Столик заказали заранее, в дорогом ресторане, в тихом крошечном городке, в десяти километрах от Ниццы на высоком отвесном берегу. Там были отдельные кабинеты с балконами, выходившими на море.
Рики опять взял себе только икру и тосты. Съел очень быстро, запил шампанским, принялся рассуждать о литературе, новой и старой. Понятно, что вся старая была плохой, ее следовало срочно отменить, уничтожить, освободив место на книжных полках и в сознании людей для литературы новой, хорошей, правильной.
— Я думаю, такая задача выполнима только на государственном уровне, — серьезно заметил Кумарин
— Да. И в этом я возлагаю большие надежды именно на Россию. Ментальность новой, сегодняшней России, на мой взгляд, максимально готова к глобальному пересмотру устаревших догм и табу, к освобождению от грязных пут христианской морали и от прочих биологических предрассудков. — Он икнул и облизнулся. — Когда президентом станет Владимир Приз, я уверен, он займется этим. Общество уже созрело, оно подает нам знаки, оно зовет на помощь, нужно только небольшое усилие, и останется убрать мусор, вывести шлаки. Анус мунди.
— Что, простите? — спросил Кумарин.
— Задница мира, — перевел Григорьев, — Рики объясняет нам, что Россия — это прямая кишка. Так когда-то называли Освенцим.
— Ну что ж, спасибо, Рики, — кивнул Кумарин
— Благодарить надо не меня, — улыбнулся юноша, — благодарить вы будете Владимира Приза. Он оздоровит эту страну, наведет порядок, вычистит грязь
— Только на него и надежда, — вздохнул Григорьев, — но и на вас тоже, Рики. Вы ведь поддерживаете его, помогаете ему, верно?
Рики, казалось, не услышал последней фразы. Он слегка осовел и клевал носом. Подошел официант, быстро бесшумно убрал со стола. Кумарин попросил принести еще коньяку, кофе и какой-нибудь легкий десерт.
— Ваш Толстой был трэш, бульварщина, — заявил Рики и опять икнул, на этот раз очень громко.
— Который из них? — осторожно поинтересовался Кумарин и протянул Рики стакан воды, — выпейте.
— Спасибо, — Рики взял стакан, но пить не стал, только смочил губы, — сколько их там у вас было, этих Толстых? — он сморщил нос и принялся загибать пальцы, бормоча что-то. — Трое, четверо? А впрочем, не важно. Сегодня все они никому не нужны. Трэш. Нудный сентиментальный мусор. Так же, как ваш Достоевский, от которого стонут старые девы. Так же, как, впрочем, и наши Манны. Томас, и Генрих. Эти два брата только позорят великого Манна, первого человека, родоначальника трех племен германцев, упомянутых Тацитом. Ингевоны, истевоны, герминоны. Три великих племени, которым суждено владеть миром в двадцать втором веке, когда будет создан клон Манна. Настанет новая эра, и на нас, сегодняшних людях, лежит огромная ответственность. Мы обязаны расчистить для нее пространство, не только духовное, но и физическое. — Он вдруг оскалился, посмотрел на Григорьева, потом на Кумарина и громко расхохотался. Между белыми зубами чернели икринки. — Это я делюсь с вами творческими планами, господа. Я собираюсь написать роман о Манне и о трех племенах
— Очень интересно, — кивнул Григорьев, — уверен, у вас получится замечательная книга. Будем с нетерпением ждать.
— Боюсь, ждать придется долго, — вздохнул Кумарин, — господин Мольтке слишком много времени тратит на дела, не имеющие отношения к литературе. Возможно, мы вообще не дождемся. Честное слово, обидно, когда такой талантливый человек так неразумно, по-детски, рискует жизнью и доверяет людям, которых совсем не знает. Скажите, сколько раз вы встречались с Владимиром Призом?
Рики замер. Глаза его забегали, он нервно облизнулся, хлебнул шампанского. Григорьев и Кумарин смотрели на него очень серьезно и молчали.
— Я не понимаю, — наконец произнес Рики, — что вы имеете в виду?
— Неужели все дело только в деньгах, в процентах от сделки? — грустно спросил Григорьев Кумарина, как бы не обращая внимания на Рики.,
— Ну что вы, Андрей. Нельзя так плохо думать о людях. Господин Мольтке пошел на это по идейным соображениям. Он хотел внести свой вклад в великое дело очищения мира от шлаков. Он искренне поверил Призу решил, что у этого актеришки великое будущее.
— Я не понимаю, — повторил Рики и замотал головой, — пожалуйста, выражайтесь ясней.
— Вы стали жертвой собственного легкомыслия, Рики. — Сказал Григорьев, Видите ли, подозрения, что культурная деятельность общества «Врил» всего лишь ширма, за которой скрываются весьма некультурные дела, прямо скажем, международная уголовщина, существовали давно. Но доказательств не хватало. Сегодня вы их предоставили.
— Ваша встреча в арабской кофейне записана на видео, — пояснил Григорьев, — обидно, что именно вы попались на этот крючок.
— Владимир Приз, которого вы видите будущим президентом России, всего лишь крючок, точнее, личинка, жирный червяк. Он только актер, шоумен. Да, знаменитый. Но не более того. Что касается политики, в ней он полный ноль. — Кумарин посмотрел на часы, — вот сейчас ваши аравийские друзья выходят из самолета в аэропорту Женевы. Там их встречают сотрудники Интерпола. Арестовывать их пока не будут, за ними продолжат наблюдение. За ними давно уже ведется наблюдение, высвечиваются все их международные контакты.
Лицо Рики постепенно преображалось. Черты отяжелели, щеки побледнели, на них стала видна нормальная мужская щетина. На шее и на руках вздулись жилы. Он как будто повзрослел сразу на десять лет.
— Хватит ломать комедию, господа, — сказал он спокойно, — выкладывайте, что вам надо.
— Да, в общем, уже ничего, — пожал плечами Кумарин, — информации и так вполне достаточно. Нам просто интересно, чем вас купил Приз? Почему вы ему поверили и согласились стать посредником в таких рискованных переговорах?
— В каких переговорах? — тихо спросил Рики и оскалился — И при чем здесь Владимир Приз?
— Все снято на пленку. Записано каждое слово, — напомнил Григорьев
— Кто вам сказал, что это касается Владимира Приза? — губы Рики растянулись в плоской холодной усмешке.
— А этого не надо говорить, — Кумарин слегка пожал плечами, — в Женеве ваши аравийские друзья зайдут в банк, переведут деньги. Факт поступления известной суммы на известный счет будет подтверждением того, что вы успешно провели переговоры от лица Владимира Приза.
Григорьев закурил, сквозь дым взглянул на Рики. Тот болезненно поморщился. Он не терпел табачного дыма.
— Вам было лестно общаться со знаменитостью, знакомить его со своими товарищами. Вот, русская звезда, будущий президент. Ваш приятель. Что делать, Рики, многие страдают этой слабостью. Вы не исключение. Владимир Приз, правда, играет сейчас в политику. Депутат Думы, рекламное лицо партии «Свобода выбора» Вполне возможно, ему этого недостаточно. Ему нужны деньги, чтобы сделать себе политический пиар. Но мало ли, чего он хочет? Все это не более чем мыльная опера. Трэш, как вы любите выражаться.
— А вы развесили уши, — Кумарин сочувственно вздохнул. — Вы ради авантюриста, пройдохи, рискнули воспользоваться серьезным каналом связи вашей серьезной организации.
— Я вам не верю, — пробормотал Рики.
— А вас никто и не уговаривает верить, улыбнулся Григорьев.
— Я не знаю, кто вы. Нужны доказательства
— Доказательства чего? — спросил Кумарин. — Что Приз пустышка? Что вы подставили своих товарищей?
— Чем же он все-таки вас купил? — спросил Григорьев. — На кого он ссылался? Почему вы так легко и быстро ему поверили и согласились стать посредником?
— Вы порете чушь, — прошипел Рики сквозь зубы.
— О каких условиях шла речь? Что должен был выполнить Владимир Приз, получив деньги от спонсоров-террористов? Принять мусульманство? Что еще? — спросил Кумарин
Рики молчал. Глазные яблоки двигались, как два безумных маятника, туда, сюда. Жилы на шее вздулись и посинели. Казалось, внутри него работает какой-то механизм, и сейчас повалит дым и полетят искры от трения перегретых металлических деталей.
Вдруг зрачки остановились. Рики заговорил, спокойно, четко, чеканя каждое слово.
— Люди, с которыми я встречался, издатели. Мы говорили о переводе моего романа на арабский язык и о последующей его экранизации. И еще, я рассказывал им содержание нового романа, который собираюсь написать. Мы так увлеклись, что в кофейне стали разыгрывать сцену из этого романа Это были виртуальные переговоры, они касались вымышленной страны и вымышленного героя Они касались мифологического Манна, прародителя грех германских племен.
Рики замолчал и шумно, со свистом, выдохнул.
— Молодец, — покачал головой Кумарин, — лихо. Григорьев посмотрел на часы.
— Через пятнадцать минут здесь будет французская полиция и представители Интерпола. Чем скорее вы ответите на наши вопросы, тем больше у вас останется времени, чтобы уйти отсюда. Быстрее, Рики. Что конкретно готов был делать Владимир Приз за деньги террористов?
