— А куда вы хотите нас отослать?
— За границу, разумеется. Пожалуй, лучше всего в Англию, у нас там прочные связи.
— Этот план никуда не годится,— возразила.— Если Лорел действительно убила Бегли, то правильнее всего ей остаться здесь и явиться в суд. Учитывая сложившиеся обстоятельства: прорыв нефти, смерть деда и ее эмоциональное состояние, вряд ли ее строго осудят за это убийство.
— Что ей могут дать?
— Этого я не могу предсказать, но при помощи опытных адвокатов и врачей можно будет добиться того, что Лорел отдадут на поруки мужу.
— Возьмет ли. ее муж на себя такую ответственность?
— Полагаю, возьмет. Он ее любит.
— Дорогой мой, но этого слизняка впору самого брать на поруки! Если бы он был ей подходящим мужем, она бы от него так часто не сбегала.
— Зачем гадать на кофейной гуще? Будущее покажет, останется ли Лорел с Томом Руссо или найдет себе другого спутника жизни. Мы с вами уклонились от главной темы разговора.
— Но ведь вся эта история появится в печати?
— Несомненно, особенно если увезти Лорел за границу.
Леннокс долго молчал.
— Вы правы, этот план никуда не годен. Но мне хотелось бы попросить вас. сделать кое-что другое. И для меня, и для Лорел. Я хочу, чтобы начиная с этой минуты вы следили за ней и оберегали ее. Я сам не могу этим заняться, а отношения между Лорел и Мэриан довольно натянутые. Это началось еще с тех пор, когда Лорел была подростком и стала проявлять независимый характер... Обещайте мне забрать ее от матери!
Я изучающе уставился на него и несколько секунд спустя медленно произнес:
— Я сделаю все от меня зависящее.
— Вот вам чек на тысячу долларов на расходы. Не знаю почему, но вам я верю, более того, я в вас уверен.
Я взял у него чек на мое имя, недоумевая, когда он успел его выписать, поблагодарил за доверие и вышел из палаты.
Проходя по больничному вестибюлю, я встретился с Сильвией Леннокс, которая только что сюда приехала. Она выглядела, как человек, недавно перенесший тяжелую болезнь. Глаза у нее ввалились, а о лице и фигуре можно было смело сказать: кожа да кости.
— Вы не нашли Лорел?
— Еще не нашел.
— Как Джек?
— По-моему, ему гораздо лучше.
— Сегодня утром умер мой муж, Вильям. Вы знаете об этом?
— Да, очень сожалею.
— Представьте себе, я тоже сожалею. Это меня удивляет. Ведь я была полна злобы против него, много раз желала ему смерти!
— Его погубили не ваши пожелания.
— Я это знаю, мистер Арчер. Я не схожу с ума, хотя вчера днем у вас и могло Сложиться такое впечатление...— Она тяжело вздохнула и тихо продолжала: — Вчера я была уверена, что дошла до предела своей жизни, исчерпала все свои возможности, дарованные мне' природой. А теперь поняла, что это не так. Я чувствую жалость по поводу смерти Вильяма. Я даже в известной мере сочувствую этой особе.
— Почему вы ей об этом не скажете?
— Потому что она мне все равно не поверит.
— Но мне же сказали.
— Потому что вы свидетель. Вы видели меня вчера у конца моего жизненного пути. А теперь поймите, что я не намерена все время пребывать в таком состоянии. Я еще повоюю...— Она подошла совсем близко и добавила: — Но я никак не могу примириться с тем, что случилось с Тони Лэшменом. Как вы думаете, почему его убили? .
— Заставили его замолчать. Он тоже был свидетелем, и очень опасным. А теперь, с вашего разрешения, миссис Леннокс, я удаляюсь.
— Но ведь мы еще будем встречаться, не так ли? Вы мне очень нравитесь, мистер Арчер, хотя я и не знаю,, чем именно.
Я поблагодарил ее и откланялся.
Мне следовало покончить с одним делом.
Я поставил машину на дороге возле почтового ящика Джека Леннокса. Прежде чем направиться к дому, я достал из багажника пистолет, зарядил его и сунул в карман. По подъездной дороге я шел очень осторожно, изучая планировку участка, который днем я видел впервые.
Дом был низкий и стоял на самом краю обрыва, даже немного нависал над пляжем. Справа от дома находился внутренний дворик, обнесенный низкой оградой, через которую свалился Бегли и разбился насмерть.
Мертвая чонга, вся в нефти, лежала во дворе. За ним раскинулось поле, периодически перепахиваемое, чтобы не росли сорняки. Морские птицы, которых с берега прогнала нефть, перебрались на это поле.
По воде взад и вперед сновали рыбачьи лодки, с которых обрабатывали химикатами нефтяную пленку и разбрасывали солому. Все небо застилал дым — это горела пропитанная нефтью солома. Когда я подошел к краю обрыва, то увидел сотни таких костров на побережье, к которым люди в клеенчатых комбинезонах подносили на вилах все новые и новые охапки черного топлива.
Я завидовал людям на лодках и на берегу, завидовал всем, потому что им не надо- было делать того, что предстояло мне.
Я постучал в парадную дверь.
Мэриан Леннокс, по-видимому, следила за мной из дома. Она заговорила через дверь:
— Уходите. Мужа нет дома. Он не разрешил никого впускать.
— Как раз он и послал меня к вам. Вы меня помните,- миссис Леннокс? Меня зовут Лью Арчер.
— Зачем вы пришли? — спросила она визгливым голосом.— Чего ради он вас сюда прислал?
— Он хочет, чтобы я присмотрел за Лорел.
— Я вполне способна...— начала было она, но тотчас спохватилась: — Лорел нет дома.
— Ваш муж сказал, что она дома; Советую впустить меня, миссис Леннокс, мне с вами надо о многом поговорить.
Она молча распахнула дверь и зажмурилась от яркого света. Волосы у нее были всклочены, казалось, седины в них стало больше, словно время провело по ним своими серыми пальцами,
Винтовка с телескопическим прицелом все еще стояла в углу прихожей. Я прошел мимо миссис Леннокс, взял винтовку и, разрядив ее, поставил на прежнее место. Миссис Леннокс не пыталась остановить меня, стояла и молча наблюдала за моими действиями. В ее глазах все еще господствовала ночь.
— Где Лорел?
— В своей комнате. Я дала ей снотворное, и она заснула.
— Что случилось с таблетками нембутала, которые у нее были?
— Она выбросила их в унитаз в гараже у Сомервиллей. Призналась мне, что собралась было проглотить их все разом, но потом все же решила остаться в живых.
Блестящие глаза женщины настороженно следили за мной.
— Это было смелое решение. Мужественное — продолжать жить дальше.
— Я тоже так считаю. Ей придется еще много пережить. Мой муж рассказал вам, что она сделала? — Ее длинное лицо вытянулось еще более, и я подумал, что она сейчас расплачется. Но нет, она продолжала' говорить:— Вчера вечером она убила человека. Хотя нет, позавчера. Она столкнула его с нашего дворика через ограду, и он упал вниз со скалы.
— Ужасно... А как вам удалось об этом узнать?
— Я видела собственными глазами, как она это сделала: подбежала к нему и толкнула изо всех сил в грудь. Он не удержался на ногах и упал через ограду.
— Почему она это сделала?
— Не знаю. Я очень многое не могу понять.
— Может быть, она помнила Бегли еще с детских лет, когда была совсем маленькой?
— Да, думаю, что помнила. Фактически Бегли застрелил ее нянюшку у нее на глазах.
— И Лорел видела, как это произошло?
— Возможно. В то время она находилась там с маленьким Томом. Ведь ома могла и не спать.
— Откуда вы все это знаете, миссис Леннокс?
— У меня свои способы выяснять то, что творится кругом. Люди стараются многое скрыть от меня, но напрасно, я все равно выведаю.
— Были ли вы доме Руссо в тот вечер, когда застрелили Элли?
Она кивнула.
— Да, я пошла туда за Лорел. Вот и все. Джек обещал зайти за мной в клуб, но он все не шел и не шел, тогда я отправилась туда и забрала девочку.
— Элли была убита, когда вы пришли туда?
— Мне это неизвестно, я ведь не заглядывала в спальню. О ее смерти я узнала только из газет.
— Когда это было?
— Через несколько дней. Все это время сынишка находился с ней, но я не знала этого, клянусь, что не знала!
— Верю, миссис Леннокс. Разве только вампир способен оставить маленького мальчика наедине с трупом его матери.
— Я не вампир!
Эпитет ее возмутил.
— Да и потом это был не мой ребенок, а сын той потаскухи!
— Почему вы ее так называете?
— Потому что она была настоящей потаскухой, ничуть не лучше проститутки, зарабатывающей себе на жизнь на панели. Но Джек предпочел провести с ней свою последнюю ночь на берегу. Он поехал, чтобы захватить Лорел и отвезти домой, но так и не вернулся. Я отправилась туда и нашла его совершенно пьяным в ее постели.
Она закрыла лицо рукой, однако мне все же были видны ее перекошенные губы и широко открытые глаза.
