испугался того, насколько он хотел подойти к этому звуку. Интересно, что подумают соседи, услышав этот крик?
Он, словно сумасшедший, побежал на кухню, двумя руками обнял тянущую себя за волосы жену, он хотел её успокоить, а потом рассказать, всё как есть, вернуть ей деньги, обсудить учёбу сына за границей. Вдруг жена вырвалась, Сюеи Чен скорее закрыл её рот рукой.
Когда они разомкнулись, Чен нечаянно уронил что-то с раковины.
– Па!
Услышав родной голос, Чен растрогался в глубине души. Это было его сокровище, его надежда, он даже протрезвел. Эх, как могло такое произойти? Ни в коем случае нельзя пугать сына!
– Папа, тебе не следует бить маму! Умоляю! – орал сын, стоя позади отца.
– Малыш И, малыш И, – он повернул голову и увидел нежное испуганное лицо. – Малыш… И, – протрезвев, он начал заикаться, ему очень хотелось выпить ещё, чтобы оживить язык. – Малыш И, ты что не спишь? – он сделал вид, как будто ничего не произошло, но алкоголь скривил его физиономию.
– Па, пощади маму! – кричал сын, держась за дверную раму.
– Пощади, что значит пощади? – Чен сильно удивился. – Что я-то? Я ничего не сделал! У меня в кошельке три миллиона юаней, я хочу, чтобы вы хорошо жили.
Он знал, что это всего лишь недоразумение, оно скоро закончится, да, точно! Подарок от Бай Бяу! Он правой рукой достал из сумки красивый нож, левой рукой снял ножны, появился красивый блеск от ножа.
– Папа, не убивай маму, умоляю тебя!
– Что?! – Чен был в замешательстве, – убить человека? Это смешно, я только вернулся домой…
Слова мешались с мыслями: «А, он, правда, зол, это всё из-за жирной жены, она всё время внушает сыну что-то!»
Он взял нож и хотел объяснить всё подошедшему сыну. В голове у Сюеи Чен блеснуло полное смеющееся лицо Гуаня… Сын крепко обнял папу, нож воткнулся ему прямо в грудь…
Когда приехала первая полицейская машина, сын уже задыхался.
Бай Бяу стоял, остолбенев и зажав в руках полицейский нож.
Ятсин Ван кричала, указывая пальцем на Чена:
– Это он! Это он убил сына!.. Сначала он хотел убить меня, мой сын пытался отнять нож, а потом… – она показала, как нож проткнул тело, – нож убил моего сына… Господи, расстреляйте его.
Чен сидел в машине в наручниках, слева огромный полицейский держал его за шею, справа сидел Бай Бяу, у которого наворачивались слёзы. В ушах Сюеи Чен до сих пор раздавались предсмертные слова сына:
– Па, зачем вы меня родили…
Он растерянно опустил голову.
Цин Ни за несколько лет только один раз вспоминала о городе А.
Только она подумала о том, что встретится со старыми приятелями, сразу вспомнила прошлые дела.
Поужинав, она взяла подушку от дивана, пульт, села на диван и начала переключать каналы, она хотела посмотреть голливудский фильм. На улице раздавались звуки фейерверка, после того, как в Шанхае отменили запрет запускать фейерверки, каждый день был, как праздник, она уже привыкла к этому. Вдруг ветер подул в окно и натянул шторы, словно это был парашют, застрявший в окне.
Она встала с дивана и пошла закрывать окно.
В августе 1997 года она прошла в Шанхае все круги ада.
Раньше она думала, что люди в мегаполисах более интеллигентны и развиты, чем в маленьких городах, но всё оказалось как раз наоборот. Здесь все уделяли огромное внимание человеческой беде, особенно предприниматели, как муравьи на горячей сковородке, носились туда-сюда и не знали, куда положить деньги, чтобы быть спокойными.
Во время последней декады летней жары рестораны наполнены людьми, порой ресторанам не хватает продуктов. На набережной в Шанхае в ночных клубах, караоке, барах нет свободных мест. Люди пьют вволю, потом трясутся от страха.
Пугающие людей новости распространялись быстро, люди беспорядочно торопились сообщить известия друг другу:
«Планета Земля скоро столкнётся с астероидом!»
«У террористов есть ядерное оружие!»
«Россия и Америка скоро начнут войну!»
Новости одна за другой пугали людей. Изначально не верившая этим источникам Цин Ни тоже забеспокоилась.
Она смотрела на пешеходную улицу, люди скупали всё. Из-за того, что многие страдали бессонницей, снотворное пользовалось большим спросом. В этом месяце она каждый день принимала по две таблетки снотворного. 17 августа она позвонила домой и обнаружила, что её родители разговаривали очень взволнованно.
Она подумала, что если человеческое бедствие и в правду произойдёт, сегодня как
