Ник Реннисон
Биография Шерлока Холмса
© Nick Rennison, 2005
© Гурова И. Г., наследники, перевод на русский язык, 2013
© Комаринец А. А., перевод на русский язык, 2013
© ООО «Петроглиф», 2013
* * *
Год 1895-й. Лондон окутан плотным желтым туманом. Его жирные клубы ползут по улице и маслянистыми каплями оседают на оконных стеклах, а из съемных комнат в доме 221-б по Бейкер-стрит двое мужчин поглядывают наружу. Один высок и очень худ, с узким лицом, ястребиным носом и высоким лбом мыслителя. Второй пониже, поплотнее, с квадратным подбородком и усами. Снаружи смог обволакивает огромный город, скрывающий тысячи зловещих тайн, но внутри – приют комфорта и холостяцкого обихода.
Внезапно из окружающей тоскливой мглы возникает кэб. Из экипажа выходит молодая женщина и бросает быстрый взгляд на двух мужчин в окне, прежде чем дернуть звонок у двери дома 221-б. Еще один клиент за советом к Шерлоку Холмсу по поводу истории таинственной и, может быть, опасной. Вновь начинается игра, и вскоре Холмс и доктор Уотсон будут доискиваться до истины в еще одном темном деле, забираться в поисках ее в самые темные уголки скрытой сейчас туманом столицы.
Мало личностей в английской истории известны столько же широко, как Холмс. С 1887-го, когда в очерке, опубликованном ежегодником «Битонз Кристмас», коллега и друг знаменитого сыщика доктор Джон Уотсон описал его необычайный талант в области логического анализа и дедукции, он покорил воображение публики. По мере того как Уотсон продолжал играть при Холмсе роль Босуэлла[1], вновь и вновь сообщая о его подвигах и приключениях в журнальных статьях и книгах, слава детектива распространялась все дальше.
Рассказы Уотсона переводились на десятки языков – от африкаанс до идиш, от армянского до вьетнамского. Студенты-суахили могли прочесть «Мбва ва Фамилиа йа Баскервиль», а словаки – перелистывать страницы повести «Пес Баскервильский». Версии этих историй имеются на эсперанто, записанные стенографически по системе Питмена, ну и, разумеется, набранные шрифтом Брайля. Есть даже изложение «Пляшущих человечков» с помощью кода, играющего главную роль в этой истории.
В 1890-х годах начали появляться пьесы о Холмсе, их продолжают ставить и поныне. Едва ли не каждый день каждого года какой-нибудь любительский кружок в Англии или в Америке где-нибудь да играет спектакль, в котором появляется Шерлок Холмс. Он фигурирует в сотнях фильмов, начиная с эры немого кино и по сей день. В 1989 году в Лондоне состоялась премьера мюзикла «Шерлок Холмс» Лесли Брикасса, сценариста музыкального фильма «Доктор Дулиттл». (Правда, спектакль вскоре закрылся и с тех пор ставился очень редко.) В 1953 году в лондонском театре «Сэдлерс-Уэллс» поставили балет «Великий сыщик», и как минимум одна опера потребовала, чтобы тенор Холмс и бас Уотсон с чувством пели о своей взаимно благотворной дружбе и радостях сыска.
Хотя Холмс скончался более семидесяти лет назад, люди со всего мира по-прежнему шлют письма, взывая к нему о помощи. Так что до недавнего времени строительное общество «Эбби нэшнл», чье правление помещается в «Эбби-хаус», здании, построенном на месте былой квартиры Холмса на Бейкер-стрит, было вынуждено держать секретаря, который отвечал на почту, доставляемую по этому адресу.
С момента его кончины в 1929 году растущая армия специалистов-холмсоведов создала целую библиотеку диссертаций и монографий, посвященных его жизни и деятельности.
В половине стран мира имеются «Общества Шерлока Холмса», члены которых посвятили себя детальному исследованию холмсианы: «Особое общество Бейкер-стритской Дюжины» в Калгари, Канада; копенгагенская «Пестрая лента»; «Le Cercle Littéraire de l’Escarboucle Bleu»[2] в Тулузе; токийский «Клуб Несравненного»; «Уральское холмсианское общество» в Екатеринбурге; «Знатные клиенты» Индианаполиса; «Друзья Ирэн Адлер» в Кембридже, Массачусетс; «Шесть Наполеонов» Балтимора. Все вышеперечисленные и многие другие сосредоточены исключительно на изучении Шерлока Холмса. Даже беллетристы заимствовали основные факты его жизни и переработали их в романы и рассказы разной степени правдоподобия.
Как и другими фигурами-символами из прошлого нации – Робин Гудом, Генрихом VIII, Уинстоном Черчиллем, – им завладела индустрия рекламы. В его честь названы пабы и отели. Экскурсионные автобусы, знакомящие туристов с Лондоном Шерлока Холмса, ежедневно кружат по улицам британской столицы. Холмсианская атрибутика заполняет полки сувенирных магазинов и туристических лавок. При желании можно купить серебряные статуэтки Холмса и Уотсона, магниты на холодильник, кофейные кружки с собакой Баскервилей, настольную игру «Бейкер-стрит, 221-б» и пластмассовую трубку, которая позволяет примерить на себя образ мастера дедукции, не поощряя курения. Имеется даже плюшевый медвежонок Шерлок Холмс, одетый в инвернесский плащ-крылатку и кепку-дирстокер[3].
Тем не менее сам Холмс остается до странности неуловимой фигурой. Если не считать нескольких монографий на загадочно-интригующие темы (типы табачного пепла, полифонические мотеты композитора эпохи Возрождения Орландо ди Лассо, шифры и тайнописи, а также разведение пчел), под своей фамилией он не публиковал ничего.
В одном рассказе[4] Холмс упоминает, что опубликовал две короткие статьи об анатомических особенностях ушных раковин в «Журнале института антропологии», но просмотр номеров этого периодического издания за конец XIX века наводит на мысль, что речь идет о статьях, которые он всего лишь планировал написать. Два рассказа о расследованиях, которые написаны от его лица, были опубликованы в «Стрэнд мэгэзин» в 1926 году за три года до его смерти.
И это все, что известно. Всем средствам общения он предпочитал телеграммы, много более эфемерные, чем теперешняя переписка по электронной почте, и ни единого точно атрибутированного его письма не уцелело.
Для всех исследователей жизни и деятельности Холмса альфой и омегой остаются тексты, написанные его коллегой и другом доктором Джоном Х. Уотсоном. Имеются пятьдесят шесть рассказов и четыре повести, которые все исследователи и холмсианцы признают принадлежащими Уотсону или (в двух случаях) Холмсу. Есть несколько текстов («Дело разыскиваемого человека», «История исчезнувшего экстренного поезда»), которые отдельные комментаторы предлагают включить в канон.
«Где-то в подвалах банка „Кокс и компания“ на Чаринг-Кросс, – писал Уотсон в «Загадке Торского моста», – стоит потертая, видавшая виды жестяная коробка для депеш, на крышке которой выведены краской мое имя и звание: „Джон X. Уотсон, доктор медицины, Индийские королевские войска“. Коробка набита бумагами, в основном содержащими отчеты о загадочных происшествиях, расследованием которых приходилось в то или иное время заниматься мистеру Шерлоку Холмсу». Здание банка «Кокс и компания» на Чаринг-Кросс было разрушено во время бомбардировки Лондона, и если десять лет спустя после смерти Уотсона в подвале все еще находились его бумаги, они погибли в огне.
Никогда не следует забывать, какая малая доля расследований Холмса запечатлена в сохранившихся рассказах Уотсона. В «Собаке Баскервилей» Холмс мимоходом упоминает «пятьсот серьезнейших дел, которые мне приходилось распутывать». Баскервильское дело попало в сферу его внимания более чем за десять лет до предположительного ухода на покой и, как мы увидим, более чем за тридцать лет до полного и окончательного устранения от любых криминальных расследований. Эти тридцать лет ознаменовались множеством новых дел, много более тысячи. Из общего их числа, приближающегося к 1800, Уотсон описал шестьдесят. Иными словами, только три-четыре процента.
Тем не менее хроники Уотсона остаются главным источником сведений о жизни Холмса, хотя, как давно убедились холмсоведы, подходить к рассказам доктора, по самым разным причинам, следует с большой осторожностью, не все принимая на веру.
Часто воду мутил сам Холмс, вводя Уотсона в заблуждение, снабжая его ложной информацией и не относящимися к делу фактами, которые наталкивали доктора на ложный след. Бывало и так, что сам Уотсон сознательно камуфлировал правду, пряча реальных людей под псевдонимами или давая большим и малым городам вымышленные названия. Иногда же он просто ошибается.
Не стоит упускать из виду обстоятельства, при которых создавались его рассказы. Хотя в рассказе «Одинокая велосипедистка» он и утверждает, что «сохранил самые подробные записи всех дел», и, несомненно, эти заметки лежали перед ним, когда он писал, тем не менее законченные рассказы, которые он вручал Артуру Конан Дойлу для опубликования, создавались спустя годы, если не десятилетия, после событий, в них изложенных.
